ИММАНЕНТИЗАЦИЯ
— общефи-лософское понятие, фиксирующее процедуру конституирования внешнего по отношению к определенной системе в качестве ее имманентно внутреннего. Особое значение понятие И.
приобретает в контексте со-временного осмысления феномена нелинейности (см. Нелинейных динамик теория), в рамках которого не только взаимодействие системы с внешней средой выступает в качестве необходимого условия возможно-сти ее самоорганизационных транс-формаций (см. Синергетика), но и сам феномен внутреннего артикулируется как продукт И. внешнего (см. Скла- дывание, Складка). Применительно к сознанию И. обнаруживает себя как в контексте субъект-объектных, так и субъект-субъектных процедур, предполагая не только понимание в качестве нулевого цикла своего осуществления, но также позитивно аксиологическую артикуляцию со-ответствующих содержаний, подле-жащих И. В диалогическом контексте обеспечивает конституирование коммуникативного содержания диа-лога, предотвращая его редукцию к информационному обмену(см. Диалог, Другой, Общение, Коммуникация, After-postmodernism, Социали-зация, Субъект).В.
А. МожейкоИММАНЕНТНЫЙ (лат. immanens — пребывающий внутри) — понятие, обозначающее свойство, внутренне присущее предмету, процессу или явлению; то, что пребывает в самом себе, не переходя в нечто чуждое, не трансцендируя. Метод исследова-ния, определяемый исключительно самим его предметом, равно как и критика системы идей на основе ее собственных посылок являются И. У Канта И. — противоположено трансцендентному. В гносеологии Канта сфера законного (И.) примене-ния разума ограничена миром явлений, данным в опыте.
А. А. Грицанов
ИНАКОСТЬ (греч. heterores, лат. alterritas) — термин философии Платона ("Тимей", "Парменид"), во-шедший в категориально-понятий-ные комплексы ряда философских систем.
Платон полагал принципи-альную возможность и радикальную достижимость точного определения чего-то "одного", уникального, в от-личие от другого. И. у неоплатоников отражала дуализм уже познанного и все еще-познаваемого в "Нусе"; у схоластов Божественное откровение выступало И. применительно к "по-сюстороннему" миру; у Гегеля И. обозначалась категория противоречия как диалектического единства полярных начал и понятий.А. А. Грицанов (1970) ИНВЕКТИВА (англ. invective — обличительная речь, брань) — культурный феномен социальной дис-кредитации субъекта посредством адресованного ему текста, а также устойчивый языковой оборот, воспри-нимающийся в той иной культурной традиции в качестве оскорбительно-го для своего адресата. Механизмом И., как правило, выступает моделирование ситуации нарушения культурных требований со стороны адресата И., выхода его индивидуального по-ступка за границы очерчиваемой конкретно-национальной культурой поведенческой нормы, — независимо от степени реальности и в целом реалистичности обвинения (усечен- ным вариантом И. является векторно направленная на адресата артикуляция терминов, обозначающих физиологические отправления или части тела, фиксированные в данной традиции в качестве непристойных). Соответственно этому сила И. прямо пропорциональна силе культурного запрета на нарушение той или иной нормы; максимально инвективный смысл обретают, таким образом, вербальные конструкции, моделирующие табуированное поведение. Это обстоятельство обусловливает широкий спектр семантического варьирования И. в зависимости от наличия и аксиологической наполненности в конкретных культурах различных нормативных требований и запретов: для архаических культур, аксиоло- гически акцентирующих ролевую состоятельность и трудовые навыки, характерны И., моделирующие формы поведения с низким адаптационным потенциалом (И. со значением "неумеха" у эскимосов или "безру-кий" на Таити); для культур, акцентирующих пищевые запреты и пред-писания, типичными являются И., связанные с моделированием ситуа-ций поедания табуированной пищи, несъедобных предметов, экскрементов (например, И.
"ты ешь зеленых китайских тараканов" на Самоа); для культур, жестко регламентиру-ющих сексуальную жизнь, присущи И., моделирующие ненормативное поведение в данной сфере: инцесту- озные И. (типа инвективного совета вступить в интимные отношения с собственной старшей сестрой или матерью в индийском механизме из-девательского отказа жениху) и оскорбления, относящие инвектируе- мого субъекта к противоположному полу или предполагающие его пер- версивность (адресованные мужчине синонимы лат. clitor на суахили; русская идиома, эвфемически за-мененная "оборотом на три буквы" и др.); в культурах, высоко ценящих чистоплотность, в качестве И. вос-принимаются вербальные модели несоблюдения гигиенических требо-ваний (И. со значением "грязный", "немытый" в немецкой и японской традициях, — ср. также выражения "грязные ругательства" в русском и dirty dozen ("грязная дюжина") в аналогичном значении в английском языках); для культур, высоко ценящих родственные узы, макси-мальными являются И., ставящие адресата вне семейных связей (bastard в итальянской культуре, psa krev ("песья кровь") в польской, "сукин сын" в русской); для культур с остро артикулированной религиозной, в частности — христианской, составляющей наиболее типичны И., выводящие своего адресата из сферы божественного покровительства (англ. God damn — "будь ты проклят Богом") или связывающие его с не-чистой силой (русское "иди к черту") и т. п. Нарушения (выход за пределы культурной нормы) могут мо-делироваться в И. как в программно- технологическом, сценарном (И. со значением "неспособный" в большинстве архаических культур), так и в ценностном (например, "рогоносец" у большинства европейских народов) их проявлениях. При переходе культурного запрета в разряд руди-ментарных соответствующие И. ут-рачивают свой культурный статус, при смягчении запрета снижается их экспрессивность (см. стертую семантику современного общеевропейского "черт возьми" в сравнении с медиевальным: в средневековой Испании девушка, произнесшая эту И., считалась морально падшей; аналогично многочисленные табу, связанные с животными, делали зоонимы мощными И. в архаичных культурах, однако в современной культуре И. типа "зеленая черепаха" у китайцев или "конь" у сербов теряют свою экспрессивность; между тем, И. "свинья" или "собака" сохраняют свой статус в контексте мусульманской культуры). В экстремальном варианте частое употребление утратившей свой исходный смысл И. приводит к полной утрате ею инвективного значения ("девальвации"), — в вербальной практике массового сознания такие И. выступают в качестве своего рода "детонирующих запя-тых" (Дж. X. Джексон). С точки зрения своего адресования И. диффе-ренцируются на: 1) направленные непосредственно на инвектируемого субъекта, т. е. моделирующие в ка-честве девиантного именно его поведение (все, приведенные выше); 2) ориентированные не на самого адресата И., а на тех его родственни-ков, чей статус мыслится в соответствующей культуре как приори-тетный: так, при доминировании статуса отца И. направляются именно на последнего (индийская и кавказские культуры), в культурах, где доминирует почитание матери — на нее (русский и китайский мат); направленность И. на жену оскорбляемого подразумевает его неспособность защитить женщину или сексуаль-ную несостоятельность (культуры Азии); 3) адресованные максимально сакрализованному в той или иной традиции мифологическому субъекту (от поношений Зевса в античной до оскорбления Мадонны в католической культурах). И. в данном случае выражает досаду на себя или судьбу (и семантически замещает наказание, как бы инициируя его со стороны означенного субъекта) или выражает вызов року (ср. немецкое Donnerwetter — буквально: "грозовая погода" — и русское "разрази меня гром"). Иногда в качестве ненормативного и нарушающего культур-ный канон моделируется поведение самого инвектанта, если это ставит в унизительное положение адресата И. (см. угрозу утопить врага в semen в ряде кавказских культур). Семантическим ядром И. является сам ги-потетический факт нарушения норма-тивного запрета (вербальная модель которого в контексте соответствующей культуры обладает предельной экспрессивностью), выступающий на передний план по отношению к непосредственному содержанию И. В силу этого И. как культурный феномен практически не совпадает со своим денотативным смыслом, цент- рируясь вокруг смысла эмоционального: возможность адресации И. не требует ни малейшего реального соответствия поведения индивида предъявляемым ему в И. обвинениям (южно-европейские синонимы слова "гомосексуалист" или славянские синонимы слова "дурак", адресуемые оскорбляемым и просто неприятным инвектанту людям — вне какой бы то ни было зависимости от их сексуальных ориентаций и умст-венных способностей). Кроме того, произнесение И. само по себе есть нарушение запрета, вербальная артикуляция табуированных реалий и действий, что погружает инвектанта в ситуацию, фактически аналогичную ситуации карнавала, позволяющей безнаказанно нарушать жесткие и безусловные в нормативно-стандарт-ной, штатной ситуации запреты (Бахтин): от прямого пренебрежения запретом на сквернословие до мо-делирования для себя табуированных и кощунственных действий. Ка- тартический эффект, создаваемый ситуацией И. для инвектанта, рассматривается в философской и культу-рологической традиции как фактор предотвращения и снятия возможной агрессии: "тот, кто первым... обругал своего соплеменника вместо того, чтобы, не говоря худого слова, раскроить ему череп, тем самым за-ложил основы нашей цивилизации" (Дж. X. Джексон). Отмечено, что в культурах, где мало инвективных идиом (например, в японской), оформляется мощный слой этикетных правил и формул вежливости (Р. М. Адаме), а рост вандализма и беспричинных преступлений связы-ваются со стиранием экспрессивности И. в современной культуре (В. И. Жельвис). Таким образом, И. рассматривается как один из механизмов замещения реального насилия вербальной моделью агрессии. В философии культуры сложилась устойчивая традиция исследования И. в коммуникативном и общекультурном процессах (Дж. X. Джексон, Р. Грэйвз, А. В. Рид, X. Э. Росс, С. С. Фелдмен, Дж. Брюкмен, В. И. Жельвис, К. Митчел-Кернан, Р. М. Адаме, К. Т. Кернан и др.). Всемирный словарь нецензурных слов и выражений (Интернет) дает материал для сравнительного (в ко-личественном отношении) анализа статуса И. в различных национальных культурах: так, максимально объемным комплектом ненормативной лексики и фразеологии (418 словарных гнезд) представлены И. английского языка, минимальным (2 словарных гнезда) — И. латышского (для срав- нения: испанского — 310, голландского — 203, русского — 146, шведского — 120).М. А. Можейко
Еще по теме ИММАНЕНТИЗАЦИЯ:
- НЕЛИНЕЙНЫХ ДИНАМИК ТЕОРИЯ
- § 3. Субъекты финансового права
- § 4. Защита прав субъектов финансового права
- § 5. Гарантии защиты и восстановления нарушенных прав субъектов финансового права
- § 5. Финансовое право и финансовая политика государства
- Глава 4. Финансово-правовые нормы и финансовые правоотношения
- § 1. Общая характеристика и виды финансово-правовых норм
- § 2. Финансовые правоотношения: понятие, особенности и классификация
- § 3. Система финансового права
- § 4. Источники финансового права
- § 2. Принципы финансового права
- Глава 3. Финансовое право Российской Федерации как отрасль российского права
- § 1. Понятие, предмет и методы финансового права
- § 3. Правовые формы финансовой деятельности государства и местного самоуправления
- Глава 2. Финансовая деятельность государства и муниципальных образований
- § 1. Понятие и методы финансовой деятельности государства и муниципальных образований
- § 2. Органы, осуществляющие финансовую деятельность государства
- Сведения об авторе
- Содержание