<<
>>

Бог и мир. Божественное Предопределение иррациональность действительности

но естественно, что проблема бога

и его отношения к миру выступает

у Дзгустина, как и у многих его паи тристических предшественников,

первой и основной проблемой его теолого-философского учения.

Креационизм, сформулированный в самом начале Ветхого завета и утверждающий творение мира со всем многообразием его "предметов, явлений и существ в весьма ограниченный отрезок времени и притом «из ничего», комментируется и многократно обосновывается крупнейшим идеологом христианства.

По образцу Плотина он превращает божественное бытие в нематериальный абсолют, противопоставленный миру и человеку.

Но в противоположность Плотину и его последователям Августин ликвидирует всякие пред-посылки, могущие привести к выводам пантеизма, к мысли о единстве бога и мира. Главную из таких предпосылок— учение об эманации, посредством которой мир последовательно излучается богом, он заменяет креационистской установкой христианства. А эта установка означала наличие сугубого дуализма бога и мира.
Такой дуализм принципиально отличался от манихейского дуализма, расщеплявшего высшее бытие па два непримиримо враждебных друг другу начала. Он утверждал сунрана- туралистическое, сверхприродное бытие бога, который абсолютно не зависит от природы и человека. Природа же и человек, напротив, полностью зависят от бога.

В противоположность неоплатонизму, рассматривавшему абсолют как безличное единство, Августин истолковывал бога как личность, сотворившую конечный мир и человека, исходя из своей добровольной склонности. В одном месте своего главного произведения «О граде божьем» [IV, 33; здесь и в дальнейшем см. 5 и 49], он специально подчеркивает отличие так понимаемого бога от слепой фортуны, игравшей огромную роль в античном языческом мировоззрении. Среди многочис- ленных атрибутов божественной личности Августин всег- да^казывает на его абсолютное всемогущество {см.,~на- прїїмер: Исповедь, I, 4].

Христианский бог полностью овладел судьбой, подчинил ее своей воле. Судьба стано- ттсщ/кровиденйем^ промыслом божьим. Божественное всемот^ї?естШ"вьітекает также из бесконечности божественного существа, которую автор «Исповеди» подобно Оригену выводит из его бестелесности [там же, VII, 1]. Бесконечный бог бесконечно возвышается над созданным им конечным миром.

Многократно подчеркивая личностное начало в боге, христианский философ связывает его прежде всего с наличием воли в божественном интеллекте. «Воля Божья присуща Богу и предваряет всякое творение... Воля Божья принадлежит к самой сущности божественной» [см. 5 и 49, Исповедь, XI, 10].

Полная и непосредственная зависимость^ природы и человека от бога как сверхприродной личности"приводИ- ла при таких предпосылках к положениям крайнего фатализма, Августиновский креационизм выражался не только в утверждении о том, что бог является единственным источником возникновения каждой вещи и любого существа. Перерастая в фатализм, этот креационизм приводил к концепции «непрерывного творения» («сгеа- tio continua»), согласно которой бог ни на один миг не оставляет своего попечения над миром. Если бог, пишет Августин, «отнимет от вещей свою, так сказать, произ-водительную силу, то их так же не будет, как не было прежде, чем они были созданы» [О граде божьем, XII, 25]. Этот абсолютный фатализм полностью распространяется и на индивидуального человека, что однажды выражено автором «Исповеди» [1, 6] в форме автобиографической заметки: «Не мать моя, не кормилицы мои питали меня сосцами своими, но Ты через них подавал мне, младенцу, пищу детскую, по закону природы, Тобою ей предначертанному, и по богатству щедрот Твоих, которыми Ты облагодетельствовал все твари по мере их по-требностей».

Религиозно-фаталистическое воззрение на мир, являющееся одной из определяющих черт августинизма, приводит к иррационалистическому истолкованию действительности. Она представляется переполненной чудесами, т. е. непостижимыми для человеческого ума событиями и явлениями, за которыми скрывается воля всемо- гущего творца.

Здесь можно констатировать отличие философского иррационализма неоплатоновской системы от религиозного иррационализма христианского вероуче-ния. Первый выражался в положении о непостижимости абсолютного первоединства и мистическом пути его познания. Второй же распространял сферу непостижимости на всю действительность.

Все вещи и все существа появились,-согласно Авгус- тинуППгезулБТате божественного творчества. Среди этих существ прежде всего были созданы такие бесплотные существа, как ангелы и человеческие души — сразу в законченном виде. Таким образом, философ христианства, используя идею неоплатоников о бестелесности человеческих душ, вместе с тем в противоположность сохранявшемуся у них воззрению языческой мифологии об извечном существовании душ распространяет и на них основоположный религиозно-монотеистический принцип креационизма. Все остальные вещи и явления природного мира необходимо связаны с материей, которую он в духе многовековой идеалистической традиции считал абсо-лютно бесформенным и пассивным субстратом. Творение как материи, так и всех телесных вещей происходит одновременно.

При этом четыре традиционных элемента древних — земля, вода, воздух и огонь, — как и небесные светила, подобно ангелам и человеческим душам, были созданы в раз и навсегда законченном виде. Отсюда совершенно очевидно, что христианско-августиновский креационизм приводит к крайне метафизическим, антидиалектическим воззрениям, исключавшим идею эволюции (скрывав-шуюся в неоплатоновской концепции эманации).

Но и для этого воззрения ясно, что в природе есть такие существа, которые растут и развиваются в течение значительной части своей жизни. Таковы растения, животные, людские тела. Для объяснения их возникновения и роста Августин использовал учение стоиков о так называемых семенных (или зародышевых) причинах (га- tiones seminales), которые и создают возможность развития живых существ в индивидуальном плане. Учение стоиков было креационистски переосмыслено Августином.

Нужно напомнить в этой связи, что в античной натурфилософии, особенно у Аристотеля, затем у тех же стоиков, была весьма разработана концепция имманентной, присущей самой природе целесообразности, направ- лявшей их развитие к некоему конечному состоянию. В креационистско-метафизической доктрине Августина (как и в «Шестодневе» Василия Кесарийского) эта целесообразность стала последовательно трансцендентной, сообщенной органическим существам богом, предопределяющим и их индивидуальное развитие. Подобно тому как беременные матери вынашивают в себе своих детей, гак и мир чреват причинами всего того, чему предстоит народиться. Но все происходящее в нем обязано своим возникновением исключительно высшему существу, и поэтому в мире, в сущности, ничто не рождается и ничто не умирает [см.: О троице, III, 9, 16].

Божественное существо Августин представляет в со-ответствии с догматом триединства, установленным Ни- кейским собором. Опираясь на Евангелие от Иоанна, он рассматривает его вторую ипостась, бога-сына, или логос-слово, как самосознание бога-отца и как то «да будет», в результате которого и появился мир.

Но бог произнес эти сокровенные слова, руководствуясь не только своей доброй волей. Творя бесконечное многообразие вещей и явлений природы, он исходил и из тех совершенных прототипов, или идей, которые заключены в его уме. В этом контексте творец христианской философской доктрины неоднократно использовал слова Ветхого завета о том, что бог-творец «все расположил мерою, числом и весом» [Премудрость Соломона, XI, 21. В дальнейшем эта книга была признана неканонической, возможна эллинистическая подделка]. Данным положением своего учения, которое впоследствии получило наи-менование экземпляризма (от лат. exemplar — образец, модель), Августин окончательно христианизировал платонизм: идеи из самостоятельных, бестелесных и неизменных родов бытия превращались в предвечные мысли бога-творца. С точки зрения авіустниовско-хрнстианско- го платонизма все вещи, отягченные материей и в силу этого приближающиеся к небытию, представляют собой весьма несовершенные копии божественных идей. Все существует как бы в двух планах: в плане предвечных мыслей-идей божественного ума и в плане материальных вещей как их несовершенных подобий^ В этой связи Августин в особенности подчеркивает вечность и неизменность, присущие идеям и составляющие два важнейших атрибута божественного существа. Дуализм сверхлри- родного бога и мира природы и выступает прежде всего как противоположность между вечным и неизменным верховным бытием и непрерывно изменяющимся миром преходящих вещей.

„ Констатация этой противоположно

<< | >>
Источник: Соколов В. В.. Средневековая философия: Учеб. пособие для филос. фак. и отделений ун-тов.. 1979

Еще по теме Бог и мир. Божественное Предопределение иррациональность действительности:

  1. Иррациональный монетаризм
  2. ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ
  3. ФАТАЛИЗМ (лат. fatalis - роковой, предопределенный судьбой)
  4. 8. ЭНЕРГИЯ «БОЖЕСТВЕННОГО Я
  5. «БОЖЕСТВЕННОЕ Я» И ФИОЛЕТОВЫЙ СВЕТ
  6. Человеческая воля и божественная благодать.
  7. 9. АМРИТА И БОЖЕСТВЕННЫЙ НЕКТАР
  8. ГЛАВА 6. ПРОГРАММА БОЖЕСТВЕННОГО ПИТАНИЯ УРОВЕНЬ 2-
  9. БОГ
  10. ГЛАВА 2 БОЖЕСТВЕННОЕ ПИТАНИЕ, МОДЕЛИ ВИБРАЦИЙ МОЗГА и СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЕ СПОСОБНОСТИ
  11. ХАРИЗМА (греч. charisma - божественный дар, благодать, милость