<<
>>

ФИЛОСОФИЯ БЕЛАРУСИ

— комплекс философских идей и представлений (включая социальную философию, этику, эстетику, философское осмысление религиозных, атеисти-ческих, педагогических, естествен- но-научных и т.

п. взглядов), сло-жившихся в Беларуси с древнейших времен до настоящего времени. В узком (1) смысле — это история Ф. Б. (основные этапы, течения, персона-лии, влияния и заимствования, место в истории философской мысли наднационального уровня (региона, Европы, мира), социокультурная тра-диция и память, влияющие на состояние и тенденции развития современной Ф. Б.). В более широком (2) смысле — весь комплекс представлений и рефлексивных идей (вне дисциплинарных рамок, существовавших или ретроспективно апплицируемых на реально сложившуюся историю) относительно (или имеющих отно-шение к) социокультурной исторически сложившейся целостности, обозначаемой понятием "Беларусь" или презентирующими ее в этом качестве как самостоятельную сущность или системную часть внутри целого (Киевская Русь, Великое княжество Литовское — ВКЛ, Российская им-перия, Белорусская Народная Республика (БНР), БССР, Республика Беларусь —• РБ).
Реальную, одно-значную, устраивающую всех, приемлемую и т. д. границу между первым и вторым провести практически невозможно, любая предлагаемая версия будет компромиссной, вынужденной считаться с аргументами обеих трактовок. В этом отношении более оправданным представляется принятие за исходную первой трактовки (иначе утрачиваются критери-альные границы предмета рассмотрения), но вписывание ее в более широкий контекст второй трактовки, задающий общую систему координат. В этом случае становление Ф. Б. выступает как сложный, многоэтапный и многовекторный про-цесс, задаваемый спецификой развития Беларуси как страны, белорусов как нации, белорусской культуры (включая ее философскую рефлек-сию) как уникальной самодостаточной целостности, в контексте эволюции европейского региона в целом.
Первое, что необходимо отметить и из чего исходить, — это постоянная прерывность (точнее даже серия "разрывов") в поступательном разви-тии философской и любой иной про-фессионально продуцируемой мысли в Беларуси (при сохранении несомненной преемственности — на уровне традиционной культуры, прежде всего) и при этом — удержание (иногда практически в безнадежных ситуациях) социокультурной целостности. Беларусь в этом отношении далеко не единственна в Европе (достаточно сослаться на пример Чехии, Болгарии, Сербии или Хорватии), но осознание данного фактора сразу же задает специфику анализа Ф. Б. по отношению к странам, где развитие философской мысли не знало (не ощущало в такой степени) таких "разрывов". Наиболее целостно и институционально оформленно в этом отношении в истории Беларуси выглядит развитие комплекса фи-лософских (и близких к ним)идей, начиная с первых десятилетий 16 в.

по примерно 1820—1830-е. В какой- то мере можно говорить о подобной целостности и на протяжении 20 в. Второй фактор, заслуживающий вни-мания и имеющий несомненное влияние как на исторические судьбы страны, так и на круг сложившихся в ней идей, — постоянное полярное (полюсное) напряжение между Западом и Востоком. Включенность (исторически и культурно) в восточ-нославянский регион, зону византийского влияния (точнее — притяжения) в начале становления (при фактуалистически зафиксированных импульсах иных воздействий) сменяется переключением на западноевропейский культурный и фило-софский контекст при военно-политической экспансии на Восток и пусть ослабевших, но не прервавшихся культурных взаимовлияниях с землями бывшей Киевской Руси. Вслед за этим — новый поворот ситуации — сначала военно-политическая экспансия Московской Руси, затем включение Беларуси в орбиту культурного и идейного влияния последней и, наконец, окончательное поглощение Беларуси Российской империей в конце 18 в. и более чем вековое развитие страны в рамках новой целостности, что так и не смогло полностью снять западный вектор, но способствовало его отождествлению с "польскостью", т.

е. локализировало и ограничивало его действие. Короткий период попыток дистанцироваться в культурном про-странстве как от Запада, так и от Востока и утвердить собственную самодостаточность и отдельность в первые три десятилетия 20 в., и новое растворение в единой новой общности — "советском народе" сменяются в 1980-е новым поиском (имплицитно никогда не прекращавшимся) самоидентичности и ее оснований. Ко второму фактору близок по оказываемому воздействию и третий: за редкими исключениями, развитие страны и нации происходило при ее включенности (исторически и культурно) в более широкие целостности (вплоть до интеграторских инициатив 1990-х). Последний фактор глобального уровня — почти всегда недостаточная самостоятельность собственно философского развития. Долгое время в Беларуси философские идеи не были представлены как собственно философия или хотя бы по преимуществу как философия (в качестве профессионально инсти-туционализированной сферы деятельности). Они были или целиком органически встроены в религиозное мировоззрение (эпоха Возрождения); или развивались под непосредственным влиянием религии (Реформация) и служили решению религиозных задач (Контрреформация, частично Просвещение); или сочетались с до-минирующими установками восста-новления государственности (с кон- ца 18 в.) и национального Возрождения (с середины 19 в.); или облекались в одежды революционных идей освобождения угнетенных (народни-чество и марксизм второй половины 19 — начала 20 в.); или, наконец, "догружались" идеологическими ус-тановками "коммунистического проекта" и программными целями ВКП(б) — КПСС. В итоге, в Беларуси поле развития философии, свободной от внешних по отношению к ней воздействий, всегда было весьма ограничено. Действие этих глобальных факторов во многом предопределяло действие причин "второго уровня", более непосредственно свя-занных с собственно философией. Здесь следует прежде всего отметить тенденцию к постепенной утрате до-стигнутого профессионального уровня, а не к его наращиванию в ходе конкретно-исторического самораз-вития тех или иных комплексов фи-лософских идей и смены этапов философского развития, а также на-растание интенций к самозамыканию и периферизации с последующим "угасанием", а не переинтерпретацией проблем в иной системе идей.
Особенно это заметно на примере идейного (в том числе философского) развития "золотого" периода. Соразмерные эпохе и общеевропейскому контексту периоды Возрождения и Реформации, в определенной мере — Контрреформации, и все же "сниженная", хотя и своеобразная версия европейского Просвещения (несомненно весомая на уровне внут-ринациональных задач), с угасанием так до конца и нереализованных идей которого к 1830-м пресекается линия непосредственно преемственного философского развития в целом. Конечно, во многом эти процессы связаны со внефилософскими контекстами — потеря государственности, неудачи национально-освободительных восстаний, ликвидация унии, изгнание ордена иезуитов и ограничение просветительской де-ятельности иных католических орденов, ликвидация системы высшего образования на территории Беларуси и т. д. Однако не последнюю роль в этом отношении сыграли внутренние культурные процессы (во многом исторически социально-политически обусловленные). Прежде всего, это связано с победой Контррефор-мации в Польше и ВКЛ. Были свернуты широкие образовательные и просветительские протестантские программы и созданная (прежде всего кальвинистами) сеть учебных заведений, усилилось открытое политическое давление на православие (которое и само в этот период переживало не лучшие свои времена в Беларуси). Фактически прекратили свое функционирование православные религиозные братства, началось (ранее отсутствовавшее в ВКЛ) преследование еретиков и атеистов. Следует добавить, что чуть ранее в ВКЛ была прекращена деятельность ан- титринитариев, многие из которых были вынуждены покинуть страну (в Европе переосмысление круга их идей и проблем явилось одним из ду-ховных истоков философии Просве-щения). Победа Контрреформации в Беларуси была связана и с концентрацией духовного (в том числе и философского) доминирования в де-ятельности ордена иезуитов. Иезуиты сумели развернуть широкую сеть школ, коллегиумов, академий (Вильно, Полоцк), которые отличались высочайшим европейским уровнем образования.
Однако оно ориентировалось, в конечном итоге, не на светские, а на религиозные цели, не на внутригосударственные задачи, а на космополитические цели ордена. Критикуя активность иезуитского ордена на Беларуси в этот период, надо воздать ему и должное: во многом именно благодаря иезуитам осуществилось удержание интеллек-туального уровня и не произошел (в течение еще достаточно длитель-ного срока) разрыв традиции фило-софствования. Тем не менее, в философии достаточно четко обозначился крен в сторону католической философии и теологии, что вылилось в господство так называемой поздней схоластики (иногда это явление философской мысли для более четкой пространственно-временной локализации обозначают как "виленская схоластика") и "эклектической фи-лософии" (также достаточно значительное явление в европейской мысли, но вторичное по отношению к ее тогдашним образцам). Изучение европейской философской классики в иезуитских учебных заведениях не блокировалось, но определенным образом препарировалось (хотя этот вопрос, как и все остальные, связанные с деятельностью ордена иезуитов на территории ВКЛ, требуют специ-ального и беспристрастного изуче-ния). В этот период истории Беларуси окончательно сложилось давно наметившееся дистанцирование от национальной почвы господствующих политических и интеллектуальных элит. Под эту тенденцию на данном этапе было сформулировано религиозно-конфессиональное обос-нование (на языковом уровне сдвиг обозначился еще раньше), что имело самые непосредственные и всеобъемлющие последствия для исторических судеб страны. Элита стала (в подавляющем своем большинстве) католической и польскоговорящей. Основная масса населения приняла униатство (частью сохранив православие) и в большинстве своем осталась белорусскоговорящей (кроме того, в качестве "языка учености" в философии долгое время сохраняла свое значение латынь). Это способст-вовало (усилившейся с окончательной потерей ВКЛ государственности) культурной переидентификации элит, когда "белорускость" ("литов- скость") стала, во многом, лишь фактом места рождения и данью исторической памяти.
Отвлекаясь от всего связанного с этим комплекса проблем, следует отметить возникающие трудности при идентификации той или иной персоналии с национальной философской традицией. Поэтому следует включать в понятие "Ф. Б." весь комплекс идей, сложившихся на исторической территории Беларуси и оказавший влияние на историю ее культуры и мысли, независимо от проблемы языка и национальной (а также конфессиональной) самоидентификации. Дополнительная сложность в этом плане — достаточно поздняя институализация истории Ф. Б. как дисциплины, ее идеологическая ангажированность во времена советской философии и ее все еще недостаточная разработанность как на уровне персоналий (только за последнее десятилетие в историю Ф. Б. заслуженно введен (точнее — возвращен) ряд новых имен), так и на уровне концептуального осмыс-ления. И это — несмотря на поистине подвижнические усилия целого ряда исследователей (Н. О. Алексютович, А. А. Бирало, А. П. и В. П. Грицкеви- чи, Э. К. Дорошевич, В. В. Дубровский, В. М. Конон, Ю. А. Лабынцев, И. Н. Лущицкий, А. С. Майхрович,

В. Мальдис, Я. Л. Немировский, С. А. Подокшин, Е. С. Прокошина,

П. Оргиш, С. Ф. Сокол, Л. А. Чернышева, В. Ф. Шалькевич, И. А. Юхо и др.). Особенно усугубляется данная проблема еще и тем, что реальное богатство Ф. Б. мало известно за пределами узкого круга профессионалов, ею занимающихся, не говоря уже о знакомстве с ней большинства населения страны. Поэтому возникает необходимость назвать основные имена (части из которых в настоящем словаре посвящены отдельные статьи) и обозначить основные течения в философской мысли Беларуси. Стала традиционной отсылка к богатейшему белорусскому фольклору, обрядности и т. д., сохранившихся во многом благодаря и позднему принятию частью населения ВКЛ христианства и длительному сохра-нению языческих компонентов в народной ментальности и традиционной культуре в целом. Выявление же условий возникновения собственно Ф. Б. требует анализа проблем, свя-занных с принятием христианства во времена Киевской Руси, их специ-фикацией для белорусских земель и прослеживанием дальнейших судеб христианства во времена ВКЛ. Во всяком случае, для белорусских земель времен Киевской Руси характерно мощное движение христианского просвещения, начало которому было положено полоцкой княжной, женой Великого князя киевского Владимира — Рогнедой (960(?) — 1000), принявшей в 990, после высылки из Киева вместе с сыном Изяславом в Полоцкую землю, христианство, постригшейся в монахини(под именем Анастасии) и основавшей первый на территории Беларуси монастырь.

Этот период белорусской истории отмечен деятельностью таких фигур, как Климент Смолятич (ум. после 1164) и Кирилл Туровский (ок. ИЗО — ок. 1182). Культовой фигурой для Беларуси явилась полоцкая княжна Предслава, принявшая монашество под именем Евфросинии и причисленная к лику святых как Евфросиния Полоцкая (1110 (?) — 1173), широко известная своей милосердно-органи- зационной и христианско-просвет'и- тельской деятельностью. Становление же собственно Ф. Б. связано с именем первопечатника и гуманиста, "универсального возрожденческого человека" Ф. Скорины (ок. 1490 — ок. 1551). В этот период появляется целое соцветие имен, украсивших бы историю философской и гуманис-тической мысли любой страны: С. Будный (ок. 1530—1593), К. Бекеш (1520—1576), А. Волан (1530— 1610), М. Гусовский (1470 (?) — 1533), К. Н. Дарогостайский (1562—1615), Ф. Евлашевский (1546—1616), Л. Зи- заний (? — 1634 (?)), С. Зизаний (16 — нач. 17 в.), М. Литвин (16 в.), Я. Лициний Намысловский (нач. 1560-х — ок. 1635), С. Лован (вторая пол. 16 в.), Петр из Ганендза (? — 1573), А. Рымша (ок. 1550 — после 1595), С. Рысинский (1560 (?) —1625), М. Смотрицкий (1575—1633), В. Ця- пинский (ок. 1540—1603 (?)), М. Ча- ховиц (1532—1613), Якуб из Кали- новки (? — 1583) и др. В этот период в ВКЛ и Польше осуществляет свою деятельность Ф. Социн (1539—1604). В то же время здесь живут беглецы из Московской Руси — нестяжатель Артемий (? — 1570); начинавший как нестяжатель, но впавший в "плебейскую ересь" Феодосий Косой (16 в.); князь Андрей Курбский (1528—1583). Этот период отмечен меценатской и просветительской деятельностью князя К. Острожского (1527—1608), А. Валовича (ок. 1520—1587), Я. Кишки (? — 1592), Э. Вителия (1474 (?) — 1522), купцов — братьев Мамоничей (Кузьма, Лукаш, Лявон), князя Николая Радзивилла Черного(1515— 1565), гетмана Р. Хадкевича (? — 1572) и др. Велико значение для последующих судеб белорусской культуры решений короля Польского и Великого князя Литовского Стефана Батория (1533—1586), предпринятых им законодательных и судебных реформ, в частности, по укреплению самостоятельности ВКЛ в составе федеративной Речи Посполитой, при-нятия Второго Статута Великого княжества Литовского (1566, Пер-вый Статут был принят в 1529 при Жигимонте I) и подготовки Третьего Статута. С именем Стефана Батория связано преобразование Виленского иезуитского коллегиума в академию в 1579 (позднее, с 1803, — Вилен- ский университет), основание иезуитских коллегиумов в Полоцке (впоследствии — академия), Гродно, Риге, Дерпте (Тарту). В работе над Вторым Статутом участвовали такие мыслители и юристы ВКЛ, как А. Вало- вич, Я. Доманевский (? — 1563), П. Раизий (? — 1571, по происхождению итальянец), Ратондус (А. Мелецкий,? — 1582), принявший участие и в работе над Третьим Статутом, и др. Одна из центральных фигур этого периода — канцлер Л. Сапега (1557—1633), с именем которого связаны подготовка и принятие в 1588 Третьего Статута Великого княжества Литовского — одного из самых значительных законодательно-пра-вовых документов Европы, по которому Беларусь жила до отмены его действия российским императором Николаем I. В это время в ВКЛ развертывается широкая издательская деятельность, начатая Ф. Скориной, продолженная С. Будным, Мамони- чами, К. Базыликом (1535 (?) — после 1600), М. Гарабурдой (16 в.), В. Гарабурдой (16 в.), М. Кавячинским (конец 1520-х — 1572), П. Б. Кми- той (? — 1629 (1632)), П. Мстислав- цем (16 в.), С. Соболем (? — 1645), И. Федоровым (ок. 1510—1583) и др. Значительная часть мыслителей этого времени получила образование в университетах и иных учебных заведениях (в частности, протестант-ских) Италии, Германии, Франции, Швейцарии, Голландии и других стран. Это период, когда на возрожденческие и гуманистические идеи накладывались идеи реформацион- ные (как правило, кальвинистские). С кальвинистской линией были связаны: С. Будный (в начале своего творчества), А. Валович, А. Волан, К. Н. Дарогостайский, Ф. Елашев- ский, М. Кавячинский, Я. Ласиц- кий (1534—1605), Н. Радзивилл Черный, В. Цяпинский (в начале своего творчества) и др. В 17 в. эта линия (до победы Контрреформации) была продолжена А, Белаблоцким (2-я пол. 17 — нач. 18 в.; перебрав-шись в Москву, принял православие), Б. Будным (кон. 16—17 в.), П. Кохлевским (кон. 16 в. — 1647) и др. Радикальное крыло Реформации представляли во второй период своего творчества С. Будный и В. Цяпинский, Д. Белинский (? — 1591), К. Каладынский (16 в.), Л. Крыш- ковский (2-я пол. 16 в.), Я. Лициний Намысловский, Петр из Гонендза, М. Чаховиц, Якуб из Калиновки, Ф. Социн, А. Вишоватый (1608— 1678), Я. Доманевский (кон. 16 в. — 1-я пол. 17 в.) и др. Атеистическую версию свободомыслия представляли К. Бекеш и С. Лован, в 17 в. — К. Лыщинский (1634—1689). Это также — и период принятия унии и деятельность таких ее видных представителей, как И. Потей (1541— 1613), М. Рагоза (? — 1599), П. Скарга (1536—1612) и др. Активную поддержку унии оказал Л. Сапега. В 17 в. эта линия продолжена униатскими архиепископами И. Кунцевичем (1580—1623) и Л. Кревзой (? — 1638). Первый известен больше своими делами, второй — как яростный полемист, выступавший с "проэкуме- нистических" позиций. Как полемист известен и митрополит И. В. Руцкой (1573 (1574) — 1637). В Беларуси действовал и активно занимался просветительской деятельностью униатский орден базилиан. Актив-ную позицию защиты православия и противостояния унии заняли братья Зизании, князь К. Асторожский, М. Смотрицкий (перешедший в конце жизни в унию) и др. Эту линию в 17 в. продолжили: А. Мужиловский (1580—1640-е), А. Филипович (1597 (?) — 1648), И. Копиевич (ок. 1651 — 1714) и др. В это время развертывается активная деятельность православ-ных братств, связанная с именами издателей М. Ващенко (середина 17 в. — 1708), Л. Карповича (после 1580—1620) и др. Центральная фигура 17 в. здесь — Симеон Полоцкий (1629—1680, хотя есть версия о его тайном униатстве), 18 в. — Г. Конис- ский (1717—1795). Интересна также маргинальная фигура И. Еленского (1756—1813), сочетавшего правосла-вие и идеи радикального утопизма. В целом 17 — начало 18 в. характе-ризуются угасанием идей Реформации в Беларуси, непрекращающейся полемикой православной и униатской сторон, нарастающей концентрацией продуцирования философской мысли в сфере влияния католических орденов — пиаров, доминиканцев, но, прежде всего, иезуитов, институали- зировавших ее преподавание в своих учебных заведениях. В плане развития идей сохраняется очевидная преемственность века 17 и века 16, однако отмечается угасание одних линий философствования к середине века и возникновение других, задавших тенденции веку 18-му. (Особняком стоит фигура К. Семеновича (ок. 1600 — после 1651) — естествоиспытателя и гуманиста, одного из пионеров технологизации научного знания в Речи Посполитой; в 1650 в Амстердаме (при поддержке эрцгерцога Леопольда — Вильгельма Габсбурга) он издал, а в 1651 во Франции переиздал свою работу "Великое искусство артиллерии. Часть I", впоследствии переведенную с латыни на немецкий, английский, голландский и другие языки). Ориенти-рованная на католицизм философия 17 в. представлена именами А. Али- заровского (1618—1659), Н. Лен- чицкого (1574—1653), Л. Залусского (1604—1676), А. Кояловича (1609— 1677), М. Карского (1662—1717), С. Лауксмина (1596—1670), В. Тыл- ковского (1624—1695), М. Сарбев- ского (1595—1640) и др. Это период складывания поздней ("виленской") схоластики, активной разработки этических, эстетических и педагоги-ческих идей. В 16 в. была заложена основа, а в 17 в. развернута имевшая продолжение в 18 в. традиция прак- тикования диспутов между соперничавшими в интеллектуальной жизни ВКЛ течениями и элитами. Основой диспутов являлась в основном религиозно-теологическая проблематика, однако они характеризовались широким привлечением философской аргументации. В этот же период возник и такой специфический вид интеллектуальной активности в BKJI, как полемическая литерату-ра (имеющая своим коррелятом публичные проповеди). Для нее был характерен прежде всего критический пафос обличения противников, но она содержала, как правило, отре- флексированные в разной мере тезисы последних, которым противопоставлены антитезисы. Сам жанр не предполагал апелляцию исключительно к теологическим и философским аргументам, однако последние привлекались достаточно широко, что может рассматриваться как показатель высокого состояния общей и философской культуры того времени. В полемику были втянуты авторы практически всех конфессиональных ориентаций. Наиболее активно этот жанр использовался в право-славной (прежде всего работы, направленные против церковной унии) и униатской (работы в защиту унии) традициях. Первая традиция представлена именами М. Ващенко, JI. Кар-повича, М. Смотрицкого, Филалета Христофора (JI. Браневский, (?) — 1624), А. Мужиловского, В. Сураж- ского (2-я пол. 17 в.) и др. Вторая — именами JI. Кревзы, И. Кунцевича, И. В. Руцкого, И. Мараховского (Сте-фановича, ок. 1576—1631) и др. Активно участвовали в полемиках, диспутах и выступали с проповедями сторонники радикальной Реформа-ции в BKJI: К. Каладынский, М. Ча- ховиц и др. Не менее активны были в этом отношении и католически ори-ентированные авторы (прежде всего иезуиты): Я. Альшевский (ок. 1586— 1634), А. Баболя (1591 — 1657, убит казаками, причислен к лику святых), позднее — Я. А. Кулеша (1660— 1706), А. К. Анцута (? — 1737), А. Абрамович (1710 —?) и др., хотя для этой традиции (особенно после победы Контрреформации) все же характернее локализация в учебных заведениях. Как памятники политической сатиры 17 в. особый интерес представляют анонимные и распро-странявшиеся в рукописи "Речь Ивана Мелешки, Каштеляна смоленского, на Варшавском сойме в присутствии короля Жигимонта III Вазы в 1589 году" (приписываемая И. Мелешке (? — 1622) и "Копия листа пана Ци- приана Комуняки, шляхтича воеводства Смоленского, писанного им к пану Филиппу Обуховичу, Воеводе Смоленскому" (якобы написанным Циприаном Комунякой), положив-шее начало целой традиции в белорусской литературе 19 в. (отголоски ее фиксируются и в конце 20 в.). Основная идея и "Речи" и "Письма" — отстаивание национальных интересов белорусского общества от засилья иноземцев. 18 — начало 19 в. характеризуются в Ф. Б. как продолжение полемической линии и линии поздней схоластики, так и воз-никновением антисхоластических течений: эстетика Я. Фальковского (1778—1836) и Ф. Н. Голянского (1753—1824), эклектическая фило-софия Б. Добшевича (1722—1794), К. Нарбута (1738—1807), А. Ско- рульского (1715—1780), С. Шадур- ского (1726—1789), Гродненских философских трактатов. Несколько особняком стоит фигура Ф. Богуша (1746—1820). Важно отметить линию, непосредственно не связанную с религиозной ориентацией и целями: И. Я. Быковский (1750—1817), К. Вырвич (1717—1793), М. Корицкий (1714—1781), К. Роговский (1728— 1810), И. Стройновский (1752—1815), М. Почебут (1728—1810), И. И. Хреп- тович (1729—1812) и др. Это период творчества в Германии выходцев из Беларуси: экономиста и утописта С. Аскерки (1712—?) и философа С. Маймона (1753—1800). Во второй половине 18 в. "философствование" становится модой в Речи Посполи- той, образуется ряд меценатских кружков и салонов, возникают лите-ратурные объединения, ряд историков и поэтов Польши были выходца-ми из Беларуси: А. С. Нарушевич (1733—1796), Ф. Д. Князьнин (1750— 1807) и др. Центрами притяжения интеллектуальных и художественных сил в Беларуси этого периода стали фигуры А. Тизенгауза (1733— 1785), М.К.Агинского (1765— 1833), И. И. Хрептовича, позднее — А. Ю. Чарторыйского (1770—1861). Культовыми становятся герои восстания 1794 года: выходец из Бела-руси Т. Костюшко (1745—1817) и непосредственный руководитель восстания в BKJI поэт-революционер Я. Ясинский (1761 — 1794). В конце 18 — начале 19 в. происходит ста-новление на территории Беларуси и Литвы (прежде всего в Вильно) классического естествознания и происходит философское осмысление его ос-нований: М. Почебут, Ю. Мицкевич (1744—1817), С. Б. Юндзил (1761 — 1847), Я. Снядецкий (1756—1830), А. Снядецкий (1768—1838), Ю. Ясинский (2-я пол. 18 в. — 1833) и др. Происходит становление и социо- гуманитарного знания: филологии (С. И. Богуш-Сестрацевич (1731 — 1826), М. К. Бобровский (1784 (1785) — 1848 и др.), политической экономии (Я. Зноска (1772—1833), И. Стройновский и др.) и т. д. В это время в Гродно (по приглашению А. Тизен-гауза), а затем в Вильно работал (1775—1783) французский ученый- натуралист Ж. Э. Жилибер (1741 — 1814). Некоторое время в Вильно преподавал немецкий ученый и фи-лософ-материалист Г. Форстер. В последние десятилетия независимого существования в Речи Посполитой была предпринята масштабная попытка реформы системы образования. Была создана так называемая Эдукацийная комиссия и Комитет народного образования на территории Беларуси и Литвы. Активную роль в их организации и деятельности сыграли И. И. Хрептович, И. Строй-новский, Д. 3. Пильховский (1735— 1803), И. Я. Масальский (1729—1794). В целом период 18 — начала 19 в. (примерно по 1830-е) в Ф. Б. может быть охарактеризован как предпрос- вещенческий и просвещенческий. Отдельные его импульсы ощущались еще практически всю первую половину 19 в.: сенсуализм А. Довгирда (1776—1835), шеллигианство Ю. Га- луховского (1797—1858), кантианство Ю. У. Быховца (1778—1845), моральная философия Ф. Бохвица (1799—1856), эстетика Л. Баровского (1784—1846), теология В. Бучин- ского (1789—1853) и др. Спорадич-ность профессионального философствования в первой половине 19 в., закрытие высших учебных заведений, сворачивание традиции Просвещения, смена ценностно-культурных ориентиров, связанная с вхождением Беларуси в состав Российской им-перии, свидетельствуют о завершении целой эпохи в развитии Ф. Б., заданной деятельностью Скорины. Но в это же время начинается поиск основ новой философии (в значительной мере в отрыве от предшествующей традиции). Отчетливый импульс к переориентации был порожден нере-ализованным проектом возникшего в Виленском университете общества филоматов (т. е. тех, кто "стремится к знаниям"), преобразованном в 1821 в общество "филоретов" (друзей благотворительности), разгромленного в 1823. В общество входили И. И. Домейко (1802—1889), Т. Зан (1796—1855), А. Мицкевич (1798— 1855), Ю. Яжовский (1798—1855), Я. Чечот (1796—1847) и др. Большую популярность в Беларуси приобретают идеи И. Лелевеля (1786—1861), польского историка и правоведа, идеолога национально-освободительного движения, в 1804—1808 учившегося, а в 1815—1818 и в 1821— 1824 преподававшего в Виленском университете (Я. Чечот — его непо-средственный ученик). Проект задавал ориентации на идеи национального, культурного и государственного возрождения, актуализировал соци-альную тематику, нацеливал на знание жизни простого народа, т. е. задал (по сути) новый круг ориентиров для философской и социально-гуманитарной мысли Беларуси всего 19 — начала 20 в., породив горизонт часто взаимоисключающих друг друга версий их осмысления. С демократических позиций проблематика социальной философии была актуализирована в 19 в. в работах М. Лавицкого (1816—1900), А. Незабытовского (1819—1849), Ф. Савича (1815 — 1846). Однако в целом традиция про-фессионально практикуемой фило-софии в Беларуси 19 в. утрачивается, собственно философские работы — скорее исключение, чем правило. Поиски утраченной национальной традиции, критериев национальной идентификации и путей развития национального самосознания привели в Беларуси в 19 в. (в некоторой мере и под воздействием круга идей романтизма) к возникновению мощной волны этнографических (шире — культурно — антропологических) исследований, в которых наряду с белорусскими участвовали польские, российские, украинские ученые. Только основной ряд фигур здесь составляют: А. Е. Богданович(1862— 1940), И. П. Баричевский-Тарнава (1810—1887), М. О. Без-Корнилович (1796—1862), У. Верига (1868— 1916), 3. Я. Даленга-Ходаковский (1784—1825), В. Н. Добровольский (1856—1920), М. В. Довнар — За- польский (1867—1934), А. К. Ель- ский (1834—1916), Е. Ф. Карский (1860—1861), А. Г. К. Киркор (1818 (1819) — 1886), И. И. Носович (1788—1877), Н. Я. Никифоровский (1845—1910), А. М. Сементовский (1821—1893), Е. П. Тышкевич (1814— 1873), К. П. Тышкевич (1806—1868), П. М. Шпилевский (1823—1861), М. Федоровский (1853—1923) и др. Рефлексивная же разработка этого круга идей осуществлялась в Бела-руси в середине 19 в., а частью и во второй половины 19 в. средствами литературы. Для становления бело-русского самосознания многое сделали произведения А. Мицкевича, Я. Чечота, У. Сырокомли (Л. Кондра-тович, 1823—1862), Я. Барщевского (1794 (?) — 1851), А. И. Вериги-Дарев- ского (1816—1884), В. Дунина-Мар- цинкевича(1808 (1807) — 1884), А. Г. К. Гуриновича (1869—1894), Я. Лучины (И. Л. Неслуховский, 1851—1897), но особенно — Ф. Бо- гушевича (1840 — 1900). В 20 в. эта традиция на качественно новом уровне была продолжена прежде всего Я. Купалой, М. Богдановичем, М. Го- рецким, Я. Коласом и др. Фактически литература в этот период взяла (в силу своих возможностей) функции философии. Изменение общей духовной атмосферы во многом связано и с изменением конфессиональной ситуации в стране. В 1839 в Полоцке был подписан Соборный акт о желании униатских иерархов присо-единиться к Русской православной церкви. Аналогичные шаги пред-принимались еще в 18 в. на присоединенных к Российской империи землях при императрице Екатерине II, непосредственное руководство ими тогда было поручено Г. Конис- скому. В 1839 основным идеологом ликвидации унии в Беларуси высту-пил архиепископ И. Семашка (1798— 1868). В результате из обращения был выведен целый пласт униатской литературы, белорусский язык был окончательно локализован в сфере частной жизни. Параллельно шла широкомасштабная школьная реформа по российскому образцу. Показательно, что если гуманитарная элита по-прежнему продолжала ориентироваться на Польшу (например, большинство белорусских писателей писало или на польском языке, или использовало его наряду с белорус-ским), то естественнонаучная и техническая элита, связанная с российской системой высшего образования, все больше стала включаться в рос-сийскую культуру.В гуманитарной же области большой вклад в русскую культуру внесен прежде всего язы-коведами И. А. Гашкевичем (1814— 1872) и К. А. Косовичем (1814—1883). Единственный социально-философ- ский проект того времени, прижившийся и частично выработанный в Беларуси — и при этом ориентированный на Восток — доктрина запад- норусизма, оживившая и на новом уровне аргументации обосновывавшая теоретически прорабатывавшиеся в Ф. Б. еще с 17 в. идеи культурного, конфессионального и исторического родства белорусов, русских и украинцев. (Обращение к этому кругу идей было инспирировано, в том числе и задачами ликвидации унии и необходимостью противостоять на новом уровне рефлексии идеям национально-освободительной борьбы). Основной представитель западнору- сизма в истории русской философии — К. Д. Кавелин (1818—1885), основной же его идеолог — выходец из униатской белорусской семьи — ис-торик М. О. Коялович (1828—1891). К кругу западнорусистов принадлежал в Беларуси также историк А. П. Сапунов (1851—1924), близкие идеи высказывал и И. И. Григорович (1792 —1852, по матери — потомок Г. Конисского). Концепции запад- норуссизма в истории социальной и философской мысли Беларуси противостоял круг идей, в последую-щем легший в основу философии и идеологии национального возрождения, впервые отчетливо рефлексивно оформленный К. Калиновским (1838—1864) — мыслителем, публицистом, поэтом, революционером- демократом, руководителем восста-ния 1863—1864 в Беларуси и Литве. К. Калиновский прочно связал идеи национальной самоидентификации и национального освобождения с ре-шением социальных проблем (тема, ставшая доминантной в последующей возрожденческой традиции). Акцент с национальных на социальные факторы (хотя первые в той или иной мере учитывались) перенесли представители народнической идео-логии в Беларуси или выходцы из Беларуси: М. С. Абрамович (1871 — 1925), Б. Белобоцкий (1861—1888), А. О. Бонч-Осмоловский (1857—1930), И. Е. Гриневицкий (1856—1881), Г. П. Исаев (1857—1886), Д. Е. Лапо (1861 —1936) и др., ориентировавшиеся на общий круг идей россий-ского народничества. Две наиболее интересные в теоретическом отношении фигуры здесь — Н. К. Судзилов- ский-Руссель (1850—1930) и К. Каганец (К. Р. К. Кастровицкий, 1868— 1918). Первый оставил заметный след не только в истории и культуре Беларуси и России, но и Швейцарии, Англии, Франции, Румынии, Болгарии, США (Гавайские острова), Японии, Китая. Второй символизирует синтезирование народнических (эсе-ровских) идей с идеологией нацио- нального Возрождения. Основной круг представителей последнего сложился в начале 20 в. (значительную роль в его конституировании сыграла основанная в Вильно в 1906 газета "Наша ніва"). Значительная часть персоналий этого круга приняла участие в образовании в 1918 ВНР, а затем (частично) приняла активное участие в процессах "белорусиза- ции" в 1920-х в БССР или эмигрировала (И. Луцкевич, А. Луцкевич, В. Ластовский, Я. Лёсик, Б. Эпи- мах-Шыпило, К. Езавитов, Я. Ва- ронка, П. Кречевский, А. Смолич, К. Абдзиралович, А. Цвикевич и др.). Заметным явлением в интеллектуальной жизни конца 1910-х — начала 1920-х на территории Беларуси было творчество Бахтина и мыслителей его круга и Выгодского до их пе-реезда в Россию, а также В. Н. Ивановского, переехавшего из России в Беларусь в 1920-е. В 1920-е же в Беларуси был опубликован ряд интересных работ, выполненных в целом в рамках методологии марксизма (С. Я. Вольфсон, Быховский и др.). В целом же к концу 1920-х заканчивается еще один этап в развитии истории Ф. Б. (его окончание означено серией процессов над "нацдемами" и иными социально чуждыми большевистской власти элементами), на смену которому приходит эпоха советской философии в Беларуси.

В. Л. Абушенко, Э. К. Дорошевич

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме ФИЛОСОФИЯ БЕЛАРУСИ:

  1. ФИЛОСОФИЯ БЕЛАРУСИ
  2. ФИЛОСОФИЯ БЕЛАРУСИ
  3. 9. Философия Фихте и Шеллинга. Основоположения «наукоучения» в философии Фихте. Понятие «абсолютного тождества» в философии Шеллинга.
  4. ГЛАВА I. ОСНОВЫ ФИЛОСОФИИ. ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ
  5. 4. От философии сродности к философии общего дела, от монолога к диалогу
  6. 15. Аналитическая философия ХХ столетия. Философская программа неопозитивизма и ее кризис. «Постпозитивизм» и философия науки.
  7. Глава III. Предметное самоопределение философии. Предмет философии
  8. 3. Античная классика: моральная философия Сократа; проблема«эйдосов-идей» в философии Платона; Аристотель о материи и форме.
  9. 8. Немецкая классическая философия и ее главные проблемы.Философия Канта: понятие «вещи в себе» и трансцендентального знания. Антиномии чистого разума.
  10. Раздел I. ФИЛОСОФИЯ ФИЛОСОФИИ (МЕТАФИЛОСОФИЯ
  11. 4. Общая характеристика средневековой философии. Ее основные направления и виднейшие представители. Теоцентризм средневековой философии.