Тайны коммерции

Зародышем коммерческого шпионажа, набиравшего силу с развитием ремесел и торговли, был частный шпионаж. Еще на заре цивилизации египетские торговые дома, афинские торговцы и родосские купцы осуществляли сбор тайной информации, наличие которой могло бы способствовать коммерческому успеху.

В позднее средневековье наряду с государственным экономическим шпионажем в торговых городах Средиземноморья зародилась и частная разведка североитальянских торговых компаний.

Итальянцы были первыми, кто оценил все преимущество создания частных коммерческих разведок. Торговые кланы других стран не преминули создать собственные частные разведки с широко раз- ветвленной агентурой во всех странах, входящих в сферу денежных интересов торговых домов.

Если греки считали, что миром правит всемогущий и доблестный Юпитер, то уже Эразм Роттердамский отмечал, что еще более могущественный, но менее доблестный Плутос отвоевал корону все- держца. Жрецами Плутоса конечно же выступали купцы, высшей целью которых было обогащение. Купцы, писал в «Похвале Глупости» великий гуманист, вечно лгут, божатся, воруют, жульничают, надувают и при всем том мнят себя первыми людьми в мире только потому, что пальцы их унизаны золотыми перстнями 10. Но у купцов была двойная мораль. Своим они доверяли, иначе они не могли бы вести дела. По-своему купцы были дерзки, смелы, предприимчивы и верны слову.

Эволюция хозяйственной жизни в зачаточной форме достаточно рельефно проявляется в мифе о Гермесе. Первоначально, как известно, он был богом-покровителем стад, затем простер свою божественную длань над путешественниками. С развитием торговли, немыслимой без товаров и контактов между племенами, без стад и путешественников, Гермес становится покровителем торговли, изворотливости и, наконец, обмана. В самом деле, трудно осуществлять торговые операции без хитрости, выступающей под различными масками.

История человечества — история борьбы за привилегии. Наибольшие привилегии по непостижимо-му, неодолимому и несправедливому праву принадлежали правителям. Казалось бы, интересы нации и простой здравый смысл велят правителям жить (в материальном отношении) на уровне среднезажи- точных граждан. Но история, увы, таких казусов не помнит! По мере экспансии купцы стали тайно соперничать в роскоши с правителями, затем ка-питалисты открыто кичились своими богатствами даже перед президентами, которые приходили и уходили, меняя высокое кресло на пенсионный полис.

Германия не знала Гревской площади и гуманного орудия убийства доктора Гильотена, а потому сохранила больше аристократических родов, которые и сегодня преуспевают в мире бизнеса.

Но начало богатству было положено в Италии в XV в. Мужчины клана Такко подрядились развозить почту и доставлять депеши папы римского его многочисленным инокорреспондентам. На этой нелегкой, денежной и рисковой работе Такко стали пользоваться доверием папы, а затем испанского короля и многочисленных германских князей. Чле-ны клана были очень ловки, молчаливы, умели хранить секреты и тайно торговать ими. Они оказывали бесчисленные услуги великим мира сего: кому страстно хотелось узнать, о чем папа печется в да-лекой Испании и Франции, почему зачастили курьеры к соседнему князю, сколько курфюрсту понадобится денег для сбора своих ландскнехтов, каковы намерения противоборствующей стороны и ее финансовые возможности, как много золота может быть потрачено с той или с другой стороны.

В этих условиях получение копий писем и договоров, в которых затрагивались болезненные вопросы финансирования войны, перекраивания политико-экономической карты Европы как лоскутного одеяла, приобретало особое значение. Семейство Такко стало признанными шпионами, которые за риск и моральный ущерб требовали денежную компенсацию и получали ее сполна с враждующих сторон.

Успехи красноречиво свидетельствовали, что Такко на верном пути. Они выторговали право моно-польного осуществления почтовой связи в германских княжествах. Служба удельным князьям в качестве почтмейстеров, перевозчиков драгоценностей и тайных осведомителей обогащала клан итальян-цев. Неизвестно, знали ли ловкие курьеры изречение древних «Родина там, где хорошо», но следовали они именно этой лукавой мудрости. Такко переехали на север, переделали на немецкий лад фами-лию (Таксис) и занялись организацией почтовой службы Германии.

Деньги, как известно, любят компанию. Даже разбойники и лиходеи, которые свирепствовали на дорогах Германии, нередко во главе с сиятельными баронами и герцогами, приносили Такко-Таксисам барыши. Разбитые кареты, похищенные бриллианты, разорванные письма, вскрытые депеши с полным основанием списывались на разбойников. На разбойников можно было списать и то, что они не вскрывали, не похищали, не перелицовывали, не грабили. Грабители справок, как известно, не дают. Трудно было не верить, что грабители, которые свирепствовали по всей Европе, оставляли в неприкосновенности почтовые дилижансы Таксисов. Сколько тайных курьеров бесследно исчезало, сколько ценностей скрыли новоявленные сиятельные князья, сколько писем было вскрыто и продано папам и монархам, князьям и графам, светским дамам и королевам, банкирским домам и высокопоставленным интриганам — одному богу ведомо.

Торговля секретами великих мира сего приносила и золото, и титулы. Трудно найти почести, которыми бы обошли этих выскочек. Для Таксисов, бывших крестьян, было отрезано «княжество» в Германии, чтобы они стали владетельными и сиятельными князьями. Финансово-политический шпи-онаж для них оказался кратчайшим путем «из грязи в князи».

Еще в XVI в. широко разветвленную разведку имел южногерманский банкирский дом Фуггеров, который давал деньги взаймы многим европейским монархам. Чтобы минимизировать потери, владельцы хотели знать в точности, насколько прочно положение и платежеспособность их должников. Но банкирский дом Фуггеров — пример того, что большая и эффективная разведка не одно и то же. Ис-панские Габсбурги, которые были основными должниками Фуггеров, потерпели финансовое банкротство, и они потянули за собой в финансовую пропасть южногерманских банкиров.

Умалчивание не всегда ложь, а вероломство не может обойтись без обмана.

Во время войны с Наполеоном английский мошенник Чарльз Беренжер стал выдавать себя за адъютанта генерала Кэткарта, полковника Берга. В новом амплуа он столь удачно инспирировал слухи о смерти Бонапарта и предстоящем мирном договоре между соперничающими державами, что курс британских государственных облигаций резко качнулся и вновь испеченный полковник отхватил приличный куш. И он был не одинок.

У франкфуртского ростовщика Майера Ротшильда было пятеро сыновей. Четырех он разослал на-местниками в важнейшие столицы: Якоба — в Париж, Соломона — в Вену, Калмана — в Неаполь, Натана — в Лондон. Братья давали деньги взаймы Бонапарту и его врагам, наживаясь на всех. Особо разветвленную шпионскую сеть создал лондонский банкир Натан. Его агентура действовала против Бо- напарта, хотя и Наполеон в свою очередь не раз использовал делозую переписку британских финансистов, чтобы вместе с векселями получать разведывательные донесения из Лондона. Многочисленные деловые связи со всеми крупными промышленными и торговыми центрами, включая столицы европейских государств, позволяли этому дому осуществлять сбор разведданных как в континентальной Европе, так и на островной |2.

Хотя голуби и служат символами мира, но их довольно часто использовали в качестве курьеров, в том числе и для шпионских целей. Голубиной почтой пользовались египтяне, греки, инки, майя, ацтеки, финикийцы. Полагают, что именно голубям обязаны Ротшильды своим фантастическим обогащением. Благодаря крылатым курьерам лондонской ветви Ротшильдов удалось провернуть крупную финансовую аферу, которая стала классическим примером эффективного использования частной разведки. Лондонский банкир Натан Ротшильд в июне 1815 г.

Тем временем в великой суматохе через подставных лиц Ротшильд скупил по бросовым ценам анг-лийские государственные облигации, от которых все спешно избавлялись. Ротшильд уже знал о своей победе, и до чужих бед ему не было никакого дела. На следующий день все узнали о победе. Курс государственных облигаций резко подскочил. Ликовал народ, но не биржевики, которые проклинали Рот-шильда, а заодно и Веллингтона, который, разбив «корсиканского узурпатора», разбил их надежды на большие барыши «В том, что история дома Ротшильда так переплелась с историей Европы в ее важнейших поворотах,— писал Э. Гемери,— огромную роль играло умение Ротшильдов быстро собирать информацию, А если надо — и распространять дезинформацию» 14. Широко разветвленная шпионско-курьерская сеть в Европе, раздираемой войнами и междоусобицами, давала «этой немецкой диаспоре» колоссальные преимущества перед «враждующими собратьями».

Ротшильды всего на 10—12 часов раньше королевских послов информируют английское правительство о событиях, писал в частном письме Та- лейраи, как никто другой, понимавший ценность своевременной информации в международных делах. Это происходит потому, что курьеры Ротшильдов пользуются специальными морскими судами, которые не имеют права перевозить никого, кроме этих курьеров, и отправляются в путешествие через Ла-Манш независимо от погоды 15.

Когда австрийский канцлер Меттериих приказал тайно распечатать послания Ротшильдов, они создали параллельную сеть шпионско-курьерсксй службы, единственной задачей которой было дать себя обнаружить и обыскать. Иначе говоря, параллельно сети информации была налажена и сеть дезинформации. И даже такой прожженный политик (и клиент), как Меттерних, попался на мякине дезинформации.

Шпионская служба была настолько хорошо налажена, что Ротшильды с самого начала стали

* Существует и другое мнение. Курьеры Ротшильдов опередили официальных вестников победы на 8 час. морским путем. Учитывая расстояние между Ватерлоо и Лондоном, а также важность и срочность сообщения, маловероятно, чтобы прави-тельственные курьеры опоздали на такой срок. Или тут был сговор, вероятность которого ничтожна, или интуиция подска-зала играть на поражении «бога войны», или, что вероятнее всего, голубиная почта сделала «невозможное возможным». Ис-тину, так или иначе, знают только сами Ротшильды, которые покоятся в домашних склепах.

играть на поражении Наполеона. Они первыми узнали, что убит последний наследник Бурбонов, вместе с которым были похоронены надежды на реставрацию династии. Раньше Наполеона III лондонская ветвь богачей осознала неизбежность войны между французами и немцами, а французская ветвь первой выведала трудности египетского прави-теля, который хотел продать Суэцкий канал французам, но не сходился в цене. Ротшильды не только передали эту бесценную информацию английскому премьеру Дизраэли, но и предоставили 4 млн ф. ст., что было под силу только одной компании в мире — компании братьев Ротшильдов. Излишне говорить, что из информации Ротшильды выжали все возможное — ив виде процентов, и в виде доверия, и в виде взаимопонимания, столь необходимого между сильными мира сего.

Крушение «вселенской» империи Наполеона послужило лишь прологом для респектабельного, кру-пномасштабного мошенничества Ротшильда. Нарождающаяся буржуазия увидела в этом предательстве пример для подражания, ибо «бизнесмен, по ее мнению, прежде всего должен быть предан не нации, не родине, не отечеству, а бизнесу». Вот уже более 150 лет в лучших университетах Запада, в которых пестуются высшие управленческие кадры, этот пример преподносится чуть ли не как эталон предприимчивости, торжество духа бизнеса, ибо истинный делец и в крушении империй, и в гибели наций, и в падении цивилизаций видит зигзаг судьбы для новых афер и пролог к новым бары-шам.

Коммерческие тайны приносили деньги, а деньги давали власть слабым торговцам и банкирам над могучими властелинами Европы с огромными бое-способными армиями. Именно в эту эпоху экономическая мощь третьего сословия стала подтачивать освященные солдатчиной, привычками и религией устои феодального деспотизма. Именно в эту эпоху надменные рыцари, которые с королями говорили на равных, униженно склонялись перед торгашами, чтобы те предоставили кредит или отсрочили пла-тежи.

Через всю «Человеческую комедию» Бальзака проходит яростная и скрытая борьба позолоченной власти и золотого тельца: борьба между шпагой и франком, борьба между политической структурой и экономической экспансией, между дворянством и так называемым третьим сословием. И экономический шпионаж занимал в этой борьбе не последнее место.

«Что такое жизнь,— говорит банкир Гобсек,— как не машина, которую приводят в движение деньги?.. Золото — вот духовная сущность всего нынешнего общества. Я и мои собратья, связанные со мною общими интересами, в определенные дни недели встречаемся в кафе «Фемида» возле Нового моста. Там мы беседуем, открываем друг другу финансовые тайны. Ни одно самое большое состояние не введет нас в обман, мы владеем секретами всех видных семейств. У нас есть своего рода «черная книга», куда мы заносим сведения о государственном кредите, о банках, о торговле. В качестве духовников биржи мы образуем, так сказать, трибунал священной инквизиции, анализируем самые на вид безобидные поступки состоятельных людей и всегда угадываем верно. Один из нас надзирает за судейской средой, другой — за финансовой, третий — за высшим чиновничеством, четвертый — за коммерсантами. А под моим надзором находится золотая молодежь, актеры и художники, светские люди, игроки — самая занятная часть парижского общества. И каждый нам рассказывает о тайнах своих соседей. Обманутые страсти, уязвленное тщеславие болтливы. Пороки, разочарование, месть — лучшие агенты полиции» |6.

Здесь с научной глубиной и художественным блеском раскрывается, как много тайн связано с деньгами и какую роль играет «черная книга», или, попросту говоря, шпионское досье, в мире торгашей. Направляя движение золотого тельца, Гобсек и ему подобные направляли страсти своих должников, выискивая во всем корысть. Искусный Гермес и хитрый Плутос стали брать верх над кровавым Юпитером. Коммерция плодами труда и таланта становилась более выгодной, чем грабежи, хотя они не исключали друг друга» а скорее дополняли. Отнимать хитростью, а не силой стало девизом новой цивилизации, именуемой капитализмом.

Через секреты просматривается логика гибели старых форм общественной жизни и победа новых, ибо секреты способны и разрушать империи, и создавать их. Победа купца в смертельном поединке с дворянином особенно явственно проявилась в закате Испанской империи и восхождении в зенит Английской.

Защищая святость католической церкви, Филипп II выслал из страны ремесленников-фламандцев, не без основания подозревавшихся в протестан-тизме, и благодарил небеса, что избавил святую Испанию от ереси. Англия возносила хвалу своим богам, что приютила фламандских мастеров. Бла-годаря им, до известной степени, она стала экспортером высококачественной мануфактуры, которой Альбион славится и в наши дни. Англия стала расцветать на стыке двух формаций, именуемых первоначальным накоплением капитала. Именно в этот период фабриканты нанимали на работу слабоумных, «не ведающих, что творят», а потому не способных выдать конкурентам секреты хозяев.

Новый Свет также не отставал от Старого. Трудно представить себе отрасли производства, в которых не осуществлялся бы шпионаж в самых различных направлениях. Такая отрасль американской экономики, как текстильная, берет начало непосредственно в разновидности шпионского ремесла, которое даже трудно назвать неэтичным, не говоря уже о подсудности подобных дел.

Что мог простой английский подмастерье сделать для американской экономики? Как это ни парадоксально, очень много. Вернее, сделал так много, что анализ развития хлопчатобумажной индустрии США начинается с того, что английский рабочий Сэмюэл Слейтер дал первый мощный импульс зарождению новой отрасли промышленности США. Во второй половине XVIII в. в Англии усилиями таких изобретателей, как Аркрайт, Кромптон, Хор- грэвс, была создана техническая основа хлопчато-бумажной промышленности.

Понимая, что ее мощь концентрируется в передовой технике, Англия приняла все меры, чтобы предотвратить утечку промышленных секретов. Но рядовой рабочий, в котором никто не мог предви-деть ни компьютерной памяти, ни технического гения, не попал в поле зрения компетентных органов. Обычно американские авторы скромно упоминают о том, что «Сэмюэл Слейтер основал первую преуспевающую хлопчатобумажную фабрику в США с ма-шинами, построенными по памяти. Стоит отметить, что фабрика Слейтера была оборудована только для прядения, а однониточная пряжа отпускалась семьям для производства ткани для собственных нужд или на рынок» 17.

Все вроде бы и правильно сказано. В любом случае ничего не переврали. Однако А. Рочерстер об этом самом факте писал следующее: «Все эти изобретения были привезены в Соединенные Штаты Америки Сэмюэлем Слейтером, английским рабочим-текстильщиком... В силу действовавших в Англии законов он не мог взять с собой чертежи и спецификации новых английских текстильных машин, но он встретился с двумя заинтересованными в этом деле род-айлендскими купцами — Уильямом Элми и Мозесом Броуном. Последний дал необходимый капитал, и Слейтер составил по памяти чертеж хлопкопрядильной машины Аркрайта». В 1790 г. Слейтер открыл первую в Америке текстильную фабрику 18.

Действительно, трудно обвинить рабочего в том, что он отличался великолепной памятью и сообра-зительностью и поставил это на службу себе и новой родине. Вместе с тем налицо явное нарушение интеллектуальной собственности и монополизации выгод патентодержателей. Конечно, все эти высокие сомнения насчет этичности использования чужих открытий вряд ли приходили в голову начинающему миллионеру. Но в реальности такие проблемы существуют.

Межконтинентальные аферы, как и похищения секретов, с течением веков множились. Известный уругвайский писатель Эдуардо Галеано писал, что, словно по волшебству, пароход «Айнтэн Лайн» сумел углубиться на 2 тыс. км дальше обычного вверх по течению Амазонки. По возвращении в числе его пассажиров был и Генри Уикхэм, который вез с собой лучшие семена, извлеченные из плодов и высушенные в одной индейской деревушке. Он поместил семена в запертой каюте, завернув их в банановые листья и подвесив к потолку, дабы они не стали добычей корабельных крыс. Вся Амазония знала, что он везет по заказу короля Великобритании клубни редчайших орхидей для сада в Кью. Поскольку это чрезвычайно нежные растения, он и держит их в плотно закрытом помещении, поддерживая там постоянную температуру; если дверь открыть, цветы погибнут. Таким образом, все семена в целости и сохранности прибыли в Ливерпул 19.

Каучук был известен в Америке тысячи лет, но практический интерес стал представлять с конца 1841 г., когда удалось вулканизировать каучук. Предприимчивый и изобретательный американец Чарльз Гудьир сделал все, чтобы сохранить открытие в тайне и получить патент. Секреты вулканизации не раз похищались. Хотя в бесконечных тяжбах Гудьиру удалось продлить срок патента еще на семь лет, но нанесенный ущерб был слишком тяжелым. И основатель ныне процветающей резинотехнической компании «Гудьир» умер, оставив наследникам многотысячные долги. Начавшаяся эпоха массовой автомобилизации, развитие которой невозможно было без резинотехнической отрасли, потребовала большое количество каучука. Бразилия, рассчитывая на монопольные выгоды, под страхом суровой кары запретила вывоз семян каучуконосов.

Генри Уикхэму удалось нарушить монополию. В английском ботаническом саду из этих семян были выращены саженцы для посадки на островах Цейлон, Борнео и Малайского архипелага. За успешное похищение тайн, которое причинило экономике Бразилии колоссальный ущерб, пройдоха Уикхэм получил титул благородного дворянина. За что Англия возвеличила сэра Генри Уикхэма, Бразилия же, попадись он ей в руки, бесспорно, повесила бы этого новоявленного рыцаря туманного Альбиона на самой высокой рее.

Как некогда восточные пряности, так и какао завоевали мир. Королевские семьи, высший цвет аристократии и просто богатые люди полюбили продукт, изготавливаемый из какао-бобов. Шоколад входил в моду. Лакомки Европы вызвали ажиотаж в далекой Бразилии. Пеоны своим упорным и нищенски оплачиваемым трудом выращивали желто-ватые плоды, напоминающие шарики со сладкими косточками. Их отправляли через порт Ильеус в далекие страны, где шоколад был в особой цене.

В течение целого столетия испанцы хранили секрет производства шоколада. Но в начале XVII в. о нем узнали по всей Западной Европе. Как и ацтеки, многие европейцы считали, что шоколад обладает возбуждающим действием. Некоторые по-лагали, что он излечивает лихорадку, хроническое несварение желудка и продлевает жизнь. Один же английский врач уверял, что шоколад — яд, свое-образно аргументируя свое заявление: «Для лекарства у него слишком хороший вкус!»

Какао — основа шоколада, а технология изготовления или рецепты — тайна. За такими рецептами идет подлинная охота на всех уровнях. Но пожалуй, в наибольшей степени охотятся за тайнами изготовления швейцарского шоколада. В западной прессе даже появился термин — «шоколадный шпио-наж».

В настоящее время швейцарский пищевкусовой концерн «Нестле» имеет промышленные и финансо-вые интересы на всех континентах земного шара. Шоколад — один из основных продуктов компании.

Основатель фирмы Анри Нестле начинал свою карьеру не в шоколадном бизнесе, а в производстве детского питания. Но эксперименты со сгущенным молоком помогли швейцарскому кондитеру Дани-элю Петеру найти способ соединения какао и молока в твердой форме, и таким образом в 1875 г. появился первый молочный шоколад. Благодаря секретам производства шоколада «Нестле» взошел на вершину международного бизнеса. И нет такой силы, которая заставила бы руководство концерна обнародовать эти секреты.

В конце XIX в. швейцарцы разработали способ приготовления твердого молочного шоколада. Были созданы новые машины для перемешивания жидкого шоколада, и его качество значительно улучшилось. Первоначально вообще скрывали наличие жидкого шоколада, затем наличие бобов, затем места плантаций, и так очередь дошла и до технологии изготовления шоколада.

Ученик повара при дворе князя Клеменса фон Меттерниха Франц Захер составил еще в 1882 г. рецепт изготовления шоколадного торта, названного по имени создателя. Его неповторимый аромат исходит от абрикосового джема, проложенного между слоями торта, покрытого шоколадной глазурью. Но рецепт держат в секрете и хранят в сейфе, доступ к которому охраняется всеми доступными хозяину средствами.

В условиях острой конкуренции рецепты при-готовления шоколада охраняются как самые важные тайны. В 1980 г. в мировой прессе появились сообщения о «шоколадном шпионаже» в Швейцарии: один из служащих кондитерского предприятия компании «Зухард-Тоблер» ухитрился снять копии некоторых рецептов и попытался продать их не-скольким иностранным посольствам. Анри Парель, занимавший тогда пост генерального директора фирмы, следующим образом комментировал этот факт: «У одного из наших молодых учеников были трудности с деньгами, он, по-моему, собирался купить автомобиль. Очевидно, он насмотрелся шпионских фильмов, поскольку держал рецепты в камере хранения на вокзале. Но его поймали. Газеты подняли большой шум вокруг этого. Можно украсть рецепт, но нельзя украсть огромный опыт, который необходим, чтобы приготовить шоколад» 20.

Бесспорно, опыт необходим. Но в данном случае генеральный директор занимается «ложью во спасение». Если действительно рецепты ничего не стоят, то почему их не публикуют, а хранят за семью печатями? В том, что эти секреты когда-нибудь добровольно будут опубликованы, очень малая вероятность, ибо секреты приносят дивиденды. Генеральный директор просто хочет убедить широкую публику и потенциальных похитителей в бес- полезности таких акций и, следовательно, занимается профилактикой.

Скромный изобретатель вертела, безвестный кулинар, открывший достоинства жареного мяса, или тот, кто обратил внимание, что его козы начинают резвиться, когда пасутся в местах с кофейными кустами, для человечества сделали, бесспорно, больше, чем все сотрясатели Вселенной. Ныне чай, кофе, шоколад, как и многое другое, кажутся богоданными продуктами для того, чтобы бодрить и услаждать человека. Однако этими продуктами стали пользоваться не столь давно. Античные цивилизации не имели о них никакого представления, как и раннее средневековье.

Тайны производства и заварки чая и сегодня приносят прибыли, поэтому многие чайные, рестораны, фирмы, всемерно рекламируя свой товар, в строжайшей тайне держат фирменные секреты, за которыми охотятся асы шпионажа.

Шпионов никогда не щадили. Нередко их находили с перерезанным горлом, проломленным черепом или удавкой на шее. Во время войн их расстреливают без суда и следствия. Французская революция шпионов гильотинировала, Крупп после «энергичного допроса» замуровывал их в подвалах частной контрразведки, американцы сажали на электрический стул... однако меньше их не стано-вилось.