<<
>>

ГИЛЕМОРФИЗМ

(греч. hile — материя, morphe — форма) — новоев-ропейское обозначение (окончатель-но утвердилось в литературе в 19 в. применительно к Аристотелю) осевой семантической конструкции, фундирующей собою античную на-турфилософию и заключающейся в трактовке космогенеза (как и любого становления) в качестве оформления исходного субстрата.

Досократичес- кая натурфилософия основана на идее последовательной трансформации первоначала (arche) в серию сме-няющих друг друга миров (версий Космоса), каждый из которых проходит в своей эволюции как стадию становления (космизации как оформ-ления), так и стадию деструкции (хаотизации как утраты формы, т. е. обращения=возвращения в Хаос как "безвидный"). Как пифагорейский "предел", выраженный в числе, ог-раничивает и тем самым структу-рирует беспредельность в процессе становления объекта, так и у Ана-ксимандра апейрон (ton apeiron — то, что беспредельно), семантически изоморфный пифагорейской беспре-дельности, структурируется посред-ством дифференциации и комбинации пар противоположностей, обретая форму (вид) и — тем са-мым — определенность.
Смысловой осью античной натурфилософии вы-ступает проблема соотношения материи (как arche) и формы — с очевидным приматом формы с точки зрения ее креативного потенциала. По оценке Фуко, "можно сказать, что в ан-тичности имеешь дело с... волей к форме". Эта "воля к форме", вошедшая в плоть и кровь культуры западного типа, исходно была детермини-рована осмыслением становления в качестве генезиса как антропо-морфно истолкованного "рожде-ния": "природа... по сути своей тако-ва, что принимает любые оттиски, меняя формы под воздействием того, что в нее входит", — "воспринимающее начало можно уподобить матери, образец — отцу" (поздняя реми-нисценция мифологизма у Платона). Семантическое наложение друг на друга биоморфной и техноморфной моделей космогенеза (см.
Античная философия) задает трактовку оформ-ляющего (отцовского) начала как субъекта-создателя, носителя цели (идеи, образа) будущего предмета становления, творимого им "по обра-зу" (образцу). Соотношение мужского и женского космических начал конфигурируется, таким образом, в европейской культуре как структу-рообразующее противостояние пас-сивной материи и активной формы, что в перспективе задает такой век-тор развития западной философии, который предполагает аксиологиче-ский примат духовного (см. Идеа-лизм), в отличие от характерного для древневосточной культуры косми-ческого синтетизма энергетического взаимопроникновения оплодотворяющей мужской силы и женской силы плодородия (см. Тантризм, Ян и Инь). При возможности обнаруже-ния семантических аналогов фигуры Г. в древневосточной философии (например, раннебуддистское "если бы... сознание не входило в материнское лоно, то откуда было бы взяться в материнском лоне имени и форме?") тем не менее аксиологическая при-оритетность данной трактовки проблемы становления в европейской культурной традиции достаточно очевидна. Античная философия де-терминирована в своем возникнове-нии и семантике фундаментальной для европейской традиции акценти-ровкой субъектной составляющей в структуре базовой субъект-объект- ной оппозиции, в отличие от древне-восточной традиции, акцентирующей объект. Если аграрная (т. е. тради-ционная восточная) культура мыслила в этом контексте становление как спонтанный процесс изменения объекта (древнекитайские пословицы "урожай не поторопишь", "не тяни лук за перья" и т. п.), то раннее развитие и дифференциация ремесла задает в древнегреческой культуре понимание ремесленника (демиурго- са) как созидающего объект посредством придания ему нужной формы в процессе трансформаций исходно-го материала. Пафос формирующего активизма лежит в глубинных основаниях античной культуры (вплоть до канона дорожного строительства, не допускавшего обходящих гору петель и требовавшего прорубать в горе туннель или ступеньки, сохраняя исходный вектор направления).
В этом контексте форма оказывается приоритетной (как семантически, так и аксиологически) по отношению к оформляемому субстрату, выступая одновременно и как носитель предметного эйдоса, и как носитель творческого импульса становления. Возникновение, таким образом, мыслится как формирование, а форми-рование — как оформление извне (привнесение формы). Ремесленно- демиургическое оформление вещи выступает смыслообразующей моде-лью становления для сократической натурфилософии и Аристотеля: кон- ституирование объекта мыслится как внесение формы в аморфный субстрат, т. е. как результат воздействия на пассивное субстанциальное начало активной формы как струк-турирующей модели, носителя образа предмета (см. Эйдос). В филосо-фии Аристотеля, моделирующего космогенез в категориях техноморф-ной версии космического процесса (см. Античная философия), акценти- рованное выделение целевой причины (наряду с материальной, движущей и формальной) фиксирует становление предмета в качестве результата реализации цели как имманентного предмету эйдоса (см. Телеология). Парадигма возникновения как при-внесения формы задает в античной культуре вектор трактовки демиур- госа как творящего вещи из матери-альной первоосновы мира в акте их гештальтного структурирования, при-дания им — посредством формы — определенности и "самости" (ср., с одной стороны, с древнекитайской моделью становления самости ("жань") в процессе взаиморезонирующего вза-имодействия объектов однопорядко- вой общности ("лэй"), а с другой — с формируемой в теизме принципи-ально монистической парадигмой творения демиургом мира "из ни-чего" — вне исходного наличного материального субстрата (см. Де-миург), что допускает возможность феномена чуда (см. Теургия), в то время как фундаментальная необхо-димость для становления материаль-ной причины задавала античной на-турфилософии вектор осмысления мирового процесса в парадигме есте-ственного закона). Однако если в системе отсчета объекта процесс наложения формы (эйдоса) на аморфный субстрат выступает как становление, то в системе отсчета эйдоса он может быть понят как воплощение, объек-тивация его в материале.
Данный аспект Г. представлен в философии Платона, задающей, с одной стороны, онтологическую модель, фундирован-ную механизмом объективации идей, с другой — гносеологическую модель, основанную на принципе "припо-минания" как усмотрения эйдоса за искажающей фактурностью матери-ального воплощения. Материя мыслится у Платона именно как лишенность формы, а идея (эйдос) — не в качестве внешней, но в качестве внутренней формы как способа бытия объекта, вне которого объект утрачивает свою самость: идеальные (как в семантическом, так и в оценочном смысле этого слова) эйдосы выступают в качестве не только модельного образца предметов, но и целепола- гающего импульса их становления (см. Платон). Аналогично истинное знание трактуется Платоном как фактически распредмечивание (ус-мотрение "мысленным взором" — сквозь искажающую ткань веще-ственности) идеи,реконструкция в познающем сознании эйдоса предмета сквозь внешние, случайные, сугубо субстратные характеристики (поета как предметное содержание истинного знания — см. Ноэзис и но- эма). В пифагорейско-платоновской нумерологии монада обозначала нео-пределенную ("чистую") сущность, форму как таковую, в то время как диада — неопределенную и неоформ-ленную субстратность. Предметный мир как воплощение обоих названных принципов бытия мыслился как обладающий софийностью, т. е. пре- исполненностью умопостигаемого в распредмечивании смысла (см. София). В рамках неоплатонизма проблема соотношения материи и формы обретает звучание именно как проблема воплощения, артикулиру- ясь в контексте концепции эманации, задающей мировой процесс как поступательное воплощение транс-цендентного Единого (Блага) — в смысле наделения его плотью, отягощающей вещественностью, сме-шения с материей как смешения света с мраком (см. Эманация). Истинное познание как постижение света (Единого, Блага) необходимо предполагает реконструкцию его в сознании в качестве распредмечен- ного ("как можно говорить о мире, если не увидеть его идею?" — у Плотина). Идеи Г.
оказали значительное влияние на развитие европейской философской традиции, включая классический, неклассический и со-временный типы философствования, задавая структурно-семантическую модель соотношения объектного и не-объектного бытия. Под последним вариативно понималось: 1) — Абсолютное бытие Бога: схоластика моделирует механизм креации как вещественного воплощения исходно наличных идеальных прообразов вещей в мысли Божьей (archetipium у Ансельма Кентерберийского, species в скотизме, visiones у Николая Ку- занского и т. п.). В поздней схоластике конституируется парадигма осмысления креации как "разверты-вания" (explicatio) Бога в предметный мир посредством Божественного "са-моограничения" (ср. с эйдетической и структурирующей функцией предела и формы в античной философии); обратным вектором этого процесса выступает "свертывание" (implicatio) мира как снятие им своего предела (наличной предметной определенности — ср. с феноменом апейронизации у Анаксимандра) и возвращение в лоно Абсолюта как беспредельной полноты возможнос-тей как потенциальных объектива- ций (см. Николай Кузанский). Аналогичные Г. семантические фигуры обнаруживают себя и в рамках нео-томизма в контексте креационной парадигмы онтологии (Г.Мейер, И. Гайзер и др.). 2) — Безличное трансцендентное бытие: немецкой трансцендентально-критической философией (и прежде всего Геге-лем) моделируется разворачивание семантического потенциала абсолютной идеи, презентированного в диалектике понятий, посредством объективации его в природном и ис-торическом материале (аналогично explicatio Абсолюта в поздней схоластике), на базе чего познание консти-туируется как вектор, семантически изоморфный ноэтической реконст-рукции в сознании понятийных структур идеи как эйдотического образца, абстрагированного от его предметного воплощения (человек, по Гегелю, "есть прекрасная и мучительная попытка природы осознать

Гилеморфизм 239

самое себя"). 3) — Субъектно-сущно- стное бытие: в марксизме оформля-ется концепция опредмечивания и распредмечивания, в рамках которой опредмечивание выступает как, с одной стороны, самореализация "родовой сущности" человека, во-площаемой в продуктах деятельнос-ти, т.

е. объективация в предметах "второй природы" социокультурно артикулированного человеческого целеполагания и "сущностных сил человека" (что восходит к аристоте-левскому педалированию онтологи- зирующего потенциала целевой при-чины), а распредмечивание мыслится как освоение "логики объекта" в познании и практике (что восходит к праксеологически истолкованной платоновской концепции ноэмы) (см. также Опредмечивание и рас-предмечивание). В контексте современной философии парадигма Г. ут-рачивает свою операциональность в онтологических аппликациях; однако семантические следы ее влияния (в весьма специфической аранжи-ровке) могут быть обнаружены в гус- серлианской "эйдологии" (трактовка Гуссерлем species, ноэтическое "усмотрение сущности" как предмет "интеллектуальной интуиции" — см. Ноэзис и ноэма). В современной парадигмальной модели нелинейных динамик — как в естественнонаучной (синергетика), так и в гума-нитарной (постмодернизм) ее версиях — осуществляется радикальный поворот от гештальтной матрицы Г., в течение многих веков фундировав-шей западноевропейскую традицию, к идеям самоорганизации среды. Так, по формулировке Пригожи- на, становление синергетической ис-следовательской парадигмы знаменовало собой переход от трактовки изменения как апплицируемого на "пассивное бытие" к пониманию изменения как самоорганизации: пе-реход "от бытия к становлению" (Пригожин, И. Стенгерс). В контексте синергетической концепции само-организации "материя стала рассма-триваться не как инертный объект, изменяющийся в результате внешних воздействий, а, наоборот, как объект, способный к самоорганизации, проявляющий при этом как бы свою "волю" и многосторонность" (А. Баблоянц). С определенной долей условности аналогичный семан-тическим фигурам Г. гештальт может быть усмотрен и в постмодернистских стратегиях отношения к тексту: процедуры деконструкции (в мо-менте произвольной центрации) и означивания текста, плюрализм нарративных практик (см. Нарра-тив) и т. д. Однако в целом постмо-дернизм связывает Г. с традицией классической метафизики (см. Ме-тафизика, Постметафизическое мышление), основанной на оппозиции субстрата и формы ("компарс" в тер-минологии Делёза и Гваттари), про- тивопоставляя этому комплексу но- мадологически понятый "диспарс" как основанный на оппозиции материи и силы. Аналогичная тенденция выражается и в дискредитации понятия оформленности в постмодернизме (от "стагнации форм" и "алиби фор-мы" у Бодрийяра до идеи децентра- ции у Деррида — см. Ацентризм).

М. А. Можейко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме ГИЛЕМОРФИЗМ:

  1. ЭЙДОС
  2. ЭЙДОС (греч. eidos - вид, образ, образец
  3. ДЕМИУРГ
  4. СТРУКТУРАЛИЗМ
  5. Аристотелизирующии креационизм Аквинатаи его картина мира
  6. ЭРОТИКА ТЕКСТА
  7. «Естественная теология
  8. ГЕШТАЛЬТ ПСИХОЛОГИЯ
  9. СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
  10. КАЛОКАГАТИЯ
  11. КРАСОТА
  12. НЕОБХОДИМОСТЬ и СЛУЧАЙ-НОСТЬ
  13. БИСЕКСУАЛЬНОСТЬ
  14. Авторы статей
  15. ФЛОРЕНТИЙСКИЙ ПЛАТОНИЗМ
  16. § 3. Субъекты финансового права
  17. § 4. Защита прав субъектов финансового права