<<
>>

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СМД-МЕТОДОЛОГИИ

— понятие, фиксирующее в своем содержании предметную область СМД-методологии (см. Деятельность), и в силу этого выступающее в данной мыслительной традиции как термин с максимальным логичес-ким объемом.

Понятий с максимальным объемом и онтологической пре-тензией на универсальность в истории философии встречается немало, это предикаты суждений типа: "Все есть Это". Все, что может быть включено в объем такого понятия, наделяется статусом действительного существования, и, наоборот, все, что не входит в объем данного понятия, признается недействительным и невозможным. (Современная философия не сводит реальность к одномерной дей-ствительности, используя также такие модусы, как "возможное" и "не-возможное".) На место предиката в таких универсальных онтологических суждениях можно поставить категории: Бог, природа, сознание, материя, бытие. Досократики или античные физики использовали в качестве онтологических предика-тов стихии (воду, огонь, воздух) или специально изобретенные понятия (нус, логос, апейрон).
Позднейшие метафизики иногда апеллировали к категориальным парам (например, Демокрит: атомы и пустота, или Де-карт: мышление и протяженность). После Канта и Гегеля в философии стали воздерживаться от метафизических общеутвердительных суждений универсального порядка, однако это воздержание касалось только философии, но не частных наук и методологии. Критика и мода на воздержание от метафизики не могли отменить логическую индукцию и необходимость подведения видовых понятий под общий род. Почти целое столетие от Гегеля до Гуссерля философы не занимались онтологическими проблемами, относя их к метафизике. Последствием этого стало повсеместное распространение как натурализма, так и позитивизма, ут-вердивших на месте единственного онтологического предиката с макси-мальным объемом понятия категорию "природа".
На фундаментальном объяснительном принципе "все есть природа" базировалась методология познания в естественных науках и сопряженные способы философствования, что порождало ряд неразрешимых гносеологических и методологических проблем. Эти проблемы по разному осознавались в зависимости от того, в какой из практик с ними сталкивались. Так, невозможность редукции или сведения содержания сознания и психики к источникам ощущений формулировалась как значимая мыслительная проблема (Гербарт, И. Фехнер). Невозможность выведения содержания сознания и психики из физиологических процессов в органах чувств формулировалась при этом как психофизиологическая проблема (Г. Гельмгольц). Обе эти проблемы рождены стремлением распространить онтологический объяснительный принцип "все есть природа" на мысли, переживания, память, фантазию и прочие фе-номены сознания. Психофизическую и психофизиологическую проблемы пытались также решить средствами естественных наук, а не через онто-логическую критику, поэтому на фоне методологических и гносеологических споров популярностью поль-зовались философские спекуляции, объясняющие душевные явления химизмом мозга (вульгарный мате-риализм). Специфически аналогичные проблемы ставились по отношению к историческим, социальным и культурным явлениям и процессам. Попытки Конта и Бентама построить социологию и политэкономию на ос-нове методов естественных наук не были успешными. Милль, Спенсер, Дильтей пытались разрешить проблему несводимости социальных и исторических феноменов к природе через разработку методов конкретных наук, минуя онтологическую критику. Марксизм на этот же вызов ответил созданием систем исторического материализма и диалектичес- кого детерминизма. Только Гуссерлю удалось восстановить в правах онтологию. В разработке феномено-логии как способа философствования Гуссерль предложил вновь использовать сознание в качестве фундаментального онтологического объяснительного принципа. Сознание выступало в феноменологии Гуссерля как предикат в онтологических суждениях обо всем.
Все многообразие феноменов (в том числе и природных) трак-товалось им как результат интенци- ональности сознания, а объекты и знания получались посредством феноменологической редукции. Сознание в феноменологии Гуссерля стало первой альтернативой природе в век торжества натурализма как онтоло-гическая категория с максимальным объемом понятия. Д. же в качестве онтологической альтернативы "природе" стала сознательно разра-батываться уже в 20 в., когда дея- тельностный подход был предложен в оппозицию натуралистическому (см. Подход). Эпизодически использовал Д. как предикат в онтологиче-ских суждениях уже Аристотель. Категория Д. в качестве онтологического объяснительного принципа употреблялась в немецкой трансцен-дентально-критической философии. Так, у Канта практический разум фундировался на категорическом императиве и априорных нормах де- ятельностного, а не естественного, происхождения. Гносеология Фихте, Шеллинга и Гегеля объясняла происхождение знания закономерностями познавательной Д., усматривая в знании большую зависимость от логики и методов познания, нежели от естественной природы объекта знания. Представление о де- ятельностном происхождении знания оказалось полузабытым достижением отвлеченной от практики немецкой трансцендентально-кри-тической философии, а затем и вовсе было вульгаризовано в марксизме сначала Энгельсом через натурализацию диалектики в "Диалектике природы" и уже окончательно све-дено к одномерному реализму в так называемой "ленинской теории отражения". Одним из первых преце-дентов деятельностного подхода была методологическая установка Гумбольдта относительно языка. Гумбольдт не только объявил,что язык есть Д., но, чтобы не оставалось сомнений (в онтологическом характе-ре употребления предиката Д. при объяснении языка и построении языкознания), он уточнил, что не человек овладевает языком, а язык овладевает человеком. Деятельностная методологическая установка Гумбольдта никогда не была реализована в языкознании в полной мере, но, комплексируясь со структурализмом Соссюра, позволила обосновать дейст-вительность речи-языка, исследовать и анализировать речь-язык в схемах акта речевой Д.
Даже отказ в контексте лингвистического позитивизма, структурализма и эпистеми- ческого подхода Л. Ельмслева от объяснения языка как Д. не приводил к полному пересмотру онтологи-ческих представлений Гумбольдта. В постмодернистском же философствовании деятельностная установка получила новую интерпретацию как "спонтанная процессуальность". В 20 в. Д. как онтологическая категория широко употреблялась в частных науках, в первую очередь в социологии (М. Вебер, Дж. Г. Мид, Парсонс). Одновременно предпринимались по-пытки построения общей теории Д. (праксеология Т. Котарбиньского). Все эти попытки неизбежно оставались непоследовательными и противоречивыми. Фундаментальное про-тиворечие попыток построить общую теорию Д. заложено в самом онтологическом характере категории с максимальным объемом понятия. Содержание понятия природы может наполняться только всей методологией естественных наук вместе с накопленным этими науками знанием. На статус же теоретических знаний о природе могут претендовать только формальные бессодержательные высказывания и аксиомы, например, природа есть причина самое себя, природа не зависит от знания о ней, природные факты не зависят от наблюдателя. И наоборот, феномены, причиной которых является наблюдатель или познающий субъект, не являются фактами, но артефактами, т. е. ошибками, подле-жащими исключению из познания. Противоречие частных наук, ис-пользующих категорию Д. как объяснительный принцип при попытках познания самой Д., приводит к необходимости отказа от метода и предмета этой науки и переноса по-знавательной активности на методологические проблемы. Поэтому частные науки, как правило, доходят до разработки схем актов Д. или действия (акт речевой Д. Соссюра, акт Д. у Дж. Г. Мида, социальное действие М. Вебера и Парсонса, психические действия и операции А. Н. Леонтье-ва), т. е. акцентируют внимание на атомарных или элементарных струк-турах Д. Именно необходимость оформления подходов, построенных на альтернативных природе онтологических категориях сознания и Д., привели в 20 в.
к эмансипации СМД- методологии от частных наук и от философии. (Феноменология Гуссер-ля изначально строилась как методология. Методологическая проблематика занимает важнейшее место в работах Хайдеггера, Мамардашвили и других философов, оперирующих категорией сознания.) Объяснительные возможности и познавательный потенциал различных подходов могут быть признаны одинаковыми, поскольку несопоставимы в силу различия предельных онтологий. Природа, сознание и Д. как кате-гории с максимальным объемом не сводимы друг к другу, но позволяют объяснять одно через другое. Подходы с различными онтологическими основаниями замыкаются на прак-тиках и исчерпываются практиками. Практическая прагматика определяет цели методологии. Когда онтологическая работа перемещается из философии в методологию, то именно практические проблемы и потребности оказываются в большей степени определяющими развитие подхода и его институционализацию, чем проблемы и потребности познания и объяснения явлений. Онтология природы замыкается на методы познания естественных наук и исчерпывается в технологиях работы с природным материалом. Онтология сознания замыкается на методы наук, которые неокантианцы называли Gaistwissentyschaft и Kulturwissenty- schaft и исчерпывается в психотерапии, психоанализе, антропотехнике, педагогике и знакотехнике. Онтология Д. охватывает все эти практики, а также социальную инженерию и гуманитарные технологии. Именно поэтому на базе онтологии Д. оформ-ляется методология, которая снимает в себе философию (философскую работу, а не историческое развитие философии), науку, инженерию, ди-зайн, оргпроектирование и программирование развития. Вне сферы ин-тереса деятельностной методологии остаются только религиозные практики, там, где они выходят за пределы антропотехники (наука же некритично претендовала на решение религиозных проблем, объявляя все объекты веры несуществующими). Исходным постулатом деятельностной онтологии выступает предельное онтологическое суждение: все есть Д., весь мир — это мир Д.
Познанный мир — это результат или продукт познавательной Д. Познаваемый мир — это материал познаватель-ной Д. Преобразованный или искусственный мир (включая современного человека) целиком порожден Д. Специально имеет смысл рассмотреть природный мир, который в на-туралистическом подходе постулируется существующим вне человека, без человека, до и после человека, а, следовательно, и любой Д., поскольку Д. не может быть помыслена без человека. При этом постоянно упускается из виду, что таким образом сконструированная карта мира является продуктом специальной Д. методологов естествознания от Ф. Бэ-кона, Галилея и Декарта до позитивистов 19 в., которые оформили именно такое представление о природе в виде аксиом и постулатов при построении метода естественных наук, индуктивной логики и эксперимента. Это представление о природе является не содержанием понятия природы, а только формальной нор-мой, организующей познание природы и работу с природным материалом. Только отсутствие методологической рефлексии приводит к слиянию в онтологическом понятии формаль- ного и содержательного знания. Де- ятельностный подход предполагает специальную процедуру рефлексивного отнесения формального знания к Д. с объектом, а содержательного знания к самому объекту. Формальное знание рассматривается как нормативное и, в некоторых случаях, как априорное, а содержательное как апостериорное, или, в общем виде, как последеятельностное, как результат Д. Любое апостериорное знание понимается в онтологии Д. как артефакт. Когда естествознание стало иметь дело с природными феноме-нами, которые не даны непосредственному опыту, а могут наблюдаться только опосредованно, через специально сконструированные процедуры или через специальную аппарату-ру, возникла проблема артефактов. Так, в 19 в. через микроскоп можно было исследовать только препарированные, а не живые клетки. Процеду-ры подготовки клеточных препаратов приводили к неконтролируемым из-менениям клеточного материала и исследователям приходилось опре-делять, что в наблюдаемом препарате от живой клетки, а что образовалось в результате препарирования. Неоднократно микробиологи прини-мали новообразования в умерщвленных препаратах за органеллы живой клетки и строили гипотезы и теории об их функциях для жизни клетки. Такие ошибки стали называть артефактами, и при обнаружении ошибки приходилось отбрасывать гипотезы и корректировать теории. В деятель- ностном подходе любой факт рас-сматривается как артефакт, или как следствие Д. А деятельностный метод разрабатывается как процедура анализа артефактов и отнесения полученного знания к самому объекту, к познающему субъекту или к познавательной Д. Так, наблюдаемые яв-ления света/цвета являются артефактами, в которых видимый цвет определяется характеристиками зри-тельного анализатора, и не может рассматриваться как содержательное знание о наблюдаемом объекте, спектральные параметры, амплитуда и частота электромагнитных ко-лебаний относятся к волновой оптике, т. е. к познавательной Д., к самому же объекту мы относим только знание, что свет — это волны, а цвет — интерференция волн, при этом помня, что в такой познава-тельной Д. мы не получаем полного знания об объекте. Таким образом, процедура рефлексивного отнесения разных знаний артефакта к объекту и к Д. с объектом становится в дея- тельностном подходе нормой или нормативным постулатом, при кото-ром натуралистическое нормативное требование независимости наблюда-емых фактов от наблюдателя утрачивает свою актуальность. На место независимости факта от наблюдателя ставится рефлексивное отнесение, а сама рефлексия становится обязательной нормой деятельност- ного метода. Рефлексия в онтологии

Д. нечто принципиально иное, чем у Локка и его последователей (см. Ре-флексия, Рефлексия в СМД-методо- логии). Сенсуалисты рассматривали рефлексию как способность психики или как возможность параллелизма действия (переживания) и осозна-ния действия (переживания). Вундт пытался построить на базе этой способности или возможности метод психологии — интроспекцию. В он-тологии Д. рефлексия становится аксиомой и нормой самой Д. Без ре-флексии нет Д. То, что само не является Д., рассматривается как материал Д. Так, автоматическое выполнение операций машиной не рассматривается как Д., но машинообразными и автоматизированными могут быть и действия человека. Такие действия становятся объектом Д. или ее материалом. В деятельностном под-* ходе сам объект рассматривается иначе, чем в методологии естественных наук и в онтологии природы. Объект в онтологии природы берется и понимается как элемент категориальной пары "субъект — объект", где субъекту приписываются цели и намерения (интенции), а объект объявляется свободным от целей и намерений ("природа изощрена, но незлонамеренна"). Объект в онтологии Д. всегда изначально интенциона- лен. Нулевая интенция или не(зло)на- меренность объекта есть специальный частный случай. Так, в познавательном методе естественных наук мы отказываем в интенциональности природным объектам исключительно из методологических соображений, а не из метафизических. Таким образом, метод естествознания стано-вится частным случаем деятельност- ного подхода при принятии дополнительной аксиомы (конвенционально принятого ограничения) неинтенци- ональности объекта. Соответственно меняется и представление об объек-тивности и субъективности, которые начинают пониматься как рефлексивные суждения об аксиоматике подхода, а не как гносеологические априорные полагания. Условиями объективности в натуралистическом подходе выступают присутствие факта в опыте и повторяемость (принципиальная повторимость) опыта. Повторяемость факта в опыте кладется в основу законосообразности объективно существующего, независимо от того, познан закон или (еще) нет. Все объективно существующее в природе законосообразно, подчинено "законам природы", которые трактуются как типы связей причин со следствиями. Таким образом, объективность отождествляется с законосообразностью или причинно-следственными за-висимостями. В деятельностном подходе объективность основывается на нормосообразности, в качестве нормы Д. может быть использован в том числе и естественно-научный закон. Но нормами Д. могут выступать не только апостериорно выводимые естественно-научные законы, но и ап-риорные императивы, культурные эталоны, прототипы и образцы. Условием объективности становится не повторяемость фактов в опыте, а вос-производимость нормированной Д. Существование норм задается двумя отношениями: трансляцией их в культуре и реализацией их в конкретных ситуациях. Случайная ненормированная контаминация причин может вызвать событие или стать фактом, но не может быть признана объективной, пока не будет произведена ее нормировка, пока весь комплекс причин и следствий не оформлен в знании для трансляции в культуре и для реализации в иных ситуациях. Тем самым объективное в онтологии Д. получается как результат специальной Д. — объективации. Нормой объективации становится схема воспроизводства Д. и трансляции культуры, увязывающая пространство существования норм (культуру) и множественность дея- тельностных ситуаций отношениями трансляции и реализации. Таким об-разом, все объективное в естествознании объективно и в деятельностном подходе, поскольку повторяемость факта в опыте (в эмпирической Д.) транслируется в культуре (истории естествознания) и реализуется в ситуациях с нормированными кон-тролируемыми условиями. Но сверх того в деятельностном подходе объективна и сама Д., в частности Д. естествознания или наука,поскольку сама наука транслируется и реализуется как норма Д. Причем, как всякая норма, наука может реализо- вываться только в ситуациях с контролируемыми условиями. Значит, в ситуациях с иными условиями не существует науки и всего того, что принято относить к науке, в том числе и представления о природе, т. е. сам объект природы, онтологию природы. Наука, таким образом, есть Д., объективно связанная с определенной ситуацией, а определенность ситуации задается культурно-исто- рическими условиями, и только при соблюдении этих условий возможно объективное существование науки. Приходится допускать такие куль- турно-исторические условия, при которых науки объективно не суще-ствовало, когда не транслировались и, следовательно, не реализовывались нормы научной Д. Можно описать ситуацию, в которой нормы научной Д. не реализуются, хоть и транслируются, например, СССР в период диалектического материализма, лысен- ковской и мичуринской биологии. Культурная трансляция норм науч-ной Д. не прекращалась, книги с описанием естественно-научного ме-тода хранились в библиотеках, но в практической ситуации эти нормы не реализовывались. Объективно науки (биологии) в этой культурно-истори- ческой ситуации не существовало, что не мешало накапливать эмпирические знания, выводить новые сор- та растений. Объективно в этот период существовала иная Д., не научная. Таким образом, нормосообразность как условие объективности в онтологии Д. наполняется культурно-исто- рическим смыслом. Сама объективность понимается и трактуется как культурно-историческая объектив-ность, или конкретная ситуативность в культурно-историческом смысле. Одним из первых прецедентов разработки деятельностного подхода была культурно-историческая концепция развития психики Выготского, в которой решалась проблема объективности содержания психического и объективации психических процессов и психического развития как Д. Именно через такую объективацию разрешался знаменитый кризис в психологии, разразившийся в начале 20 в. (Вундт, О. Кюльпе, К. Бюл- лер). Поскольку объективность в он-тологии Д. не предшествует Д., а является результатом объективации (т. е. самой Д.), то она не имеет за-вершенности, она всегда процессуальна. Объективность объектов Д. как завершенный результат присутствует только в конкретной культурно-исторической ситуации и реализуется в ней, но не исчерпывается ею. Поэтому воспроизводимость Д. как условие ее объективности допол-няется принципом развития. Вос-производство Д. необходимо для ее действительного существования, но недостаточно. В полной мере объективация Д. происходит в ее развитии или определяется развитием. Принцип развития в онтологии Д. двояким образом трактуется применительно к познавательной Д. и к Д. практической. В практической Д. принцип развития задается рефлексивным комплексированием требований целе-, причино- и нормосооб- разности в схеме описания ситуаций прошлого, настоящего и будущего. В познавательной Д. принцип развития диктует введение генетического метода как дополняющего дедуктив-ные и индуктивные методы. Знания есть результат Д. познания, поэтому помимо содержательного оформ-ления в понятиях и нормах знания должны браться в происхождении и становлении. Знание так же процессуально, как и все в Д., оно объ-ективируется в генезисе и в развитии. Генетический характер знания является доминантой также и в методологии Поппера. Принципиаль-ная незавершенность объективации знания дает возможность Попперу вводить принцип фальсификации в Д. научного познания как более фундаментальный, чем принцип верификации. Лакатос, развивая мето-дологию Поппера, вводит в Д. познания научные программы как основу метода, необходимую для рефлексивного удержания принципа развития знания и его объективации. Дея- тельностный характер методологии Поппера и научных программ Лака- тоса позволяют преодолеть мистический смысл научных революций по Куну, который не смог выйти за рамки объяснительного психологизма. Принцип развития в познавательной Д. определил программу построения содержательно-генетической логики (Зиновьев, Щедровицкий, Мамар- дашвили — см. Содержательно-ге-нетическая логика) в Московском логическом кружке. В рамках этой программы деятельностный подход и онтология Д. разработаны наиболее полно, хотя всеобъемлющей ак-сиоматики подхода до сих пор не существует, что вполне согласуется с рефлексивным допущением прин-ципиальной незавершенности знания и принципом развития самого подхода. Одной из задач в программе разработки содержательно-генети- ческой логики ставилась необходимость разработки общей теории Д. Поскольку такая задача не может быть решена (см. выше), то рефлексия хода ее решения привела к трансформации исходной программы и пересмотру исходных подходных и онтологических оснований. В рамках разворачивания работ по программе построения содержательно-генетиче- ской логики была сформулирована под-программа исследования мышления как Д. (Щедровицкий, Н. Г. Алексеев). Основным результатом работ по исследованию мышления как Д. стала институализация методологии как особой Д., объектом и предметом которой выступает сама Д. (см. СМД- методология). Впервые, после инсти- туализации науки, предпринимается попытка организации новой Д., предметом и объектом которой становится философская категория с мак-симальным объемом понятия. Как естествознание — это система наук о природе, так и методология — это система наук о Д. Если в естественных науках научные предметы складывались и формировались несколько столетий, то методология вынуждена строить свою предметную структуру "здесь и сейчас". Длительная история естествознания сформировала системные представления для описания природы и знаний в отдельных научных предметах, а методология начиналась с системной разработки научного предмета. Исследование мышления как Д. предполагает по-строение предмета науки о мышлении как Д.,причем,принципиально нового научного предмета, деятель-ностного, а не натуралистического. Становление методологии в конце 1950-х совпало с периодом бурного развития системного подхода, и эти два направления разрабатывались синхронно, определяя друг друга, оформляясь в системо-деятельност- ный подход или системо-деятельно- стную методологию. Наложение системных представлений на онтологию Д. привело к переосмыслению функ-ции самой онтологии в философствовании и в системе знаний. Онтоло-гия окончательно эмансипировалась от метафизики и утратила в методологии статус науки о сущем и суще-ствовании. Аксиоматика онтологии Д. (принцип отнесения знаний к раз-ным объектам, рефлексия, принцип развития) предполагала пространственную многоплоскостную схематизацию предмета деятельностного знания, а системный подход обеспечивал средства для такой схематизации. Методологический предмет строился системными средствами как схема многих знаний через конфигурирование этих знаний. Сама Д. и предметы Д. представлялись в виде конфигураторов многих знаний, и эти конфигураторы стали трактоваться как онтологические объекты деятельностного подхода. А техника конфигурирования зна-ний понималась как онтологическая работа. Впервые онтологическая работа (в отличие от метафизических спекулятивных рассуждений) появилась в феноменологическом методе Гуссерля и строилась на рамочных техниках и феноменологической ре-дукции. В системо-деятельностной методологии онтологическая работа была оснащена еще и системными техниками и методами. Системная формализация онтологии и основанная на конфигурировании знаний онтологическая работа позволили снять исходную внутреннюю противоречивость установки на построение теории Д. Онтология как философская наука о сущем и бытии ограничена аксиоматикой формальной логики. Формальная логика устанавливает обратно-пропорциональные зависимости между объемами и содержанием понятий субъекта и предиката суждений. Чем больше объем, тем меньше содержание понятия, чем больше объем понятия, тем чаще это понятие употребляется в качестве предиката логических суждений, и, соответственно, реже в качестве субъекта. Т. е. понятия с максимальным объемом почти никогда не употребляются как субъекты логических суждений, а значит, о них мало что можно высказать позитивного. Системный подход преодолевает эти ограничения формальной логики через большую формализацию. В пер-вую очередь системный подход устраняет зависимость между содержанием и объемом понятия. Элементы системы бессодержательны, так же, как математические объекты. Элементы в системе — это функцио-нальные места, в которые проецируется содержание как наполнение этих функциональных мест. Теория систем выполняет для онтологии Д. методологическую функцию, аналогичную той, которую выполняла математика для естествознания у Де-карта, Ньютона и Лейбница. С другой стороны, конфигурирование он-тологии Д. и теории систем в одном подходе может рассматриваться как аналогия с взаимодополнительнос-тью Аналитики и Топики в философии Аристотеля, или методологическим принципом единства онтологии, логики и теории познания в идеализме Гегеля. Хотя это не более чем межподходные аналогии, поскольку при определенном подобии методологических форм сами принципы наполняются совершенно иным со-держанием. Эти содержательные различия ярче всего проявляются в дифференциации дисциплин. Дис-циплинарная и предметная структура естествознания складывалась с 18 в., с одной стороны, как эмансипация знаний о теоретически или эмпирически выделяемых объектах, с другой стороны, как эмансипация соответствующих им методов. Теоретическая дифференциация осу-ществлялась по методологическому образцу Галилея ("Беседы и матема-тические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки"). Каждый объект, выделенный теорией, потенциально становился предметом новой научной дисциплины. Теоретическое описание движения тел становилось специальной наукой: теория движения тел — динамика, теория движения газов — пневмо- динамика, жидкостей — гидроди-намика, электрических зарядов — электродинамика, элементарных частиц — квантовая динамика. Эм-пирическая дифференциация зада-валась "Новым Органоном" Ф. Бэкона. Живое изучается биологией, но живые растения — ботаникой, а животные — зоологией, причем рыбы — ихтиологией, а птицы — орнитологией, тогда как функционирование их организмов — физиологией, а строение тел — анатомией, единицы же строения тел — цитологией и т. д. Методическая и семиотическая диф-ференциация предметов характерна в основном для математики и формальных знаний (аналитическая геометрия, математическая оптика, структурная химия и т. д.). Вольф привязал неконтролируемую диф-ференциацию научных предметов и дисциплин к образовательной практике университетов, поставив в соответствие множеству научных предметов множество учебных дисциплин, что сдерживало центробеж-ные тенденции в развитии науки вплоть до 20 в. Затем эта связь научных и учебных предметов утратила свою актуальность, что породило кризис воспроизводства Д. в самой науке и в образовании (гиперспециализация наук, информационный бум, "футурошок" по Тоффлеру). Принципиально иначе строится дисциплинарная структура в дея-тельностном подходе. Первой попыткой создания деятельностного предмета можно считать наукоуче- ние Фихте. Фихте рассматривал на-уку именно как Д., а наукоученио строилось на рефлексивном отнесе-нии знаний к объекту ("вещь в себе"), к субъекту (отсюда специальный интерес Фихте к проблематике Я), к Д. ("интеллигенция в себе"), причем, как объект, так и субъект Д. выводятся в наукоучении из нормативной Д. В наукоучении Фихте в большей или меньшей степени нашла отражение аксиоматика дея- тельностной онтологии, за исключе-нием того, что естественным образом не могло быть известно в начале 19 в. Другим прецедентом можно считать уже упоминавшуюся программу построения языкознания Гумбольдта, которая, несмотря на некоторые отклонения и периоды забвения, в целом разворачивается до настоящего времени. Но языкознание как дея-тельностная дисциплина это не набор грамматик и компаративистики, это разнесение знания по трем рефлексивно заданным пространст-вам: парадигматики,синтагматики и прагматики, с конфигурированием содержания этих пространств в комплексном знании о речи/языке. Именно необходимость конфигу-рирования знаний с различным он-тологическим статусом изначально отличает деятельностные предметы и дисциплины от естественно-научных и натуралистических. Это отличает наукоучение Фихте от многих более поздних программ исследования научной Д. (социология знания Манхейма, частные методологии на-уки), где исследователи держались в рамках натуралистического под-хода. В основании деятельностной дифференциации предметов и дисциплин лежит объективация типов Д., например, объективация проектиро-вания — методология проектирования, то же самое для других типов Д.: исследование, программирование, дизайн, управление и т. д. Ком- плексирование традиционных наук, возникших в рамках натуралистического подхода, с деятельностными онтологиями приводит к их методо- логизации, к пересмотру и перетрак-товке системы знания: например, экономика — маркетинг, натуралис-тическая кибернетика или теория управления — деятельностный ме-неджмент или методология управления (характерна в этом отношении эволюция теоретических представ-лений и практического самоопределения Р. Акоффа, от кибернетики — к теории целеустремленных систем и, к практическому управленческому консультированию). Во второй половине 20 в. многие традиционные дисциплины эволюционировали в сторону деятельностного подхода через заимствование системных методов, внедрение теории систем до сих пор остается самым распростра-ненным способом методологизации конкретных научных предметов. Медленность и непрограммность процесса методологизации современного знания объясняется сдерживающими факторами трансляции культуры и консервативностью образовательных институтов. Современная система образования и образовательная Д. построены как устойчивые технологии трансляции научного знания и натуралистического подхода и вос-производства их в социокультурных ситуациях Д. Основным механизмом образовательных технологий, от начальной школы до университетов, является научный предмет в форме учебного предмета. Современное образование как бы удваивается и дублируется: институциональные школы всех уровней вводят учащихся в мир природных знаний (натуралистические язык и мировоззрение овладевают поколениями учащихся), а над институциональной шко-лой приходится надстраивать институты переподготовки к миру Д. В сфере образования с наибольшей остротой проявляется противостояние натуралистического и деятельностного подходов. Попытки преодоления зависимости учебных дисциплин от научных предметов предпринима-лись неоднократно. Например, в педагогике Дьюи, в рамках "метода проектов", но он основан на философии инструментализма и прагматизма, а не на деятельностном подходе. Отменив натуралистическую предметность, Дьюи не предложил новой дисциплинарной структуры, поэтому метод проектов палиативен и сохраняет натуралистическое содержание образования. Собственно деятельно- стную педагогику (андрогогику) развивают последователи Выготского, реализуя ее через замену сенсуали-стического принципа наглядности принципом рефлексии, переходом от воспроизводства опыта к воспроизводству Д. и развитию мышления. Содержанием образования в дея-тельностной педагогике выступают содержательно-генетические формы мышления как Д., в которые рефлексивно включены знания, а не сами знания, умения и навыки. Сопоставление педагогики Дьюи и деятельностной педагогики обнаруживает принципиальное различие между деятельностным отношением и дея- тельностным подходом. Деятельно- стное отношение как техническая установка ("по-став") в познании и мировоззрении встречались всегда в противовес созерцательному отношению или установке. Деятельностное и созерцательное отношения взаимно дополняют друг друга в различных подходах, в том числе в натуралис-тическом и деятельностном, но по- разному комплексируются и кон-фигурируются. В естествознании и натуралистическом подходе акцентируется созерцательная установ-ка, однако переакцентировка на деятельностное отношение не меняет натуралистического подхода сама по себе, без смены онтологии природы на онтологию Д., без смены подходной аксиоматики. Акцент на деятельностном отношении в естествознании ("Природа не храм, а мастерская", "Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача") не может отменить познава-тельную аксиому о независимости природных явлений от наблюдателя, но снимает с наблюдателя ответст-венность за свои действия, приводит к технократической безответственности. Конфигурирование знаний в онтологии Д. позволяет разместить созерцательное и деятельностное от-ношение как знание в соответствующие функциональные места в схеме объекта Д. Ярче всего несовпадение деятельностного отношения и деятель-ностного подхода обнаруживается в экологии. Экология как научная дисциплина сложилась в естество-знании, но сконцентрировала в себе деятельностные отношения самых разных социальных субъектов и агентов Д. Глобализация техногенной ци-вилизации в 20 в. привела к инверсии отношения цивилизации (и культуры) к природе. С древних времен внеш-няя детерминация существования цивилизаций и культур представлялась квазиприродной. Аналогично трактуется она и в современных мо-делях традиционного общества. Позже форма и само существование цивилизаций и культур определялись природным окружением, ландшафтом. Самоочевидными были представления о дикой природе, окружающей природной среде. В 20 в. само существование "дикой" природы по-ставлено в зависимость от деятельности человека. Как не парадоксально это звучит, но в современном мире "дикая" природа может существовать только, когда культивируется че-ловеком. Уже техногенная среда яв-ляется окружающей для природы, а не наоборот. Осознание этого сти-мулировало деятельностное отноше-ние к экологии, которая перестала быть просто научным предметом, но вылилась в широкое общественное и деятельностное движение. Сами экологические знания парадоксально противоречивы гносеологическому статусу феномена природы с ее законами сохранения массы, энергии, ets. Именно поэтому в экологическом движении не раз возникали руссоистские тенденции, направленные на возврат к "природе", модернистские формы луддизма, возлагающие вину за разрушение природы на технику и технологический прогресс. Однако техника а-нравственна. Ответственность коренится в Д. людей. Проблема современной экологии и "зеленого" движения — в натуралистическом характере знания о природе, в котором отсутствует функциональное место для ценностей, целей и норм. Экология строится через объективацию этих целей и ценностей. "Ди-кая" природа в деятельностной экологии должна рассматриваться как рефлексивная норма и цель, а не как "вещь в себе", существующая независимо от человеческой Д. На экологической конференции ООН по ок-ружающей среде и развитию в 1992 был провозглашен императив устойчивого развития: "Мыслить глобально, действовать локально". Все действия и так локальны, но могут приводить к неконтролируемым гло-бальным последствиям. Проблема как раз в том, чтобы научиться мыс-лить глобально, причем мыслить в категориях глобальной Д., контролируя глобальные последствия локальных действий. На базе системодеятель- ностного подхода конфигурирование мышления и Д. становится осущест-вимым, возникают транснациональные субъекты, пытающиеся реализо- вывать этот подход. Выход таких транснациональных субъектов на глобальную проблематику Д. приво-дит к изменению мирового порядка. В доэкологическую эпоху мировой порядок определялся действиями национальных государств, суверенитет которых был локализован их территориями. Государства и до сих пор не в состоянии быть субъектами глобальной ответственности. Глобальную деятельностную ответственность в современном мире субъективируют транснациональные корпорации, всемирные организации государств (ООН, ЮНЕСКО, НАТО), общественные организации типа Римского Клуба. Субъекты глобальной Д. нуждаются в концептуальном обес-печении своей собственной Д. Тре-буются проекты и программы устойчивого развития и мирового сотрудничества, обеспечения совре-менного уровня жизни для всех жителей планеты, при сохранении культурного многообразия, самобытности народов и хозяйственных укладов. Если до середины 20 в. субъекты мировой политики, как правило, фундировали собственные программы действий разнообразными концеп-циями натуралистического типа (марксистское учение об общественно-экономических формациях, гео-политические схемы однополюсного мирового господства), то в настощее время возникновение принципиально новых агентов, стремящихся к установлению "нового мирового порядка" (например, транснациональных корпораций), предполагает пе-реосмысление прежних подходов и трансформацию последних на базе проектов и репертуаров деятельностной методологии. Такой переход выступает более адекватным совре-менным мировым реалиям, нежели идеи мирного сосуществования и "общечеловеческих ценностей". Онтология Д., системо-деятельностный подход и методологизация знания выступают как вариант ответа на культурный вызов современного мира, не претендуя на единственность, при сохранении подходного плюрализма. Главные теоретические подходы СМД-методологии, основанные на соответствующем онтологическом статусе понятия "Д.", предлага-ют весьма перспективный и эврис- тичный язык описания человеческого общества 21 в. (см. СМД-методоло- гия, Мыследеятельность, Конфигурирование, Дисциплинарность, Творчество).

В. В. Мацкевич

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СМД-МЕТОДОЛОГИИ:

  1. СМД-МЕТОДОЛОГИЯ
  2. СМД-МЕТОДОЛОГИЯ
  3. РЕФЛЕКСИЯ в СМД-МЕТОДОЛОГИИ
  4. 1.3. Основы методологии статистики коммерческой деятельности
  5. МЕТОДОЛОГИЯ
  6. МЕТОДОЛОГИЯ
  7. I. Раздел. Методология налогообложения
  8. Глава 1. Предмет и методология курса
  9. МЕТОДОЛОГИЯ
  10. А.В.Бузгалин, А.И.Колганов. Пределы капита-ла: методология и онтология, 2009