4.1. «Модель МВФ» регулирования развивающихся фондовых рынков и последствия ее реализации для национальных экономик

В экономической литературе проблемам регулирования возникающих фондовых рынков уделяется весьма существенное внимание в настоящее время. В частности, имеется широкий круг публикаций, посвященных изучению мирового опыта создания регулирующих органов для данных рынков, продвинуты вопросы формирования моделей финансового рынка, основанного на банках или на рынке ценных бумаг.

Основными структурами сформи-ровавшейся в мировой экономике к концу XX века системы международного финансового регулирования, официально призванной способствовать нормальному функционированию мирового финан-сового рынка, являются Международный Валютный Фонд и Всемирный банк.

Важнейшей задачей МВФ, согласно его уставу, является поддержание стабильности международной финансовой системы.

При осуществлении вмешательства главной задачей МВФ остается сохранение финансовой стабильности. Фонд не может проводить какие-либо мероприятия по снижению долгового бремени стран-должников в период кризиса, поскольку считается, что подобные шаги могут оказать катастрофическое влияние на финансовые рынки.

Всемирный банк был создан для предоставления капитала наименее развитым странам в тот период, когда частный капитал был им недоступен. Первоначально основатели предусмотрели роль Всемирного банка в качестве «гаранта» ценных бумаг, выпущен-ных развивающимися странами или эмитентами развивающейся страны. Его капитал формируется в основном в виде гарантий промышленно развитых стран, под которые Всемирный банк может занимать средства на финансовом рынке на условиях, соответствующих кредитному рейтингу ААА. Устав Всемирного банка требует, чтобы возврат предос-тавляемых им займов был гарантирован правительством страны-должника, что делает невозможным предоставление кредитов непосредственно частным компаниям или неправительственным организациям.

Изначально Всемирный банк занимался кредитованием, прежде всего инфраструктурных проектов, однако во второй половине 90-х годов под руководством Дж. Вулфенсона он переориентировал свою деятельность на системные реформы, направленные на создание человеческого и социального капитала, а также на преодоление бедности. Несмотря на благие намерения, про-писанные в Уставе Всемирного банка, правительства экономически развитых стран исходят из корыстных соображений, влияя на кредитную деятельность Всемирного банка: они лоббируют предоставление займов, выгодных для их резидентов, и могут наложить вето на займы, реализация которых создает им конкуренцию или каким-либо другим образом вредит их интересам .

«Большая семерка» во главе с США осуществляет неформальный контроль над Международным валютным фондом и Всемирным банком, которые со времен второй мировой войны играют ключевую роль в формировании глобальной финансово-экономической системы.

На наш взгляд, фактическая роль МВФ в мировой финансовой архитектуре, как и роль Всемирного банка, весьма далека от декларируемых в Уставе этих организаций целей. Хотя МВФ и Всемирный банк являются международными организациями, но развитые страны на практике не прибегают к их услугам и в то же время являются основными донорами средств для этих организаций. В результате международная финансовая архитектура в лице МВФ и Всемирного банка, по сути, является системой внешнего регулирования финансовых рынков слаборазвитых стран, зависимых от международного капитала. Непредвзятый анализ показывает, что деятельность МВФ и других наднациональных фи-нансовых органов направлена, прежде всего, на сохранение и дальнейшее увеличение лидерства стран Запада, реализуемого посредством современной (американской) модели финансовой глобализации.

То, что страны «большой семерки» внедряют в собственных экономических зонах, они стремятся постепенно распространить и на остальной мир. МВФ, в котором данные страны имеют решающее слово, является для этого идеальным инструментом. Где бы МВФ ни предоставлял займы за последние десять лет, он повсюду ставил условие, чтобы соответствующая валюта стала конвертируемой, а страна — открытой для международных перемещений капитала.

Эта глобальная свобода позволила бизнесу мировой финансовой индустрии взлететь за последние десять лет до заоблачных высот. На мировой сцене возник новый политический класс в виде представителей международных инвестиционных институтов.

Еще одним немаловажным фактом современной ре-альности, на наш взгляд, является то, что интересы стран с возникающими рынками, пытающихся бороться с разрушительной мощью международных инвесторов, вступают в противоречие с интересами развитых стран. Значение финансово-инвестиционного бизнеса, частью которого являются хедж-фонды, для развитых стран очень велико. Один из самых могущественных, по оценкам многих экспертов, людей планеты — председатель Федеральной Резервной Системы США Алан Гринспен отмечал: «Если почему-то хеджевые фонды были бы запрещены в мире, то американская финансовая система потеряла бы преимущества, связанные с их функционированием… Связанные с этим потери в эффективности, в привнесении дополнительной стоимости и в американском жизненном стандарте были бы высокой платой за это — по-моему, слишком высокой платой» .

Обычно при анализе финансово-экономических кризисов на возникаю-щих рынках основное внимание уделяется действию крупнейших между-народных инвестиционных институтов (профессиональных нерегулируе-мых инвесторов), в частности, хедж-фондов. Отмечается, что хедж-фонды используют слишком агрессивные и рискованные стратегии и имеют высокий уровень финансового левериджа. Однако наряду с международными инвесторами в создании кризисов, на наш взгляд, важную роль играют финансово-банковские системы развитых стран, которые обеспечивают бурный рост объемов финансирования стран с возникающими рынками за счет наращивания предложения денег в национальных валютах.

Рассмотрим обычную схему действий МВФ во время финансовых кризисов на возникающих фондовых рынках (рис. 4.1.1).

Рисунок 4.1.1

В период до финансового кризиса осуществляется свободный перелив капитала от международных инвесторов на возникающий фондовый рынок и обратно. Причем в относительном выражении приток капитала намного больше, чем отток. Среди иностранных инвесторов преобладают краткосрочные, зачастую с большим кредитным плечом. Поэтому фактически перелив капитала идет между финансово-банковской системой развитых стран и возникающими рынками через посредничество международных инвестиционных институтов (на рисунке этот перелив изображен фигурными стрелками без номера).

В начале кризиса отток капитала резко возрастает. Инвесторы продают ценные бумаги, конвертируют полученные средства в валюту и выводят ее из стран с возникающими рынками. Часть этих денег возвращается обратно в кредитовавшие инвесторов банки или на банковские депозиты. Для иностранных инвесторов первостепенное значение во время кризиса имеет стабильность валютного курса, так как девальвация грозит убытками. Рано или поздно валютные ресурсы в странах с возникающими рынками истощаются, что создает угрозу девальвации и дефолта по долговым ценным бумагам. Вот в это самое время наступает черед МВФ, когда страны, столкнувшиеся с резким оттоком капитала, начинают с ним переговоры о предоставлении экстренной финансовой помощи для пополнения катастрофически тающих валютных резервов. МВФ выдвигает свои требования, выполнение которых является необходимым условием предоставления кредитов.

На первом и втором этапе происходит кредитование испытывающей трудности страны фактически со стороны финансовой системы развитых стран, но через посредничество МВФ.

Большинство западных экономистов указывает на сугубо позитивное значение МВФ для мировой финансовой системы. Например, считается, что без кредитов могла произойти еще более мощная финансовая катастрофа, сопровождающаяся суверенным дефолтом, массовым банкротством национальных корпоративных эмитентов, и, соответственно, возможностью оказаться в группе стран-изгоев. Опасе-ние правящими кругами таких последствий толкает власти на безоглядное выполнение всех условий МВФ без просчета долгосрочных последствий для экономики. Подкрепляет эту идеологию масштабная обработка сознания обывателей, проводимая США во всемирном масштабе с помощью информационных технологий . Согласно этой идеологии, МВФ спонсируется развитыми государствами для оказания помощи развивающимся странам почти из благотворительных побуждений, и является для них кредитором последней инстанции, когда больше не на кого надеяться.

На самом деле значение МВФ для современной экономической системы, на наш взгляд, действительно, огромно, но неравнозначно для развивающихся стран и для ведущих капиталистических государств, имеющих огромную массу свободного капитала, которым распоряжаются инвестиционные фонды и банки, пенсионные фонды, страховые компании и прочие институциональные инвесторы. В одних только инвестиционных фондах, согласно исследовательскому отделу Deutsche Bank, содержится 7 триллионов долларов .

Как видно из схемы 4.1.1., денежные капиталы, кото-рые предоставили развитые страны для МВФ, сделав кругооборот, вернулись обратно. Поэтому развитые страны не теряют свои финансовые ресурсы при финансово-экономических кризисах на возникающих фондовых рынках, а даже приумножают их за счет получаемых процентов по кредитам и укрепления собственных валют. Проигрывает здесь только принявшая помощь МВФ страна, поскольку она и ресурсы потеряла, и внешний долг увеличила.

Итак, МВФ является необходимым передаточным звеном в логической цепочке: возникающие фондовые рынки — международные инвесторы — финансово-банковская система развитых стран — МВФ — возникающие фондовые рынки. Без участия МВФ международные инвесторы не смогут получать такие высокие проценты на возникающих фондовых рынках, и одновременно не будут иметь возможность репатриировать получаемые прибыли в случае каких-либо финансовых неурядиц. В случае массовых дефолтов на возникающих рынках без помощи МВФ может быть поставлен под удар фундамент экономики развитых стран — их финансово-банковская система, так как начнется невозврат выданных международным инвестиционным институтам кредитов, понесут потери или обанкротятся многие институциональные инвесторы, такие как пенсионные фонды, страховые компании.

Таким образом, МВФ и подобные ему организации являются необходимым звеном жизнеобеспечения современной финансовой системы наиболее экономически развитых стран. Помощь бедным странам в рамках действующей схемы сводится к сохранению для них такого долгового бремени, которое они могут обслуживать, что не позволяет им обеспечить рост национальной экономики. Необходимо отметить, что в новой истории еще не было ни одного случая невыплаты задолженности перед МВФ.

Со времени развала Бреттон-Вудской системы валютных отношений, мировую экономику потрясли 90 крупных финансовых кризисов , которые потребовали стабилизации мировой экономики и финансов с помощью совместных усилий МВФ и ведущих мировых держав. Каждый раз перед руководством МВФ вставал вопрос, что следует предпринять для предотвращения глобализации кризиса. В качестве наиболее легкого и эффективного пути для решения проблемы выбирался путь «выкупа» страны, пораженной кризисом, то есть путь предоставления ей многомиллиардных кредитов для пре-одоления временных финансовых затруднений.

Обычная стратегия МВФ в периоды финансовых кризисов состоит в гарантировании инвесторам мощной поддержки и убеждении их в ее достаточности. Это должно дать им уверенность в том, что вложенные деньги не пропадут, и помочь государству страны-должника добиться прекращения поспешного изъятия капиталов (поскольку МВФ и США готовы применить соответствующие гарантийные фонды). Инвесторы, убежденные масштабами операции, перестанут паниковать, и в экономику страны-должника вернется порядок. В ответ на предоставленную передышку должник соглашается на структурную перестройку, которая обеспечит выплату долга. Такова теория.

Практика состоит в том, что в начале кризиса МВФ предоставляет испытывающей трудности стране огромные кредиты, которые тратятся на поддержание валютного курса, и полностью выводятся из страны иностранными инвесторами. Механизм вывода валюты состоит в продаже ценных бумаг за национальную валюту внутри страны, конвертации полученных средств в валюту и переводе на корреспондентские счета иностранных банков. В результате, испытывающая финансовых кризис страна тратит валютные резервы (в том числе полученные от МВФ кредиты) на поддержание валютного курса, и после их истощения вынуждена девальвировать национальную валюту. В итоге иностранные инвесторы остаются с деньгами, а развивающаяся страна с огромными долгами и гипертрофированно уцененной валютой

Условия, в которых различные страны находи-лись на глобальных финансовых рынках в период, предшествовавший недавнему финансовому кризису, были далеко не равными. Ужесточение отношения к странам-должникам делает рыночные условия еще более неблагоприятными для стран периферии. Ожидание ужесточения отношения к стране-должнику в случае кризиса может увеличить процентные ставки по новым выпускам облигаций и, соответственно, увеличить стоимость обслуживания долга.

В условиях, когда цена капитала является одним из наиболее важных факторов конкурентоспособности, проблема неравенства условий кредитования, на наш взгляд, в период глобализации сохраняется и усугубляется благодаря увеличению спрэдов при привлечении заемных средств. Многонациональные корпорации, располагающие более значительными ресурсами и лучшим доступом к капиталу, могут обойти, превзойти и победить своих местных конкурентов. Таким образом, пропасть между странами центра и периферии становится еще более глубокой.

По мнению Уильяма К. Табба, профессора городского университета штата Нью-Йорк: «Международный капитал рассчитывает на то, что кризис задолженности приведет к продаже корпоративных активов по «по-жарным» ценам и переходу контроля над банками и промышленными корпорациями этого региона в руки иностранного капитала, как это случилось в Латинской Америке благодаря использованию соответствующих способов разрешения кризиса. В эпоху значительной концентрации и централизации в глобальном масштабе корпорации стремятся к внутринациональным и международным слияниям с целью формирования международных гигантов и захвата контроля над ними».

Международный капитал с помощью МВФ хотел бы видеть такое разрешение кризисов на возникающих рынках, которое заставило бы местных капиталистов уступить ему собственность и контроль над ней в качестве условия любого спасения. По словам Табба: «Усиление контроля транснационального капитала с помощью механизма принудительного урегулирования кризисов задолженности представляет важнейшую черту современного капитализма» .

И МВФ всячески помогает в этом транснациональному капиталу. Первая часть стратегии состоит в поддержке международных банков с помощью огромных кредитов, оплачиваемых за счет введения в странах-должниках режима строгой экономии. Это приводит к катастрофическому уровню безработицы и падению заработной платы. Девальвация удорожает импорт и снижает уровень жизни населения. В Мексике после «успешных» мер 1995 г. средняя заработная плата рабочих упала на 30% по сравнению с «потерянным десятилетием» 80-х годов. Однако проблема социальной цены структурных реформ не интересует банкиров и сознательно игнорируется международными финансовыми организациями, защищающими их интересы.

Вторая часть стратегии связана с присвоением местных активов иностранными инвесторами. Планы спасения имеют ярко выраженный перераспредели-тельный аспект, форсируя открытие рынков стран-должников и распродажу компаний, оказавшихся неплатежеспособными в результате финансового кризиса. Американский капитал усиливает свое влияние в зависимой экономике. Этот аспект обычной стратегии выхода из цикла задолженности, по словам Табба, может быть назван финансовым империализмом. Финансовый империализм использует задолженность для принудительного перераспределения богатства и власти. Общественные протесты, в том числе против политики МВФ и Всемирного банка, свидетельствуют о растущей озабоченности в связи с тем, что капитал создает правила рыночной игры в целях господства развитых стран.

Если рассматривать пример «лучшей ученицы» МВФ Аргентины, то действительное содержание аргентинской «витрины» МВФ таково, что почти все крупнейшие банки и компании Аргентины находятся в руках иностранцев, иностранные инвестиции направляются в основном на скупку акций действующих компаний, к тому же почти половина всех вложенных в Аргентину зарубежных инвестиций приходится на ее нефтяной комплекс. Кризис 1999 года привел к массовому бегству из страны не только денежных капиталов, но и промышленных предприятий, снижению ВВП и росту безработицы до 18%. Аргентина с ее высоким индексом «экономической свободы» и благоприятными инвестиционными показателями, стала почти идеальным местом для быстрого извлечения прибылей на рынке ценных бумаг, но не для хранения денег и не для инвестиций в производство, что подтверждается динамикой спекулятивного инвестирования. В объеме ВВП Аргентины за время действия «плана Кавалло» непропорционально выросла спекулятивно-финансовая составляющая, в то время как национальные производители гибнут из-за нехватки оборотных средств; выживают в первую очередь филиалы ТНК и секторы, связанные с экспортно-импортными операциями .

Многие страны, обращающиеся к МВФ, не приемлют условий, выставляемых МВФ и его частными партнерами: повышение местных налогов, резкое удорожание кредита, сокращение любых государственных расходов на поддержку экономики кроме прямого выкупа долгов частных банков, принудительное банкротство и раздробление местных концернов. Государства, обратившиеся за помощью, справедливо видят в этих условиях попытку США, воспользовавшись кризисом, расправиться с чрезмерно быстро усиливающимися конкурентами. Например, Южную Корею заставляли отказаться от расширения производства стали и автомобилей, т.е. именно тех товаров, высокая конкурентоспособность которых наиболее опасна для западных корпораций.

Другой упрек в адрес Фонда состоит в том, что его условия еще больше усиливают кризис в странах-заемщиках. Во время кризиса государство должно способствовать расширению совокупного спроса, а не сокращать его путем повышения налогов и снижения расходов.

Касаясь обвинений в адрес МВФ в том, что он является орудием американской внешней политики, журнал Economist отмечал, что «меры, подобные навязанным Южной Корее, особенно в области предоставления возможности действовать ино-странным банкам, всегда занимают важное место в проводимых США двусторонних переговорах» . Действительно, многие шаги, с которыми Южная Корея была вынуждена согласиться, трудно связать с программой финансового спасения. Цель МВФ здесь (как и в Латинской Америке) — защита банков и превращение частной задолженности в государственный долг. Его главным условием по-прежнему является введение режима строгой экономии, ведущего к увеличению безработицы и снижению покупательной способности населения.

Южнокорейский фондовый рынок во время кризиса 1997–1998 гг. упал более чем на 40%, а местная валюта потеряла более половины своей стоимости по отношению к доллару. Стоимость активов страны, выраженная в долларах, снизилась за год более чем на 2/3. В процессе переговоров с США и МВФ Южная Корея под давлением финансового кризиса была вынуждена согласиться на предоставление иностранным инвесторам контроля над своими компаниями и банками, чему она ранее стойко противилась. Например, американские банки «Ситибэнк» и «Чейз», прежде чем взять под контроль южнокорейские банки, потребовали от правительства, чтобы оно приняло на себя львиную долю обязательств по выданным ими безнадежным ссудам .

Наиболее важным инструментом регулирования мировой торговли стала, созданная по инициативе США, Всемирная торговая организация. Согласно Всеобщему соглашению по торговле услугами (GATS) участники ВТО обязаны упразднить таможенные барьеры примерно на 100 разных видов услуг. В декабре 1997 г., в частности, подписано соглашение о либерализации рынка финансовых услуг, участниками которого стали 102 государства. Этот глобальный рынок охватывает 38 трлн. долл. банковских кредитов, 18 трлн. долл. ценных бумаг и 2 трлн. долл. страховых услуг .

Что это значит для возникающих рынков? Это значит, что весь бизнес стоимостью 18 трлн. долл. (по состоянию на 1997 год) отдается в руки мировых транснациональных банков и финансовых компаний. В силу слабости российских банков и инвестиционных компаний устранение барьеров ликвидирует их как конкурентов для ТНБ.

Делая по наущению МВФ последний шаг на пути к полной глобализации — к свободному движению капиталов и финансовых инструментов, — страны с возникающими рынками откры-вают себя для неуправляемых потоков финансового капитала: краткосрочных трансфертов в форме акций, облигаций, кредитов и займов.

Анализируя поведение МВФ до и в период кризиса 1997–1999 гг., можно констатировать провал его экономической политики в отношении стран с возникающими рынками, что было признано, в том числе, представителями самого фонда. Требования, предъявляемые МВФ к странам-должникам, обычно предусматривают сокращение бюджетного дефицита, повышение процентных ставок. Результатом является экономический спад в странах-должниках, способствующий ограничению импорта и стимулирующий экспорт. Возникающее благодаря этому активное сальдо торгового баланса дает стране–должнику возможность обслуживать и погашать свои долговые обязательства. Подобный подход возлагает все издержки на страны-должники. Им вменяется в обязанность обслуживание своих долговых обязательств в меру всех имеющихся финансовых ресурсов. Разумеется, кредиторы также несут убытки, однако они оказываются гораздо меньше тех, которые возникли бы в случае отсутствия вмешательства МВФ.

Как отмечал российский экономист С. Афонцев по отношению к международным финансовым организациям: «Тот факт, что в 1990-е гг. они просмотрели кардинальное изменение природы финансово-долговых кризисов, свидетельствует о нарастающей неадекватности их деятельности реальным целям поддержания стабильности международной финансовой системы. Фактически деятельность МВФ, МБРР и других финансовых организаций в последние годы объективно способствовала повышению субъективного риска как среди кредиторов и заемщиков на международных финансовых рынках, так и внутри самих этих организаций. Иными словами, их политика, теоретически нацеленная на снижение вероятности финансовых кризисов, на деле генерировала у всех названных групп субъектов стимулы к такому поведению, которое создавало предпосылки для наступления кризиса» .

МВФ долгое время проповедовал тезис о том, что контроль за движением капитала должен быть устранен, а финансовые рынки национальных государств и их банковские системы - открыты для международной конкуренции. Перед тем, как разразился недавний кризис 1997–1998 годов, МВФ даже предлагал внести в свой устав поправки, более четко выражающие данную цель. Однако азиатский кризис частично изменил настроения. Страны, поддерживающие закрытость своих финансовых рынков, пережили кризис легче, чем открывшие их. Индия пострадала от кризиса меньше, чем страны Юго-Восточной Азии, Китай — меньше, чем Гонконг. Мнения по вопросу об открытии финансовых рынков еще больше разошлись.

Сам по себе приток краткосрочного капитала может принести больше вреда, чем пользы. Как показал опыт азиат-ского кризиса, стране–реципиенту крайне рискованно использовать краткосрочный иностранный капитал для финансирования долгосрочных проектов. Наиболее адекватная политика состоит в стерилизации притока краткосрочного капитала. Это обычно достигается путем наращивания международных резервов, что сопряжено с высокими издержками и может стимулировать дальнейший приток капитала. Основное оправдание поддержанию открытости рынков капитала, таким образом, состоит в том, что она способствует развитию международной торговли и свободному движению финансовых инструментов, таких, как акции и облигации.

Признается, что преждевременное открытие рынков капитала рядом новых индустриальных стран Азии послужило одним из ключевых факторов, обусловивших наступление кризиса 1997–1999 гг. Благодаря отступлению от японской модели национальной финансовой системы банковская система данных стран, бывшая всегда инструментом достижения государственных целей, оказалась неспособна эффективно конкурировать на открытом рынке . Кроме того, открытость рынков капитала приводит к лишению страны контроля за своей собственной судьбой. Политические решения принимаются в центре глобальной системы исходя из внутриэкономических приоритетов соответствующих стран. В глобальной капиталистической системе большинство стран периферии зависят от центра как от источника капитала.

Чтобы избежать финансовой нестабильности, некоторые страны вводили контроль над краткосрочными потоками капитала. Последствия введения такого контроля в экономической литературе оцениваются неоднозначно. По оценкам большинства западных экономистов, «контроль за движением капиталов в Малайзии в комбинации с фик-сированным валютным курсом не является в долгосрочном плане эффек-тивной мерой регулирования фондового рынка» . Однако идея введения контроля над краткосрочными капиталопотоками стала приобретать популярность, и поддерживается такими экономистами с мировым именем, как Стиглиц Д., Мертон Р., Тобин Д., Гэлбрейт Д.

Большую озабоченность вызывает отсутствие активного участия многих развивающихся стран в мирохозяйственных связях. Развивающийся мир охватывает 85% человечества, но он фактически отстранен от участия в выработке нового международного экономического порядка.

В настоящее время полномочия и ответственность по поддержанию глобальной финансовой системы лежат в основном на США. Финансовые органы США отдают себе в этом отчет и стремятся действовать соответствующим образом. Однако они непосредственно отвечают за состояние американской экономики. Если национальные и международные приоритеты приходят в противоречие, выбор в пользу первых не вызывает сомнения. Финансовая глобализация превращает Федеральную резервную систему США в центральный банк большинства развивающихся стран.

Успех Федеральной резервной системы (ФРС) в деле поддержания экономического процветания США резко контрастирует с провалом попыток МВФ достичь аналогичной цели в странах периферии. В ходе недавнего кризиса МВФ требовал повышения процентных ставок, что привело к глубокой рецессии в затронутых им странах. Но когда кризис стал угрожать Соединенным Штатам, ФРС снизила процентные ставки, и американская экономика благополучно его избежала.

Примечательно, что два упомянутых института находятся в совершен-но разном положении. ФРС несет ответственность за состояние финансовой системы, которую она наряду с другими федеральными ин-ститутами может контролировать; в свою очередь, МВФ имеет дело с су-веренными государствами, по отношению к которым он не обладает никакими властными полномочиями. Нельзя было ожидать, что МВФ предоставит ликвидные средства в распоряжение банковской системы России в августе 1998 г., подобно тому, как это сделала ФРС в отношении банков Уолл-стрит в октябре 1987 г. Международные финансовые институты, на которые возложена функция поддержания стабильности глобальной финансовой системы, вынуждены действовать совершенно иначе, чем национальные центральные банки.

Чтобы иметь право на получение кредитов от МВФ, страна должна открыть свой финансовый рынок для международной конкуренции, обеспечить адекватную капитализацию своей банковской системы и следовать соответствующему курсу бюджетной политики, согласованному с МВФ. Сомнительно, чтобы эти условия смогло выполнить большое число стран, а тем странам, которые все же сумеют их соблюдать, они принесли большую пользу. Понятно, что такие рекомендации не содействуют оказанию сколько-нибудь серьезной помощи странам с развивающимися рынками.

Вера в оптимальность саморегулирую-щихся механизмов рыночной экономики отличает структуры (МВФ, Всемирный банк, ВТО), которые развитый мир навязывает развивающимся странам и странам с переходной экономикой. Их заставляют открывать финансовые и товарные рынки для иностранных участников, создавать рынки ценных бумаг, обеспечивать конвертируемость валют, ужесточать денежно-кредитную политику, уве-личивать бюджетные доходы, срезать государственные расходы, приватизировать госпредприятия. Полезность таких мер с позиций стабильности фондовых рынков вызывает сомнения.

Давление на развивающиеся страны в пользу открытости финансовых отношений с остальным миром, на наш взгляд, зачастую является преждевременным. Фондовые биржи можно рассматривать как важнейший институт капита-лизма, но одно их создание отнюдь не приближает страну к процветающему капиталистическому хозяйству. Экономические инсти-туты, имеющие дело с ценными бумагами, возбуждают воображение вы-пускников бизнес–школ, обещая молодой элите быстрое обогащение без создания материальных ценностей для своей страны .

Равным образом требование конвертируемости валюты и свободного движения капиталов в страну и из страны ставит телегу впереди лошади. После второй мировой войны западноевропейские страны в течение многих лет осуществляли контроль за движением денежных средств, в некоторых случаях вплоть до 1980-х гг. Несмотря на такой контроль, а может быть благодаря ему, они добились подъема в области уровня жизни, международной торговли товарами и услугами, реальных капиталовложений в зарубежную экономику и иностранных инвестиций в собственную.

Стремление к открытым рынкам капитала, конкуренции, дерегулированию и приватизации в действительности подорвало экономические перспективы многих миллионов беднейших людей в мире. На наш взгляд, праволиберальная политика на краткосрочных возникающих рынках является отражением сознательной идеологии стран — лидеров глобализации, призванной облегчать и ускорять достижение выгодных им целей. Так что такая политика по-настоящему угрожает безопасности и стабильности в мире, поскольку подрывает основы обеспечения самих себя хлебом насущным. Наибольшая опасность в этом плане наблюдается в некоторых странах Латинской Америки, а также в России, которая дает катастрофический пример провала доктрины свободного рынка.

Глобализация, понимаемая как высвобождение сил всемирного рынка и лишение отдельных государств экономической власти, для большинства стран — жестокая реальность, от которой никуда не скроешься. Для Америки же это — процесс, сознательно запущенный и поддерживаемый в движении ее экономической и политической элитой. Именно вашингтонские политические деятели и их советники устанавливают правила глобальной интеграции в широком спектре финансовой и валютной политики. На саммите глав ведущих государств в 1996 году президент Франции Жак Ширак призвал к контролируемой глобализации и призвал поставить мировые финансовые рынки под более жесткий контроль. Но эта инициатива, из-за активного противодействия США и Великобритании, была проигнорирована .

Длительные периоды успешного развития в мире в течение последних 50 лет характерны для стран со слабо развитыми рынками капитала — в частности, для стран Европы и Японии после второй мировой войны, Южной Кореи и Тайваня в 80-е гг. и Китая. В наше время именно эти государства являются примерами глобального экономического развития, а вовсе не страны со свободным рынком, такие, как Аргентина начиная с середины 70-х годов, Мексика после 1986 г., Филиппины или Боливия .

Опыт Мексики, Аргентины или Бразилии свидетельствует о том, что следование правилам, навязываемым миру министерством финансов США, МВФ и другими кредиторами, не защищает страну от финансовых кризисов, последствия которых длительны и болезненны для миллионов простых граждан. В Мексике осуществлялась строгая бюджетная экономия, проводилась консервативная денежно-кредитная политика, заключались неинфляционные соглашения по заработной плате, однако эти «правильные» меры не спасли ее от глубокой депрессии в течение нескольких лет, стоило мексиканским и американским финансовым кругам начать игру против песо.

Подтверждением невысокой эффективности помощи международных финансовых организаций, предоставляемой нуждающимся в ней странам (помимо неспособности МВФ предотвращения кризисов в развивающихся странах) служит тот факт, что в 54 странах, получивших помощь от МВФ в 1986–1997 гг., рост производства ВНП на душу населения за эти 12 лет в среднем составил лишь 4%. За это же время государства, не обращавшиеся за содействием в МВФ, обеспечили увеличение производства ВНП на душу населения на 24%. Всемирный банк за последние три десятилетия оказывал содействие 68 странам. Большинство из них не добились сколько-нибудь серьезного увеличения своих экономических показателей, а в 20, получивших в среднем 1,4 млрд долл., производство ВНП на душу населения упало на 21,7% .

Слепое следование «лучшей ученицы МВФ» Аргентины рецептам этой международной организации, строгое претворение в жизнь принципов «валютного управления» обернулось для страны острейшим экономическим кризисом 2000–2001 гг. И в этой связи невольно вспоминается ситуация после августовского дефолта России, когда нашей стране едва не была навязана система «currency board» по аргентинскому образцу . Поэтому, если Россия самостоятельно не сможет разработать эффективный курс преобразования экономики, она вполне может попасть в зависимость от рекомендаций и схем, поступающих из внешних «центров управления», в частности — того же МВФ.

Несмотря на явное усиление вероятности мирового кризиса в последние годы, заметных признаков координированных попыток борьбы с ним пока не видно. Осенью 1998 г. на уровне «большой семерки», МВФ и Всемирного банка шли дискуссии о необходимости реформы мировой финансовой системы с тем, чтобы сделать ее менее подверженной внезапным кризисам в отдельных слабых звеньях. Предлагалось создать центральную международную организацию, следящую за возникновением опасных явлений в банковской сфере и на финансовых рынках и предупреждающую инвесторов о грозящих опасностях. Выдвигались проекты объединения МВФ и Всемирного банка в единый орган по предотвращению финансовых потрясений. Говорилось о необходимости скоординированных действий центральных банков США, Западной Европы и Японии. Однако дальше словесных дебатов и общих пожеланий дело не пошло.

Создается впечатление, что о каких-либо серьезных реформах в международной финансовой сфере речь может пойти только в том случае, если кризис в полную силу ударит по США и (в меньшей степени) по Западной Европе. Пока же от кризиса страдает главным образом капиталистическая периферия (куда теперь относятся и бывшие страны социализма), существенных модификаций международной финансовой архитектуры ожидать не приходится.

При всей своей нестабильности, нынешняя система вполне устраивает США, вписываясь в общий механизм однополюсного мира, в рамках которого главные прибыли получают банки и фирмы этой страны, а представляющее их интересы государство сохраняет решающее слово в вопросах гло-бальной экономической и политической стратегии.

Происшедшая в России в связи с реформами дезорганизация отечественной финансовой сферы заставила российское государство (так же, как и другие страны, активно либерализовавшие свои экономики) развивать свои контакты с МВФ, который очень оперативно отреагировал на изменившуюся ситуацию в России (после распада СССР), включив ее с 1992 года в свои приоритеты (в плане предоставления кредитов) наряду со странами Центральной и Восточной Европы. Очевидно, неправомерно было бы утверждать, что выделявшиеся в последующие годы стабилизационные и другие кредиты по линии МВФ совсем не содержали позитивных эффектов для реформируемой российской экономики. Вместе с тем, при оценках деятельности МВФ применительно к России обращают на себя внимание по мере три специфических обстоятельства, приводящие к выделенным выше по-следствиям, характерным для стран с возникающими рынками:

Некоторая необоснованная щедрость в предоставлении первых кредитов при очевидных фактах их нецелевого использования, и при фактическом (чуть ли не одновременном с предоставлением) возврате основных частей данных кредитов в страны-кредиторы.

Сочетание предоставления кредитов с усилением контроля над целым рядом важнейших макроэкономических параметров российской экономики и навязыванием требований дальнейшей либерализации российской экономики.

Неэффективность помощи МВФ, а фактически усугубление кризиса в России благодаря этой помощи.

Что касается доказательств необоснованной на первых порах щедрости МВФ в плане предоставления России заемных средств, то красноречивым является, на наш взгляд, факт, когда МВФ менее чем за месяц до августовского дефолта 1998 года (т.е. буквально накануне катастрофы) предоставил России огромный кредит в сумме 11,2 млрд долл. , сам размер которого во многом предопределил особую глубину финансового кризиса в России и усугубил проблему государственного долга.

Сочетание предоставления кредитной помощи с усилением контроля над российской экономикой и требованиями ее дальнейшей либерализации наглядно прослеживается на протяжении всего периода активных контактов МВФ и России. В частности, в качестве условий предоставления кредитов на начальных этапах фигурировали требования либерализации цен, формирования единого валютного рынка, предоставления МВФ контроля за структурой бюджетных расходов, требования к российскому пра-вительству по сокращению субсидий отечественным предприятиям (в первую очередь — предприятиям ВПК), ускорения темпов приватизации, проведения структурных реформ, привлечения иностранных инвестиций и т.п.

Хотя нельзя не отметить тот факт, что помощь МВФ несколько поддержала в 1990-е гг. уровень жизни населения в России, эта помощь фактически приводила, на наш взгляд, к оттягиванию реального реформирования экономики, повышения конкурентоспособности национальных производителей, создания ориентированной на реальный сектор, а не на спекулятивные операции, национальной финансовой системы. Как отмечается специалистами, «российская финансовая система, сконструированная по рецептам МВФ, принципиально в состоянии решать лишь ограниченное число задач: обеспечивать свободное перемещение капитала через экономическую границу, в том числе краткосрочных инвестиций, минимизировать в ограниченных пределах монетарную инфляцию и балансировать бюджет на основе цепи международных займов» .

Таким образом, проведенный анализ показал в основном негативную роль международных финансовых организаций в процессе финансового регулирования стран с возникающими рынками. Кроме того, отрицательное воздействие сложившейся системы «регулирования МВФ» может многократно усиливаться в странах, принявших экономическую идеологию открытости и дерегулирования, проповедуемую МВФ. Поэтому страны с возникающими рынками должны осторожно подходить к принятию оказываемой международными финансовыми организациями помощи и реализации их предложений в экономике, а также принимать активное участие в разработке новых правил наднационального регулирования. На современном этапе, когда ощущается зависимость внутреннего развития от ситуации в мировой экономике, речь, прежде всего, идет о формировании устойчивых к кризисам, ликвидных и независимых от конъюнктуры мирового рынка финансовых систем.