<<
>>

АНТРОПОТЕХНИКА

— совокуп-ность прикладных технических знаний для работы с человеком. Идея А. возникает в 20 в. как философский ответ на вызов тоталитарных идео-логий, продемонстрировавших столь же эффективные, сколь и антигу-манные технологии процесса воспи-тания "нового человека".

Первые по-пытки формулировок технического отношения к человеку возникали в рамках объяснительных, дескриптивных философских теорий (философ-ская антропология Шелера, антропо-софия Штейнера). Для философского отношения к А. характерно фор-мальное употребление категорий "человек" и "человеческое", направ-ленное на формулировку принципов мышления об этом и решение проблемы принципиальной подверженности человека искусственным воз-действиям и их ограничениям. Одним из ведущих мотивов для этих фило-софских размышлений выступает расширение человеческих возмож-ностей и границ. После Первой мировой войны А. эмансипируется от философии и начинает складываться как синтез воспитательных, пси-хотерапевтических, а иногда и эзо-терических практик.
В А. входят методы работы с сознанием, психи-ческими процессами, телесностью из христианства с его практиками ме-дитации и аскезы, а также из восточных религий и культов. Разрабатываются и изобретаются различные формы тренингов: от аутотренинга начала века до заимствования методов и элементов у-шу, йоги и т. д. По мере накопления знаний, методического оснащения и опыта происходит институционализация отдельных антропотехнических подходов. Иногда они институционализируются в традиционной деятельности, например в педагогике (вальдорфская пе-дагогика), в психотерапии, иногда за пределами традиционной деятельности (в эзотерических, харизматических сектах, молодежных сообществах, маргинальных группах, авангардистских течениях искусства). В своих крайних формах антропотехничес- кие практики могут приходить в столкновение с законом и требуют правового регулирования.
Речь идет не только о концептуальном обосно-вании употребления наркотиков в маргинальных группах (С. Гроф, Кастанеда), но и о явлениях Кашпи- ровского, Чумака, Джуны и др. на экранах массовых телевизионных программ. В последние годы 20 в. А. начинает рассматриваться как фило- софско-концептуальная рефлексия многочисленных форм воздействия на сознание, психическую организа-цию и телесность человека, по боль-шей части не контролируемых в са-мих этих практиках. С появлением А. существенно расширяются пред-ставления о человеке: человеческий феномен перестает рассматриваться как натуральный, природный, био-логический и все больше выступает как принципиальная возможность, потенциальность. Человек снова на-чинает рассматриваться в катего-риях "замысла", "проекта", "цели", "образа и подобия".

В. В. Мацкевич

АПЕЙРОН (греч. а — отрицательная частица, peiron — предел, ко-нец) — понятие древнегреческой философии, обозначающее "беспре-дельное". В ранних мифологических картинах мира (Веды, школа орфиков и т. д.) "беспредельное" исполняло роль значимого космогонического принципа. В античной традиции понятие А. уподоблялось как признаку нереальности объекта — носителя этого свойства (Парменид, Зенон Элейский, Аристотель), так и атри-бутивной характеристике космоса в целом (Мелисс Самосский). Осуще-ствляя анализ содержания понятия А. в предшествующей философской традиции, Аристотель подчеркивал, что все его предшественники тракто-вали А. как некий онтологический принцип. При этом большинство (включая Анаксимандра) описывали его как атрибут (прилагательное в грамматическом строе) некоей кос-могонической праматерии, объем-лющей извне отструктурированный космос и призванной поглотить его после гибели последнего. Отсюда тезис Аристотеля о том, что Анакси- мандр понимал А. в качестве "пер-воначала" мира как принцип всех принципов. Именно Анаксимандр впервые заговорил о первоначале как о чем-то и материальном и одно-временно качественно неопределенном, предвосхищая будущее развитие философских идей.

Мысль Анакси-мандра об А. — результат разверты-вания внутренней логики мысли о первоначале: если существуют раз-личные стихии, то нецелесообразно провозглашать какую-то одну из них в ранг этого первоначала, предпочи-тая ее всем другим. Анаксимандр ре-шительно отказался от провозгла-шения в качестве первоначала воды (Фалес), воздуха (Анаксимен), огня (Гераклит) или всех четырех (вместе с землей)стихий одновременно,со-вершив "прорыв" к А. — абстракт-ному, неопред еленно-бескачествен- ному, материальному началу. Тем самым был осуществлен крупный шаг вперед по сравнению с предше-ственниками (и даже последователями), шаг на пути к абстрагированию первоначала как общего, не ассоции-руемого с конкретной качественной стихией. Платоновско-пифагорейская традиция, используя термин А. сам по себе, полагала его в статусе эле- мента оппозиции "беспредельное — предел". Одновременно А. "гипоста-зировался" и в конечном счете как член упомянутой оппозиции "предел — А." предшествовал аристоте-левской модели "форма — материя", выступая прообразом понятия "материя, материал" у Аристотеля.

Т. Г. Румянцева

АПЕЛЬ (Apel) Карл-Отто (р. 1922) — немецкий философ, один из осно-воположников современной версии философии постмодерна. Ученик

Ротхакера; испытал влияние концепций Пирса, Хайдеггера, Витген-штейна, Гадамера, Дж. Остина, Хабермаса, Дж. Серля. Профессор философии университета Франкфур- та-на-Майне (с 1972). Основные сочинения: "Идея языка в традиции гуманизма от Данте до Вико" (1963), "Трансформация философии" (1973), "Идея трансцендентальной грамма-тики" (1974), "Духовная биография

С. Пирса" (1975), "Теория языка и трансцендентальная грамматика в свете вопроса этических норм" (1976), "Контраверза "Объяснение- Понимание" в свете трансценден-тального прагматизма"(1979)и др. Фундаментальной основой филосо-фии А. является презумпция "линг-вистического поворота" в философии, понятого в качестве "трансформации prima philosophia в философию языка" (А.) и ориентирующего философ-ское исследование на анализ языка как исходной реальности человечес-кого бытия (в этом контексте А. солидаризуется с цитируемой им по-зицией Гёльдерлина: "мы есть, начиная с разговора").

По определе-нию А., "философия сегодня сталки-вается с проблематикой языка как основополагающей проблематикой научного образования понятий и теорий и своих собственных высказы-ваний, а это значит — осмысленного и интерсубъективно значимого вы-ражения познания вообще". Филосо-фия, таким образом, не является более ни моделированием "бытия", "сущего" или "природы", т. е. онто-логией, ни рефлексией над "сознани-ем" или "разумом", т. е. гносеологией, становясь отныне реакцией на "значение" или "смысл" языковых выражений ("анализом языка"). Стремясь избежать парадигмальных крайностей субстанциальности онто-логизма и внесубстанциальности ана-литической философии, А. строит "трансцендентально-герменевтичес- кую" концепцию языка, основывая ее, с одной стороны, на признании того, что "язык является трансцендентальной величиной", а с другой — фиксируя своего рода виртуальность его статуса как "условия возможности диалогического взаимопонимания и понимания самого себя". В свете этой установки А. анализирует роль языка не только в герменевтических процедурах "понятийного мыш-ления, предметного познания и ос-мысленного действия", протекающих в рамках субъект-объектного отноше-ния, но — в первую очередь — в кон-тексте субъект-субъектных отноше-ний. Эти отношения трактуются А. как интерсубъективная коммуникация, которая в принципе "не может быть сведена к языковой передаче информации", но "является одновре-менно процессом достижения согла-сия". Язык выступает в этом контексте не только механизмом объективации информации и экспрессивным сред-ством, но и медиатором понимания. Более того, коммуникация мыслится А. как основанная на предпонима- нии, условием возможности которого является "языковой консенсус", т. е. "согласованное понимание смысла в неограниченном коммуникативном сообществе". А., таким образом, дис-танцируется от трактовки языка в классической философии, в рамках которой процессуальное понимание "уже выражено, отчуждено и уста-новлено на долгий срок" в логически артикулированных структурах (на-подобие гегелевского "объективного духа"); от обыденного языка, который трактуется А.
в духе Хомско- го — как своего рода performance, презентация языка в ткани конкрет-но-ситуативной языковой практики; от искусственных языков, представ-ляющих собою, по А., "лишь приватную актуализацию неизменной системы формализма". Оригинальная концепция языковой коммуни-кации А. конституируется в контексте его трактовки языковых практик в качестве языковых игр. А. обосно-вывает свою позицию тем, что ком-муникативная речевая практика, вопервых, будучи зависимой от лек-сического дискурса и связанной необходимостью следовать грамма-тической организации языка, изначально построена на презумпции "следования правилу", а во-вторых, порождает внутри ограниченного правилами пространства бесконеч-ное число вариантов своего развора-чивания (вариативность "семантических каркасов"). В этой связи акты речевой коммуникации представляют собой, по А., языковые игры. Концепция языковых игр А. знаменует собой новый этап развития фи-лософии постмодерна. Если трактов-ка языковых игр Витгенштейном предполагала опору на взаимодействие между субъектом и текстом как возникающим в контексте языковых практик, а в рамках философии постмодерна процедуры отношения к тексту приобретают статус исход- но-базовых, то А. трактует языковую игру как субъект-субъектную коммуникацию, участники которой являют друг для друга текст — как вербальный, так и невербальный. Такой контекст не только выдвигает на передний план герменевтическую подоплеку языковой игры, но и задает особую артикуляцию проблематики понимания как взаимопонимания ее участников. В парадигме доапелев- ского постмодерна, который сегодня с достаточной степенью правомерности может быть оценен как постмо- дернистская классика, текст понимался как "децентрированный" и подлежащий "деконструкции" (Деррида), как принципиально аструк- турная "ризома" (Делёз и Гваттари), допускающая любые возможности своего "означивания" (Кристева), что с неизбежностью предполагало при-мат судьбоносного "означающего" над "означаемым" (Лакан). Совре-менная же (постапелевская) версия постмодерна смягчает раннепостмо- дернистский радикализм, восстанав-ливая в правах классическую для философской герменевтики и гене-тически восходящую к экзегетике презумпцию понимания как рекон-струкции имманентного смысла текста, выступающего у А.
в качестве презентации содержания коммуни-кативной программы партнера в контексте языковых игр, которые реализуются, таким образом, как "сплетенные с жизненной практикой прагматические квази-единицы коммуникации или взаимопонимания". Выступающий в качестве текста коммуникативный партнер не подлежит произвольному означива-нию и, допуская определенный (обо-гащающий игру) плюрализм своего прочтения, тем не менее предполагает аутентичную трансляцию семан-тического ядра своего речевого поведения в сознание другого, который вне этой реконструкции смысла не конституируется как игровой и ком-муникативный партнер. Сама ситуация языковой игры, таким образом, требует в качестве условия своей воз-можности понимания как обоюдно взаимной реконструкции имманент-ного смысла произносимых текстов, а понятийно оформленное "языковое понимание в коммуникативном со-обществе" выступает необходимым "регулятивным принципом" комму-никации, предотвращая возмож-ность ее обрыва, языковой изоляции субъекта, теряющего не только партнера и себя в качестве партнера, но и саму возможность обретения смысла. В этом отношении, по само-определению А., осуществленная им "трансцендентально-герменевтическая рефлексия условий возмож-ности языкового взаимопонимания в неограниченном коммуникативном сообществе обосновывает единство prima philisophia как единство теоре-тического и практического разума", а фигура А. выступает рубежной фигурой перехода от классического постмодерна к современному.

М. А. Можейко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме АНТРОПОТЕХНИКА:

  1. ЭЗОТЕРИЗМ
  2. АНТРОПОСОФИЯ
  3. КАЛОКАГАТИЯ
  4. ТЕХНИКА
  5. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СМД-МЕТОДОЛОГИИ
  6. Авторы статей
  7. ОГЛАВЛЕНИЕ
  8. ОБРАЗОВАНИЕ
  9. Авторы статей
  10. § 3. Субъекты финансового права
  11. § 4. Защита прав субъектов финансового права
  12. § 5. Гарантии защиты и восстановления нарушенных прав субъектов финансового права
  13. § 5. Финансовое право и финансовая политика государства
  14. Глава 4. Финансово-правовые нормы и финансовые правоотношения
  15. § 1. Общая характеристика и виды финансово-правовых норм