<<
>>

МЕРА

— философская категория, традиционно используемая в кон-тексте отображения взаимосвязи и взаимозависимости количественных и качественных изменений. Подобный подход в трактовке М.

был кон-ституирован и легитимизирован в историко-философской традиции Гегелем: "Все вещи имеют свою меру, т. е. количественную определен-ность, и для них безразлично, будут ли они более или менее велики; но вместе с тем это безразличие также имеет свой предел, при нарушении которого (при дальнейшем увеличе-нии или уменьшении) вещи пере-стают быть тем, чем они были". М., таким образом, трактуется как ин-тервал или диапазон, в границах которых вещи и явления, изменяясь, сохраняют тем не менее, единство своих качественных и количественных параметров, т. е. остаются иден-тичными сами себе, самотождест-венными. М. у Гегеля тем самым исполняет роль соединительного логического звена между категори-ально-понятийными комплексами, описывающими, с одной стороны, непосредственное бытие и сферу сущ-ности — с другой. Выступая также в качестве несущей конструкции гносеологической процедуры перехода от абстрактного к конкретному,

М.

в своем развертывании в рамках схемы Гегеля могла приобретать статус мерила "особости" либо даже "индивидуальности" того или иного объекта или явления. Классическая философия различает простую или непосредственную М. (как М. от-дельного объекта вне системных вза-имодействий), системную М. (как М. объекта, понятого в качестве элемента некоей целостности) и реальную М. (как М. объекта, рассматриваемого с точки зрения всех его возмож-ных систем взаимодействий, где репрезентируется его качество). Проблема "горизонта", "предела" кон-кретизации М. применительно к феноменам действительности оказы-вается тесно сопряженной с фило-софским вопросом о возможности аппликации М. к миру человека и его деятельности.
Тезис Протагора о том, что человек есть М. всех вещей, остается противопоставлен пониманию М. как элементу объектив-ной и общезначимой совокупности характеристик природного и соци-ального бытия. Особую смысловую нагрузку в этом плане приобретает также основополагающая философ-ская проблема принципиальной воз-можности не только выявления, но и создания человеком определенной "мерности" бытия. Несовпадение "мерности" программ человеческой деятельности и "мерности" сущест-вования определенных природных систем породило, в частности, со-вокупность экзистенциальных во-просов бытия человеческой цивили-зации, именуемых "глобальными проблемами".

А. А. Грицанов

МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (1866—1941) — русский писатель и поэт, философ. Муж 3. Н. Гиппиус. В качестве поэта, эс-сеиста и романиста выступил одним из зачинателей символизма в русской литературе. Один из органи-заторов (1901) Религиозно-фило- софского общества, стремившегося гармонизировать отношения интел-лигенции и церкви. Будучи воинст-вующим антикоммунистом и про-тивником большевизма, эмигрировал из России в 1920. Основные сочинения: "О причинах упадка и новых течениях современной русской лите-ратуры" (1893), "JI. Толстой и До-стоевский (1901—1902), "Христос и Антихрист" (1895—1905), "Грядущий хам" (1906), "Не мир, но меч. К будущей критике христианства" (1908), "Больная Россия" (1910), "Зачем воскрес? (Религиозная личность и общественность)" (1916), "Тайна трех. Египет и Вавилон" (1925), "Тайна Запада. Атлантида и Европа" (1930), "Иисус неизвестный" (1932) и др. (Собрание сочинений М. было издано в Москве в 1914—1915 и уже тогда включало 24 тома.) М. провоз-гласил жизненно важным для России создание "нового религиозного сознания". Согласно его убеждению, эволюционирующее христианство (в отличие от "истинного" или "пер-воначального"), иерархизируя начала человеческого мира, допустило неоправданный перекос в направле-нии сакрализации духовного начала, сопряженного с отрицанием святос-ти плоти и ее проявлений.

(Язычест-во же, царство Антихриста по сути своей, по М., допускало явную переоценку плотского начала в ущерб ду-ху.) Истинное же положение дел, по ГЛ., таково, что обе эти ипостаси человека находятся в неразрывном мистическом единстве, что находит свое выражение во всех великих таинствах раннего христианства: во-площении Бога во Христе, при кото-ром слово становится плотью; евха-ристии — причащении святых тайн и освящении плоти и крови; воскре-шении — обретении плотью вечной жизни."Новое религиозное сознание" (или "религия третьего Завета") поэтому органично обретало у М. не просто плотские, физические измерения, но также и явно очерчи-ваемую мыслителем сексуальную доминанту — М. всегда был демонст-ративно чужд "бесплотному идеализ-му", именуя свою позицию "мисти-ческим реализмом" или "мистическим материализмом". (Согласно М., логика историко-философского процесса включает в себя "догматический иде-ализм" как тезис, "догматический ма-териализм" как антитезис и "мисти-ческий материализм" как синтез.) По мысли М., "...христианство — правда о небе, язычество — правда о земле, и в будущем соединении этих двух правд — полнота религиозной истины...". Традиционную модель познания, включающую эмпиричес-кий (получение знаний о физичес-кой Вселенной) и метафизический (выработка разумом репертуаров по-ведения и деятельности, аппликация которых на действительность делала бы принципиально осуществимой ее познаваемость для человека) аспекты, М. стремился дополнить познанием мистическим (мгновенным, интуитивным), направленным на приобщение к сверхрациональным истинам. Результатом изысков М. явилась его идея о том, что полити-ческая революция в России необхо-димо будет сопряжена с духовным переворотом ("революцией духа"), итогом которых выступит устра-нение самодержавия царя-Бога (согласно М., в Московской России церковь оказалась подчиненной го-сударству, а царь в результате приобрел статус земного божества) в пользу установления теократии Бога истинного. Вновь следуя базовым схемам гегелевской диалектики, М.
четко определил реальное призвание и ис-торическую роль коммунистической России исключительно как антите-зиса России православной. Синтезом же данных стадий эволюции своей Родины М. полагал конституирова- ние "третьей" России — истинно ре-лигиозной, теократической и мисти-чески неуязвимой.

А. А. Грицанов МЕРЛО-ПОНТИ (Merleau-Ponty) Морис (1908—1961) — французский философ, представитель феномено-логии и экзистенциализма. Профессор философии в Коллеж де Франс, профессор детской психологии в Сорбонне. Испытал влияние идей геш- тальтпсихологии, Гуссерля, Хайдеггера, Сартра. Главные темы творчества М.-П. — специфичность человечес-кого бытия как открытого диалога с миром; характер и механизмы "жизненной коммуникации" между сознанием, поведением человека и предметным миром; присутствие и конституирование в опыте экзистен-ции фундаментальных смыслообра- зующих структур и содержаний, ор-ганизующих опыт как целостность и мир как конкретную ситуацию; способы феноменологического анализа и прочтения интенциональной жизни сознания и экзистенции и др. При рассмотрении специфики суще-ствования субъективности и ее отношений с миром М.-П. отвергает как "реализм" (отождествляя его с эмпи-ризмом и механицизмом, редуцирую-щим следствие к причине, "материально взятому стимулу" и объясняющим жизнь сознания "действием социо-логической или физиологической каузальности"), так и "критическую философию" (классический транс-цендентализм, философию рефлек-сивного анализа). Последнюю философ упрекает в сосредоточении на анализе "возможного" ("чистого") сознания, или "чистых сущностей сознания", и игнорировании проблемы "непрозрачности" и сопротивляемости мира, онтологической устойчивости и конститутивности феноменального слоя, разнообразия фактических модусов сознания. Выдвигая требование "придать конечности позитивное значение", М.-П. ставит своей целью исследовать человеческий опыт в реальном синкретизме рацио-нального (необходимого) и случайного, в его историчности и действи-тельной неоднородности, со всеми его "случайными содержаниями" и тем, что в нем считается "бессмысленным".

Человек с необходимостью яв-ляется "взглядом" на ситуацию, про-дуцированием ее смысла (значения), что позволяет ему преодолевать со-зданные структуры, производить новые, отвергать наличное и "ориентироваться по отношению к возможному" ("Структура поведения", 1942). Вве-сти в сознание "коэффициент реаль-ности" и трансформировать трансцен-дентальную философию посредством интегрирования в ее корпус "феномена реального" М.-П. предполагает на пути разработки феноменологической идеи сознания как "сети значащих интенций", то прозрачных для самих себя, то скорее переживае-мых, чем познаваемых. Анализ он-тологически первичных "синтезов" опыта, выявление продуктивной де-ятельности дорефлексивных и до- предикативных его форм позволяет, по мнению философа, "растянуть" интенциональные нити, связываю-щие нас с миром, прояснить их и по-казать тем самым, как происходит "встреча", "наивный контакт" человека с миром, как рождается, конститу-ируется смысл в глубинах дорефлек-сивного опыта экзистенции. Именно перцептивный опыт в его "перспек- тивизме" (акт восприятия всегда вы-полняется "здесь и теперь", т. е. в определенной перспективе, которая обусловлена местом, телом и прошлым опытом человека, задающими ему его "ситуацию", "точку зрения") является, по мнению М.-П., тем "типом первоначального опыта человека", в котором конституируется "ре-альный мир в его специфичности". Философское же "Я" не должно позволять фактическим условиям "дей-ствовать без его ведома" ("Наука о человеке и феноменология", 1954). Философская рефлексия должна стать более радикальной, делая себя причастной к "фактичности ирре- флексивного" и проясняя свои собст-венные основания и истоки; она долж-на "поставить сознание перед его иррефлексивной жизнью в вещах", перед его собственной историей, которую оно "забыло". "Феноменология восприятия" М.-П. (1945) есть попытка найти ответ на вопрос: "где рождается значение?". Анализ опыта тела воспринимающего субъекта, его навыков показывает нередуци- руемость смыслов феноменального слоя сознания и доказывает его фун-даментальный онтологический ха-рактер.
Феномены, которые интел- лектуалистская философия сводила к "простому заблуждению", должны быть прочитаны в качестве "модаль-ностей и вариаций тотального бытия", считает М.-П. Истолкование этого "слоя живого опыта", через ко-торый первоначально даны субъекту вещи, мир, Другой, позволит понять систему "Я — Другой — вещи" в стадии становления, т. е. "раскрыть действительную проблему конститу-ирования". В понятии экзистенции М.-П. стремится реинтегрировать психическое и физиологическое. "Пер-воначальная операция означивания" осуществляется в пространстве фе-номенального тела (лишь в абстрак-ции двумя полюсами которого являются субъект и мир) как "значащего ядра", "узла живых значений". Тело порождает смысл, проецируя его на свое материальное окружение и определяя тем самым горизонт экзис-тенциального пространства человека, его возможности понимания мира, других и себя самого. Тело открывает субъективности мир, располагая ее в нем. Этот третий, по мнению М.-П., род бытия между "чистым субъектом" и объектом трактуется как "за-стывшая экзистенция", а экзистен-ция — как "постоянное воплощение". Перцептивное сознание всегда "засорено" своими объектами, оно увяза-ет, застревает в них, имеет свое "тело" в культуре, истории, прошлом опыте человека. Характеризуя со-знание одновременно как спонтан-ность и отложения в нем прошлого

Мерло-Понти 627

опыта, М.-П. делает вывод об "ано-нимности тела", невозможности "аб-солютно центрировать" экзистен-цию, наличии деперсонализации в центре сознания, относящейся не только к генезису мысли субъекта, но и к ее смыслу. Не прозрачная для сознания интенциональность тела, синтезирующая опыт, "дологическое единство телесной схемы" — такие описания процесса конституирования опыта и значения дает М.-П. Вместе с тем его "философия дву-смысленности" пытается сохранить идею открытости ситуации, экзис-тенции как "движения принятия фактов на себя". М.-П. стремится задать движение означивания одно-временно как "центробежную и цен-тростремительную силу" и заявляет о предпочтении "неоспоримого поня-тия опыта" неоднозначному поня-тию "сознание". В последний период творчества М.-П. занимался поисками оснований самого перцептивного опыта, истоков и механизмов изна-чальной включенности человека (как телесности) в мир, свидетельством которой и является перцепция. Задаваясь вопросом: "как наш опыт открывает нас тому, что не есть мы?", он замышляет разработку онтоло-гии, которая дала бы новое понимание внутреннего и внешнего, субъек-тивного и объективного, перцепции (не являющейся ни объектом, ни "операцией" субъекта, как бы его ни интерпретировали, но представляющей собой "архетип первоначальной встречи") и "плоти" (отсутствующего в предшествующей философии пре-дельного понятия, не составляемого соединением тела и духа, этих двух субстанций, но являющегося "эле-ментом", "конкретной эмблемой" некоего "общего способа бытия" ("Видимое и невидимое", 1964). Понимая философию как "разъяснение чело-веческого опыта", М.-П. уделяет большое внимание также анализу проблем политики; литературы и искусства; истории и методологии ее понимания; интерсубъективности и онтоло-гии исторического праксиса; языка, его природы, истории и патологии. В разработке проблем истории и языка М.-П. опирается на идеи струк-турной лингвистики и структурной антропологии. Он исходит из различения языка "сказанного" (закре-пившегося в сложившихся формах выражения и в качестве такового представляющего собой определен-ный порядок и систему) и "говоря-щего" (речевой практики, живого, подвижного, творческого языкового акта, в котором осуществляется транс- цендирование, преодоление говоря-щим субъектом наличных значений, "к чему его побуждает происходя-щий вокруг него износ слов"). Язык для М.-П. есть "динамическая ре-альность", неустойчивая совокуп-ность наличных (общепризнанных) и нарождающихся значений, откры- 628 "Мертвой руки" принцип

тое предприятие говорящих субъектов, "которые хотят понимать и быть понятыми". Анализ отношений между языком и мыслью, словом и его смыслом (значением, которое должно поддерживаться "всеми другими словами", т. е. гештальтом языка, языком как целым, тотальностью) и др. позволяет М.-П. говорить о "перспективном" характере смысла: смысл слова "находится не позади, а впереди", он "не является с необхо-димостью результирующей всех пре-дыдущих смыслов". Соответственно, история языка — которая для М.-П. является лишь одним из примеров "всей истории в целом" — исследует-ся им как принципиально незавер-шенное стремление к обретению и расширению смысла. Создание новых языковых форм, сменяющих омертвевшие, — это непредсказуемое переплетение "случайностей и порядка", "одновременно случайное и логичное движение вещей". Таким образом, идет ли речь о человеке и его теле, или о мире, истории, языке, искусстве и др., экзистенциальная феноменология М.-П. рассматривает их через анализ динамического слияния (сращивания, переплетения, взаимопревращения) субъективного и объективного, внешнего и внутрен-него, воспринимающего и воспри-нимаемого, видящего и видимого, смысла и бессмыслицы, логики и случайного. При анализе "этой странной системы взаимообмена" — в ре-зультате которого "вещи и мое тело сплетены в единую ткань", ибо я из-нутри участвую в артикуляции Бытия, — экзистенциальная феноме-нология М.-П. пытается понять эту артикуляцию Бытия в стадии зарож-дения и оформления и, в этом онто-логическом контексте, осознать: что значит воспринимать, осмыслять, ощущать, представлять, видеть? Фи-лософские идеи М.-П. продолжают оказывать влияние на представителей феноменологии, герменевтики и постструктурализма. Другие работы М.-П. — "Гуманизм и террор" (1947), "Смысл и бессмыслица" (1948), "Язык несказанного и голоса молчания" (1952), "В защиту философии и другие эссе" (1953), "Приключения диа-лектики" (1955), "Знаки" (1960), "Око и дух" (1961), "Проза мира" (1969). (См. также Плоть мира.)

Т. М. Тузова

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме МЕРА:

  1. МЕРА
  2. Качество, количество и мера
  3. 42. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПОД СТРАЖУ КАК МЕРА ПРЕСЕЧЕНИЯ
  4. 10. Увольнение как мера дисциплинарного взыскания
  5. МОДЕЛЬ (лат. modulus - мера, образец
  6. МЕРА ЭЛАСТИЧНОСТИ - ГЛАВНЫЙ ФАКТОР СТЕПЕНИУДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ
  7. МОДА (лат. modus - мера, правило, образ)
  8. МОДУС (лат. modus - мера, образ, способ)
  9. Тест: Мера вашей раскованности в интимных отношениях
  10. Нормирование и стандартизация – основная правовая мера рационального природопользования и охраны окружающей среды