КАСАНИЕ
(греч. — haptikos) — понятие, приобретающее философ-ский статус в рамках философии постмодернизма (Мерло-Понти, фило-софия Другого), а также у Сартра — в границах категориально-понятий-ного комплекса, центрированного на категориях "складка", "тело", "кожа" и др.
К. характеризует способ, посредством которого наше тело вписывается в мир, не разрушая ни его, ни себя. К. суть понятийное средство для описания определенного, ментально представленного чувства ("К."), которое приобретается человеком благодаря целостному опыту жизни и действий в простран-стве (А. Монтэгю: "Касание. Чело-веческое значение кожи", 1986). (К. не локализуется в границах оп-тических свойств зрения, выступая как видение кожей, как слой чувст-венности, который доминирует в процессе феноменологического кон-ституирования телесности.) В дан-ном контексте К. выступает как "во-ображаемый физический контакт" с фрагментами пространства и рас-полагающимися в них объектами, ранее уже бывшими "затронутыми" нами: мы в состоянии их видеть, слышать и ощущать исключительно благодаря тому, что разместили их вокруг себя и упорядочили вследст-вие множества прошлых неосознаваемых К. Восприятие посредством К. неосуществимо вне фундамента в виде внутреннего образа телесности, который и конституируется как ре-зультат "сплетения" некоего "узора" из невидимых нитей предшествующих К. В результате обмена К. фор-мируется "клеевая прослойка" между двумя телами или "плоть" (Сартр). К. (в рамках такого понимания его) перестает являть собой собственно К. в случаях, когда оно проникает "за" или "сквозь" кожу. По Мерло- Понти, осуществимость К. предпослана "касаемостью-в-себе" (фр. tangible en soi): человек чего-то способен касаться, но лишь потому, что его нечто касается и именно в том месте и в тот момент, когда и где он этого нечто касается... К. как цельную процедуру разорвать невозможно... К. не может и не должно сводиться к К.-репертуару, диктуемому чело-веку в качестве нормы идеальными жестами иных суверенных субъектов (действующих лиц коммуникации). В границах культурологических схем Канетти (осмысление природы власти в контексте ее сопоставления с образами хватающей руки, зубов, пасти, поглощения) особо значимой выступает проблема энергетики К. как непосредственного телесного воздействия (в качестве знака угрозы смерти и — соответственно — знака влияния и власти). В рамках подхода Н.М. Бахтина, зрение и слух человека являют собой незаин-тересованное и безвольно-созерца-тельное основание чувственного опы-Кассирер 471
та; именно они обусловливают "хо-лодок" между человеком и миром; они предварительны, а не само-ценны. Первичным же, по мысли Н. М. Бахтина, выступает осязание: именно посредством К. человек получает сведения о пределах себя са-мого, эротически постигая бытие. (См. также Тело, Плоть, Кожа.)
А. А. Грицанов КАССИРЕР (Cassirer) Эрнст (1874— 1945) — представитель неокантианской философии марбургской школы. С 1896 был ассистентом Когена в Марбургском университете, затем преподавал философию в различных университетах Германии до 1933, когда эмигрировал сначала в Оксфорд, затем Ґетеборг, а с 1941 до конца жизни работал в Йельском и Колумбийском университетах. В ра-ботах, опубликованных до 1920-х ("Понятие о субстанции и понятие о функции", 1910), он целиком находился на ортодоксальных позициях неокантианства марбургской школы и лишь с середины 1920-х, начиная с появления его трехтомной "Фило-софии символических форм", К. вы-ходит за рамки неокантианства. Как и Наторп, К. начинает свое фило-софское развитие с работ по логике и истории философии; в духе нео-кантианского трансцендентального идеализма освещает историю фило-софии, стилизуя великих философов нового времени под Канта. Осново-полагающей установкой его фило-софского мировоззрения становится марбургская интерпретация кантов- ского критицизма.
Это означает, что вместо традиционного философского (метафизического) противоположения мышления и бытия он считает главной гносеолого-методологичес- кую проблематику, традиционный метод, направленный не на действи-тельность, а на формы ее познания. В качестве объектов познания предметы здесь не рассматриваются, поскольку они не могут быть уже до познания независимо определены и даны нам в качестве таковых; эти предметы впервые конституируются, по К., формой сознания, а само познание имеет дело, таким образом, не с данным, а заданным. Под влия-нием изменений в развитии науки, культуры и духовной жизни общества в 1920—1930-е он проделыва-ет своеобразную эволюцию от абст-рактного логического гносеологизма неокантианского толка, замкнутого главным образом на формализованные теории математики, физики и др. точных наук, к философии су-ществования, культуры и философ-ской антропологии. Поздний К. ока-зывается уже достаточно далек от неокантианства, хотя и к этим своим идеям он приходит через распрост-ранение перенесения типично кан-тианской методологии на новое про-блемное поле исследования, новые для традиционного кантианства об-ласти: с историко-философского ма-териала и данных точных наук на язык, миф, религию, гуманитарное знание. Результатом такого перехода оказались разработка К. концепции феноменологии культуры и создание собственной оригинальной философии в "Философии символи-ческих форм". Из всех неокантианцев К. оказался наиболее современ-ным философом, прочно вошедшим в духовную культуру 20 в. Он был одним из немногих, кто увидел в системе Канта начало новой эры кри-тического гносеологизма. Многие чисто кантианские ортодоксальные подходы были сняты им за счет влияния множества инородных идей и элементов, наиболее адекватных и созвучных атмосфере новых времен. Это особенно ярко можно проиллюс-трировать на примере понятия "символ" — центрального для позднего К. Оно становится своего рода преоб-разованием кантовской "априорной формы", предполагающей синтез чувственного многообразия. При этом почти в духе неокантианства он рас-сматривает вопрос о существовании вообще какой-либо реальности помимо символа. К. говорит, что этот вопрос не имеет отношения к фило-софии. В целом решение проблем культуры и человеческого бытия сводится К. к отысканию формооб-разующего принципа, а не к раскры-тию того содержания, которое может скрываться за символическими формами. Мир человеческой культу-ры становится продуктом символи-ческой деятельности людей, выра-жающейся в автономных формах языка, мифа, искусства и науки как способах духовного формирования, восходящего к последнему, первич-ному слою реальности, который вос-принимается в них как бы через чуждую среду, "преломленной через эти символические формы, подчи-ненные "универсальному структур-ному закону" человеческого духа. "Миры" символических форм высту-пают у К. в роли "предлогических структур", априорно определяющих человеческие понятия о мире и истории. За этими символическими фор-мами виднеется "последний, первич-ный слой реальности", реальности, которая достигается лишь "означаю-щим трансцендированием", принци-пиально отличным от причинной связи между объектом и субъектом, и тем более от отражения объекта со-знанием.Т. Г. Румянцева
Еще по теме КАСАНИЕ:
- Правила флирта
- что значит «вместе» и «раздельно
- ПЛОТЬ МИРА
- Дразнящие, кокетливые знаки тела – что они значат?
- Советы: как правильно строить новые отношения?
- 73. УРОВНИ ПОДДЕРЖКИ И СОПРОТИВЛЕНИЯ
- Чартера для перевозки сахара
- Коучинг в сфере нетрадиционной медицины
- УКАЗАНИЯ РУКОВОДИТЕЛЯПРОИЗВОДСТВЕННОГО ОТДЕЛА ПО ПЕРЕНАЛАДКЕ
- Как определить, что ваше свидание удачно?
- внедрение улучшений
- 16.6. Обзор эффективности конкурентных рынков
- 16.6. Обзор эффективности конкурентных рынков
- Глава 11. СПРОС И КОНКУРЕНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ПОТРЕБИТЕЛЯ: АНАЛИЗ КРИВЫХ БЕЗРАЗЛИЧИЯ