<<
>>

БОГОСЛОВИЕ ПРАВОСЛАВНОЕ

— 1) веро- и нравоучение Православной Церкви; 2) комплекс дисциплин, изучающих основы веро- и нравоучения Православной Церкви, которые в своем дидактическом варианте излагаются в определенной системе, терми-нологии, методе; 3) дисциплины о богослужении Православной Церкви, его смысле, истории, времени и месте совершения; 4) критический разбор возражений против веро- и нравоучения Православной Церкви, а также мнений, претендующих на православность, но не являющихся таковыми; 5) иногда к Б.

п. относят церковное право, историю Церкви и др. Источниками Б. п. являются Священное Писание (Библия) и Священное Предание (традиция понимания Священного Текста), а также ее определенное мировоззрение и мистический опыт. Библия и Предание не противопоставляются друг другу, напротив, Предание является тем контекстом, той духовной средой, в которой создается Библия; Священное Писание в известной степени само является Преданием — тем, что восполнено и проповедано Иисусом Христом, передано через апостолов и записано в середине — конце 1 в.
Более того, именно Предание сформировало Библейский канон таким, каким мы имеем его сегодня. Первоначально Церковь была далека от намерения создавать бого-словские системы. Проповедь Евангелия и созерцание Бога — вот что было целью христианина: "Мы знаем только, что Бог един, един и при-шедший Мессия. Един Дух, едина вера и крещение. Говорить больше нам не дано. Если скажем — ошибемся, если будем исследовать — ос-танемся беспомощными" (Иаков Аф- раат). Но по мере распространения Церкви появлялось множество иска-жающих и редуцирующих исход-ный смысл учения толкований, в связи с чем возникала необходимость сформулировать определенные фор-мулы — догматы, фундирующие ос-новные положения веры: "Злоба ере-

Богословие православное 123

тиков...

вынуждает нас... говорить о предметах неизреченных, предпри-нимать исследования запрещенные... Заблуждения других вынуждают нас самих становиться на опасный путь изъяснения человеческим языком тех тайн, которые следовало бы с благоговейной верой сохранять в глубине наших душ" (Св. Иларий). По этой причине появляются первые Символы Веры. В 325 и 381 создается Никео-Цареградский Символ Веры, который по сей день читается во всех Православных храмах. Такое же значение имеют вероопределения всех 7 Вселенских Соборов. Первая богословская система возникает в 8 в.: "Точное изложение Православной веры" Св. Иоанна Дамаскина. Позже появляются авторитетные тру-ды, изъясняющие эти вероопределения: "Православное исповедание" Геннадия II Константинопольского (1455—1456); "Ответы" Иеремии II Константинопольского протестантским теологам Виттенберга и Тюбингена (1576, 1579 и 1581); "Исповедание веры" Митрофана Александрийского (1625); "Православное исповедание" Петра Могилы, Митрополита Киев-ского (1640); "Исповедание веры" Досифея Иерусалимского (1672); "Послание Восточных Патриархов" (1848), "Православно-христианский катехизис" Филарета Московского (1839), выдержавший более ста из-даний. Все эти книги именуются в Б. п. символическими. Из русских бо-гословов наиболее полные труды в этой области написали митрополит Макарий, митрополит Филарет Чер-ниговский, епископ Сильвестр, про-тоиерей И. Малиновский. К базовым для Б. п. относятся следующие поло-жения: 1. С одной стороны, утверж-дается принципиальная непозна-ваемость существа Единого в Трех Лицах Бога ввиду Его совершенной трансцендентности, с другой — ут-верждается вездесущие Бога, при-сутствующего в бытии мира Своими свойствами и энергиями, которые в определенной мере познаваемы для человека — поскольку Бог Сам открывает Себя человеку, сообразному и собожественному Себе. Эта антино- мичность обусловливает возникно-вение двух противоположных методов богословия — апофатический (отрицательный) и катафатический (положительный). 2. Центральным православным догматом является учение о Троице: Троица — Единый (т.
е. единственный) Бог, существу-ющий в Трех Лицах (Ипостасях). Каждому Лицу в одинаково беско-нечной мере принадлежат общие свойства Бога (всеведение, всемогу-щество и др.), но наряду с этим каж-дая Ипостась имеет Свое личное свойство: Бог-Отец ни от кого не рождается и ни от кого не исходит, Бог-Сын предвечно рождается от Отца, Бог-Дух предвечно исходит от Отца через Сына (см. Филиокве).

3. Человек познает Бога, себя и ок-ружающий мир посредством разума и веры (естественное и сверхъестественное Откровение). Православие не только не унижает достоинство разума, но призывает к его усовершенствованию, освещению — но не через скептицизм, который логически за-вершается сомнением не только в существовании Бога, но и самого субъекта мысли, а через очищение сердца (средоточия духовных чувств, творческих и интуитивных способ-ностей человека). В Б. п. не только не противопоставляются вера и ра-зум, но даже никогда не различаются окончательно вера в Бога и знание (Кирилл Иерусалимский). Вера должна быть разумной (этим она отлича-ется от суеверия), а знание должно быть верным, т. е. соответствовать вере (например, в его ценность или, по крайней мере, возможность). Об-ластью вероопределения Церкви мо-жет быть только недоступная чувст-венному и рациональному познанию сфера (объявляя догмат, Церковь тем самым указывает на отнесен-ность его содержания к сфере не знания, а веры, выводя его тем самым за пределы рациональной критики. Некоторые догматы выведены посред-ством силлогизма из Св. Писания, поэтому необходимость догмата, а также его конкретное содержание и обоснование в традиции предпола-гают в Православии предельное осмысление каждым верующим по мере его возможностей. 4. Мир со-творен Богом из ничего. Возможность предвечного сосуществования Богу праматерии, пространства или времени отвергается. Мир был создан за шесть "дней" (евр. йом — неопреде-ленный промежуток времени, этап). Венцом творения является человек. Православные верят, что люди — не единственные разумные существа.

Перед сотворением материального мира было создано множество ангелов, бесплотных духов (ввиду их инобытия, непричастности к формам и условиям нашего существования, ибо, с точки зрения Б. п., абсо-лютно духовен только Бог). Между духовным и материальным миром Б. п. усматривает тесную связь и единство. 5. По своей физической природе человек, согласно Б. п., только лишь одно из живых существ на земле — млекопитающее. Но по своим духовным свойствам он мыслится как бесконечно превосходящий мир. Исключительность человека — в его сообразности Богу и уподоблении Ему (Образ и Подобие). Образ — это душа, а Подобие — степень индиви-дуальной проясненности образа Бога в человеке. Изначально люди одинаковы и равны в сообразности Богу. Но подобием, т. е. результатом усилий самосовершенствования, все не-повторимы: с одной стороны, это вертикальная шкала, но с другой — в подобии заключена несравнимость и самоценность человека, каждой личности. Своей душой человек при-надлежит к миру невидимому, а телом — к материальному. Он — граница между мирами. Православная антропология исходит из идеи изна-чального единства Бога, человека и природы. Тайна человека — в Боге, тайна мира — в человеке, тайна Бога — в мире и человеке. Этим обусловлена необходимость самопо-знания и познания природы. Человек сотворен с тем, чтобы он, упо-добляясь Богу, как бы становился Богом и был соучастником Его за-мысла о творении. "Если ты будешь низко думать о себе, то напомню тебе, что ты — созданный Бог" (Григорий Богослов). Второй основной идеей антропологии является учение о грехе. Человек не вынес испытания свободой — соблазнился пер-спективой легкого становления Богом. Человек не пожелал дурного, но избрал недостойное средство, — между тем, с позиций Б. п., нельзя быть Богом вне Бога, и в поиске "ав-тономного пути" к божественной власти человек потерял то, что имел: соотношение Бог-человек-мир было нарушено. Между Богом и человеком появляется непреодолимая про-пасть, вследствие чего человек меняется так, что природа не видит в нем более своего господина и становится ему врагом.
Вражда поражает самого человека: душа и тело становятся двумя противоборствующими стихи-ями. Познание становится ущерб-ным, а вера — слабой. Человек вос-принимает свою плоть как нечто внеположное себе и враждебное. Вместе со своим идеальным (райским) состоянием человек потерял бессмертие. Бог, спасая человека, помещает его в другие условия суще-ствования, более соответствующие его искаженным потребностям. При этом он обещает, что в будущем про-изойдет искупление (спасение от по-следствий греха), пришествие в мир Того, Кто победит змия. До той поры, согласно Б. п., все люди умирали в ожидании Мессии, а их души (даже праведников) шли в ад, понимае-мый как место, лишенное Божест-венного света, где души пребывали отлученными от Бога. 6. Спасение Б. п. связывает с приходом Мессии, ко-торый рождается среди народа Из-раиля, — "Бог является во плоти" (1 Тим. 3, 16); "Слово (Логос) стано-вится плотью" (Ин 1, 14). Рождество Иисуса Христа именуется в Б. п. Бо- говоплощением. Второе Лицо Св. Троицы принимает человеческую природу посредством рождения от Девы Марии и Св. Духа. Две природы (Бо-жественная и человеческая)соеди-нены воедино в Лице Иисуса Христа, поэтому Его называют Богочелове-ком: по формулировке Симеона Нового Богослова, "Он родственник нам по плоти, а мы сродни Ему по Божеству". 7. Согласно Б. п., Хрис-тос спасает человечество Своим учением, исключительность которого заключалась в том, что Он пришел не рассказать об Истине, — Он Сам есть Истина: как одним человеком в мир вошел грех, так через одного Человека является оправдание и ис-купление Кровью Сына Божьего. Крестная жертва Христа искупает грехи мира, так же как Его Воскре-сение побеждает смерть. Согласно Б. п., Христос перед вознесением нисходит душою в ад, где проповедует Евангелие всем, кто умер от века, и тех, кто уверовал, Христос выводит из плена тьмы к вечной жизни. В Б. п. ценностно акцентирована перспектива Второго пришествия Иисуса Христа. Если в первый раз Он приходит нищим странником, то во второй раз Сын Божий явится во всей своей славе и могуществе.
К этому времени все мертвые восстанут, чтоб предстать пред Богом в душе и теле. За каждую мысль и слово человек дает отчет — прежде всего перед судом своей совести, которая будет очищена от "культурных влияний" и заговорит во весь голос от имени Бога. 8. С позиций Б. п., человек может спастись только в Церкви и посредством Церкви — тех средств, которые она предлагает верующим: веры, покаяния, таинств. Особое значение в деле спасения каждого имеет Крещение, Исповедь, Евхари-стия (причащение Истинного Тела и Крови Иисуса Христа, преподаваемых под видом хлеба и вина). Видимым средоточием Церкви, согласно Б. п., является иерархия, мыслимая как сохраняющая апостольскую пре-емственность рукоположения: на ныне здравствующих епископов возлагали руки при их возведении в священный сан другие епископы, которые в свою очередь получили посвящение от других епископов и т. д., — если развивать эту цепь назад в историю, то мы непременно достигнем самих апостолов. Вне этой преемственности нет Церкви. 9. Для Б. п. харак-терна специфическая парадигма со- терологии: чтобы спастись, человек должен свободно пожелать, чтобы ему были вменены заслуги искупи-тельной Жертвы Иисуса Христа. Ни аскезой, ни другими делами че-ловек не может заслужить спасение — спасение есть дар благодати, усваиваемый верой в покаянии, ос-видетельствованном добродетелью, (ср. с концепцией "добрых дел" в ка-толицизме и программой перфекци- онизма в протестантской этике). На-ибольший вклад в развитие Б. п. внесли такие отцы Церкви, как Ва-силий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Афанасий Алексан-дрийский, Кирилл Иерусалимский, Григорий Нисский (4 в.), Максим Исповедник (7 в.), Григорий Палама (14 в.). (См. также Теология.)

о. Сергий Ленин БОГУШ Франтишак Ксаверий Ми- хал (1746—1820) — теолог, философ, историк, писатель Великого княжества Литовского (ВКЛ). Окончил иезуитский коллегиум и Вилен- скую иезуитскую академию. После запрещения ордена иезуитов (1773) был домашним учителем у реформатора BKJI А. Тизенгауза, вместе с которым побывал в Германии, Франции, Италии. После отставки Тизенгауза жил в Вильне. За участие в восстании Т. Костюшко интернирован в Смоленск. Позже вернулся в Виль- ню, с 1804 — в Варшаве, полностью посвятил себя науке. Автор работ: "Философ без религии" (1785), "О начале народа и языка литовского" (1808), "Литературная жизнь М. По- чебута", "Похвала Иохиму Хрепто- вичу", "Воспоминания об Антонии Тизенгаузе" и др. Многие работы Б. остались неопубликованными.

Э. К. Дорошевич, В. Л. Абушенко

БОДРИЙЯР (Baudrillard) Жан (р. 1929) — французский философ, социолог, культуролог. Основные сочинения: "Система объектов" (1968), "Зеркало производства" (1973), "Символический обмен и смерть" (1976), "Симулякры и симуляция" (1981), "Фатальные стратегии" (1983), "Транспаранс Зла" (1990) и др. На-чинал свою творческую деятельность с попытки критического пере-осмысления марксизма посредством обращения к структурно-лингвисти-ческому психоанализу Лакана и структурной лингвистике Соссюра. В результате от дополнения критики политической экономии Б. перешел к оригинальной разработке теории знака, символических объектов и коммуникаций, а затем создал собственную теорию с привлечением обширного исторического материала. Критика "политэкономии знака", в отличие от марксистской, анализи-рует не товарную форму стоимости, а ее знаковую природу, где выделя-ются функциональная логика потребительской стоимости, основанная на принципе полезности, экономическая логика меновой стоимости (принцип эквивалентности), диффе-ренциальная логика знаковой стоимости (принцип различия) и логика символического обмена (принцип амбивалентности). Опираясь на эко-номические концепции Мосса и Батая, Б. подчеркивает особую значимость логики символического обмена, поскольку именно ее нарушение способствует "абстрактной рационали-зации" объектов и превращению их в товар или знак. Этот процесс означает планомерное редуцирование, сведение качественного разнообразия объектов обмена к единой форме стоимости, сочетающей в себе потребительскую, меновую и знаковую формы и обращающей сами объекты в товар. Отсюда, согласно Б., следует ход, радикально изменивший судьбу европейской цивилизации: товар и знак последовательно отождествляются и подменяют друг друга, разрушая механизмы традиционного контроля смыслов, а затем и весь лежащий в основе культуры процесс означивания как технологии "символического про-изводства". Такая трансформация знаков произошла в эпоху Возрождения и привела к тому, что универ-сальным языком обмена становится абстрактный код, аналогичный день-гам в качестве всеобщего эквивалента стоимости и получающий независи-мость от предметной материализации. В результате нарушается символическая структура всех типов коммуникации, господствовавших в доиндустриальных обществах и под-разумевавших "обратимость" знака не только во взаимодействии с мате-риальным эквивалентом, но и со значением этого знака, его смысловым содержанием. Код обретает автономность в своей собственной сфере смыслов, независимой от объектов, и в исторической экстраполяции сти-мулирует зарождение и развитие капитализма, пользующегося именно возможностью разрыва и дистанцирования "означающего" от "означаемого" в присвоении реальной власти прибавочной стоимости. Власть — это возможность не только непосредственного обладания объектами, но и придания им произвольной мо-ральной ценности, приравниваемой к экономической стоимости, а в дальнейшем — создание системы смыслоозначения и номинации как тотального экономического, полити-ческого, идеологического контроля. Целью системы является воспроизводство и стабилизация единства социума, с необходимостью требующего "вытеснения" смерти не только из сферы социальности (ради иллюзии бессмертия социального организма во вневременных формах символов культуры), но и из самой реальности, которая подвержена энтропии, распаду и аннигиляции, а потому не обеспечивает стабильного соответст-вия конечной, ускользающей в небытие предметности по отношению к непрерывно воспроизводимой и во-зобновляемой знаковости. Постав-ленная перед такой сверхзадачей, система испытывает перенапряжение и, предотвращая самоуничтожение, сознательно упрощает свою цель до "симуляции вечности" за счет отказа от реальности, замкну-тости на себя, автореферентности и самосовершенствования, которое исторически выглядит как "подделка социальности" (от Ренессанса до промышленной революции), "произ-водство социальности" (в эпоху развития капитализма) и "симуляция социальности" (на современном этапе). К данному моменту исчерпывает себя и процесс исторической трансформации закона стоимости, после-довательно видоизменяющегося из "естественного" в "товарный" и "струк-турный" посредством перехода знака на нескольких этапах из "строя видимости" в "строй симуляции"; от адекватного отражения глубинной реальности — к ее извращению, "ма-скировке отсутствия" и утрате всякого соответствия ей. В результате непрерывной эксплуатации языка кода в качестве инструмента социального контроля к концу 20 в. знаки окончательно отрываются от сво- их референтов и получают полную автономность сигналов — "симуля- кров", воспроизводящих и транслирующих смыслы, неадекватные происходящим событиям, и факты, не поддающиеся однозначной оценке. Современный мир, согласно Б., — это мир промышленных моделей "симулякров", производящих самих себя, циркулирующих в условности своего бытия и апеллирующих только к своей собственной реальности. Вся иная реальность, в том числе историческая, оказывается для нас им-плантированной в область средств массовой информации и характеризуется сверхтекучестью, сверхпроводимостью, контаминацией и пе-ренасыщенностью. Проходя через стадии "соблазна" или "совращения", мы оказываемся во вселенной "ги-перреальной" симуляции, где "нере-альность" возможна только в виде сходства "реального" с самим собой, где все события воспроизводят уже когда-то случившееся, а движение обречено на все возрастающую нео-пределенность: "фатальные стратегии" сменяются фрактальной формой рассеивания. "После оргии", когда "все состоялось" и "взрывной момент современности" окончательно исчерпан, — такими чертами характеризует Б. современное состояние западной культуры. На протяжении последних двадцати лет Б. ставил диагноз постиндустриальному обществу и предлагал "сэкономить конец века", непосредственно перейти сразу в 2000 год, поскольку он "уже состоялся", а асимптотическая траектория истории обречена на бесконечное приближение к своему концу, никогда не достигая его и удаляясь в противоположном направлении. (См. также Бинаризм, "Логика Пер-Ноэля", Порнография, Постистория, Симулякр, Симуляция, Соблазн.)

А. Я. Сарна

БОКЛЬ (Buckle) Генри Томас (1821— 1862) — британский мыслитель и историк. Испытал большое влияние идей Конта. Главное сочинение — незаконченная двухтомная "История цивилизации в Англии" (1857—1861). Предпринял попытку применить к истории закон причинности в духе материализма, отвергая соответствую-щие гипотезы о предопределении, сверхъестественных вмешательствах либо господстве случайностей, и тем самым "поднять историю на один уровень с другими отраслями знания". Особое внимание обращал на статистически значимые составляющие в поведении больших масс людей. Установил, что "все должно быть результатом двоякого действия: действия внешних явлений на дух человека и духа человеческого на внешние явления". Разделял представления географического детерминизма, объясняя эволюцию народов влиянием ландшафта, климата, почвы, рациона питания и даже "общего вида природы". Различал ландшафты, способствующие развитию рассудка и логической деятельности (Европа), которые предзадавали под-чинение природы человеку, и ландшафты, возбуждающие воображение (районы возникновения древнейших цивилизаций и пояс тропиков), которые способствовали процессу подчинения человека природе. Пищу Б. трактовал как вторичный фактор, зависящий от климата и почвы, при этом "почвой обусловливается вознаграждение, получаемое за данный итог труда, а климатом — энергия и постоянство самого труда". Главным фактором исторического развития считал умственный прогресс и накопление практических знаний и умений людей. "Умствен-ный фактор" трактовал как "истинный двигатель" общественной эволюции, что "может быть доказано двумя различными путями: во-пер- вых, тем, что если не нравственное начало движет цивилизацией, то остается приписать это действие одному умственному; а во-вторых, тем, что умственное начало проявляет такую способность все обхватывать, которая совершенно достаточно объясняет необыкновенные успехи, сделанные Европой в продолжение нескольких столетий". Б. признавал важную роль безграничной "энергии человека" в сравнении с ограниченностью ресурсов природы. Прогрес - сизм и научная основательность Б. сделали его труды весьма популярными (но только кратковременно — лишь в третьей четверти 19 в.).

А. А. Грицанов

БОЛИНГБРОК (Bolingbroke) Генри Сент-Джон (1678—1751), виконт (1712) — английский государственный деятель, философ, публицист. Первый английский теоретик истории как науки. Учился в колледже в Итоне. Почетный доктор Оксфордского университета (1702). Член парламента (1701), военный министр (1704—1708), государственный сек-ретарь (1710—1714). Возглавлял кабинет министров (1714). В философии примыкал к идеям и концепциям Локка и Шефтсбери. Основные работы: "Письма об изучении и пользе истории" (1735; впервые опубликованы в 1752; в 18 в. в Англии вышло пять изданий этой работы, во Фран-ции — также пять, четырежды "Письма..." издавались в 18 в. на не-мецком языке), "Рассуждение о партиях" (1733—1734), "Идея о Короле- Патриоте" (1749), "Философские труды" (собрание эссе и разноплановых интеллектуально-литературных опусов, написанных в 1727—1733, изданы в 1754) и др. (пятитомное со-брание сочинений Б. было издано посмертно, в 1754). В контексте разделяемых общефилософских парадигм Б. вполне в духе своего времени вы-ступал как сторонник эмпиризма и сенсуализма, как приверженец системы Мальбранша, полагая, что то обстоятельство, что "природа по ви-димости или на самом деле как бы подсказывает нам даже сложные формы идей и отношений, равно как и идеи субстанции, не вызывает сомнений". Более того, по Б., даже "планы" и "способы" интеллектуальной рефлексии людей фундируются самой "природой". (Б. писал: "Я рас-сматриваю систематическое созерцание природы, под которой я понимаю всю систему божественного творения, поскольку она нам открыта, как универсальный источник всех наук, в том числе теологии и этики".) В противовес явной гносеологической и политической ангажированности интеллектуалов Нового времени Б. ориентировался на ценности античного философствования с элементами ренессансного мировосприятия. Тексты Б. предлагают читателю скорее проникнуться авторским видением мира, нежели принуждают его к согласию посредством изощ-ренной аргументации. Творчество Б. было своеобычным возрождением традиций творчества древнегреческих рапсодов, содержащим при этом элементы свободомыслия и деизма. По мнению Б., "истинному христи-анству учил Господь. Теологическое же христианство — это религия, изо-бретенная людьми и своей претензией на непогрешимость первого сокру-шившая его. Человеческие страсти, человеческие интересы, человечес-кие заблуждения — и не только тех или других докторов богословия, а всех экуменических церковных соборов — от Никейского до Тридент- ского, каждый из которых внес свою лепту в составление современной путанно-непоследовательной и разбухшей системы теологического хрис-тианства". В одном из писем к Свифту Б. подчеркивал: "Если под свободо-мыслящим человеком Вы понимаете человека, свободно пользующегося собственным разумом и доискиваю-щегося до истины без пристрастия и без предубеждений, неизменно ей приверженного, Вы имеете в виду мудрого и честного человека, которым и я стремлюсь быть. Способ-ность различать правое и неправое, истину и ложь — способность, которую мы называем разумом и здравым смыслом, которая каждому даруется нашим щедрым Творцом, но которую большинство людей, прене-брегших ею, утеряло, является светом разума и должна руководить всеми его действиями. Отбросить это правило и направлять нашу мысль божественным откровением — столь же абсурдно, как лишить себя глаз, отправляясь в путь". Трактуя в качестве основания этики "универсальную благожелательность", Б. понимал под последней "себялюбие" ("истинное себялюбие и социабель- ность — одно и то же... создатель учредил, что они совпадают"). По мне-нию Б., "все личные и общественные несчастья" проистекают из того, что "близкое, хотя и меньшее, благо будет определять поведение большин-ства людей в противовес гораздо большему, но более отдаленному — даже по нашим собственным меркам — благу". "Моментальные" и "могущественные" страсти несоиз-меримо более эффективно обуслов-ливают поведение человека, нежели "медленный" и "холодный" разум, полагал Б. Философские взгляды и предположения Б. были призваны стимулировать реальную просвети-тельскую значимость его моральных оценок, формулируемых в контексте достаточно оригинальных описаний исторического процесса. (Ряд фунда-ментальных идей Б. по вопросам ме-тодологии и философии истории — о задачах постижения и "пользе" истории, о способах изучения ее, о критериях различения в ней главного и второстепенного, о степени до-стоверности древнеримской и ветхо-заветной историографии — оказали существенное влияние на творчество Вольтера и традиционно приписыва-ются последнему.) Главное для Б. в этом смысле — раскрытие потенциала исторического материала для нужд не только настоящего, но и бу-дущего. Согласно Б., историческое познание — предпосылка и основа человеческого познания как таково-го: история у Б. суть философия, на-ставляющая людей верным пра-вилам поведения в общественной и частной жизни. ("Поскольку период чудес и откровений остался позади, у человека нет иного способа знать о грядущем, чем попытаться предви-деть его, исходя из истории прошлого и настоящего".) Б. отлучал от подлинной истории тех, для кого ис-тория или забава, или способ сбора салонных анекдотов, или нудная профессия, или средство обретения ученой славы. Традиционалистской "эрудитски-эмоциональной" трак-товке истории Б. противопоставил рационально-экспериментальную методику ее постижения в духе выс-ших образцов Просвещения. По Б., философское осмысление истории предполагает не столько конструи-рование абстрактной теории истори-ческого процесса, сколько исследова-ние реальной истории как процедур духовной деятельности людей в области политики, этики, права, сопря-женное с рациональной критикой исторической традиции библейского типа. Б. отмечал, что "история с умыслом и систематически фальси-фицировалась во все времена и что пристрастие и предубеждение — причины как произвольных, так и непроизвольных ошибок даже в луч-ших из историй". По Б., в этой обла-сти "церковные власти во все времена показывали пример". Тем не менее, утверждал Б., это "не может и не должно служить основой для бес-предельного скепсиса в отношении достоверности всей истории". До-статочно надежным эмпирическим основанием для истории нового вре-мени Б. рассматривал "множество историй, исторических хроник и мемуаров, заполнивших библиотеки со времени возрождения наук и начала книгопечатания". Значительно опередила свое время мысль Б. о принципи-альной изменчивости историко-науч- ных интересов людей, вызываемых текучестью сопряженного "событий-ного ряда": "... даже в зрелом возрасте наше желание знать, что произошло в прошлом, подчинено исключительно нашему желанию соотнести это с тем, что случилось в наши дни..." При этом, согласно мнению Б., "объ-ективно обусловленное сцепление" этого ряда приводит к тому, что, в частности, "новая история показывает причины в тех случаях, когда современный опыт видит одни только следствия". Особый акцент Б. делает на ответственности в выборе ак-сиологических установок как самим историком, так и самим читателем. (Раздумывая о замысле очередного труда, Б. писал: "...не обращая внимания на суждения и практику даже ученого мира, я очень хочу изложить всем мои собственные".) Наделяя интеллектуальную элиту Анг-лии привилегией свободомыслия (размышления современника о "бо-жественной природе королевской власти" как источнике монархичес-ких прерогатив Б. обозначил как "тупое и рабское представление", как "один из величайших абсурдов, когда-либо изложенных на бумаге"), Б. считал возможным и оправдан-ным доминирование религиозных максим в сознании народа, отстаивая, впрочем, мысль о желательности определенной их модернизации. Б. был убежден в здравости идеи "суда исторической справедливости" — пусть и в том облике, когда под идеей оценки ушедших правителей воздают должное вождям совре-менным, выступающим "под реальными именами".

А. А. Грицанов

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме БОГОСЛОВИЕ ПРАВОСЛАВНОЕ:

  1. БОГОСЛОВИЕ православное
  2. ТЕОЛОГИЯ (греч. theos - Бог, logos - слово; русская калька - богословие
  3. ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 9 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЯХ" В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ КОПТЕВСКОГО РАЙОННОГО СУДА ГОРОДА МОСКВЫ, ЖАЛОБАМИ ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ "ПРАВОСЛАВНАЯ ПАРТИЯ РОССИИ" И ГРАЖДАН И.В. АРТЕМОВА И Д.А. САВИНА
  4. ПРАВОСЛАВИЕ
  5. ПРАВОСЛАВИЕ
  6. ФИЛИОКВЕ
  7. ИСИХАЗМ (греч. hesychia - спокойствие и тишина
  8. Часть 9
  9. ИСИХАЗМ
  10. ПРАВОСЛАВИЕ
  11. ФИЛИОКВЕ(лат. filioque - и от сына
  12. ХАОС — беспорядок
  13. БРАЧНЫЙ ДОГОВОР (КОНТРАКТ