<<
>>

НЕВОЗМОЖНОСТЬ

— понятие, фиксирующее модальность бытия и мышления, радикально альтернативную не только действительности, но и возможности (см. Возможность и Действительность, Модальность). В классической философии под Н.

понималась совокупность тех онтологических состояний и логико-ког- нитивных конструкций, конституирование которых противоречило бы, соответственно, природным и соци-альным законам или законам логики. В современной философии понятие Н. обретает фундаментальный статус в контексте парадигмальных презумпций постмодернизма (см. Постмодер-низм) — прежде всего постмодернистских концепций нонсенса (см. Нонсенс) и трансгрессии (см. Трансгрессия): "невозможное" — это понятие, которое постмодернизм, по оценке Бланшо, "сделал знаменитым" (прежде всего в лице Батая, вторым названием "Ненависти поэзии" которого является "Невозможное"). Будучи фунди-рованным презумпцией нелинейности, постмодернизм парадигмально констатирует идею "совозможности как правила мирового синтеза" (Делёз). Фигура ветвления эволюционных траекторий системы обретает в постмодернизме фундаментальный статус ("сеть" и "ветвящиеся расширения" ризомы у Делёза и Гваттари, "решетка" и "перекрестки бесконечности" у Фуко, смысловые перекре- стки "выбора" у Р.
Барта, "перекрес-ток", "хиазм" и "развилка" у Деррида, "лабиринт" у Эко и Делёза и т. д.) (см. Лабиринт, Ризома). Так, по словам Деррида, "все проходит через... хиазм, все письмо им охвачено — практика. Форма хиазма, этого X, очень меня интересует, не как символ неведомого, но потому что тут имеет место... род вилки, развилки (это серия перекресток, carrefour от лат. quadrifurcum — двойная развилка, qrille — решетка, claie — плетенка, cle — ключ)". Важнейшим источником формирования постмодернистской версии бифуркационной модели процесса выступает осмысление Борхесом пространства событийности как "сада расходящихся тро-пок".
— В контексте художественного сюжета Борхес фактически моделирует бифуркационный механизм раз-ворачивания событийности: "Скажем, Фан владеет тайной; к нему стучится неизвестный; Фан решает его убить. Есть, видимо, несколько вероятных исходов: Фан может убить незваного гостя; гость может убить Фана; оба могут уцелеть; оба могут погибнуть, и так далее. Так вот, в книге Цюй Пэна реализуются все эти исходы, и каждый из них дает начало новым развилкам". — Последовательное нанизывание бифуркационных ситуаций, каждая из которых разре-шается принципиально случайным образом, задает сугубо вероятност-ный мир с принципиально непредсказуемыми вариантами будущего (в синергетике подобный феномен получает название "каскада бифур-каций" — см. Синергетика): "В большинстве... времен мы не существуем; в каких-то существуете вы, а я — нет; в других есть я, но нет вас; в иных существуем мы оба. В одном из них, когда счастливый случай выпал мне, вы явились в мой дом; в другом — вы, проходя по саду, нашли меня мертвым... Вечно разветвляясь, время идет к неисчислимым вариантам будущего". Так, в рамках номадологического проекта Делёза и Гваттари (см. Номадология) рас-сматривается феномен "расхождения" серий сингулярностей. Подобно тому как в синергетике точка бифуркации понимается в качестве такого значения переменной, при котором происходит ветвление эволюционных возможностей, — постмодернизм фиксирует "узловые пункты", "точки расхождения серий" (Делёз, Гваттари), "двусмысленные знаки" (Делёз), дающие начало процедурам ветвления. Так, по Делёзу, "есть ус-ловия, необходимым образом вклю-чающие в себя "двусмысленные знаки" или случайные точки, то есть своеобразные распределения сингулярностей, соответствующие отдельным случаям различных решений, например, уравнение конических се-чений выражают одно и то же Собы-тие, которое его двусмысленный знак подразделяет на разнообразные события — круг, эллипс, гиперболу, параболу, прямую линию". Важнейшим следствием постмодернистского осмысления феномена ветвления — так же как и в синергетике — выступает формирование сугубо плюралистической модели исследуемой реальности: "Сама по себе ризома имеет различные формы, начиная от ее поверхностного ветвящегося расширения и до ее конкретного воплощения" (см.
Ризома). В контексте анализа этого ветвления номадологией дается новое толкование проблемы мо-дальности: расхождение смысловых серий в узловой точке ветвления потенциальных траекторий задает возможность эволюции различных миров — равновозможных, но исключающих друг друга версий мировой динамики: "Там, где серии расходятся, начинается иной мир, не-совозможный с первым" (Делёз). (Идея и сами термины "совозмож- ных" и "несовозможных" событий были в свое время использованы Лейбницем.) В этом контексте постмодернизм радикально пересматривает феномен Н., которая задает дополнительную семантику фигуре "нонсенса" (см. Нонсенс): то, что в одной из версий эволюции или динамики (в одном из не-совозможных миров) возможно и наделено смыслом, в другом выступает как "нонсенс", т. е. бессмысленно и невозможно. Таким образом, в заданном контексте возможность и Н. перестают быть онтологически взаимоис-ключающими и семантически аль-тернативными: "Нонсенс и смысл покончили со своим динамическим противостоянием и вошли в со-при- сутствие" (Делёз). Однако каждый из параллельных (не-совозможных) миров, с точки зрения Делёза, в равной мере может быть возведен к определенному состоянию, кото-рое — в системе отсчета как того, так и другого мира — служит его генетическим истоком, т. е. по своей природе неоднозначно, ибо может породить (в режиме не-совозможности) исключающие друг друга следствия. — Это означает, что "не-совозможные миры, несмотря на их не-совозмож- ность, все же имеют нечто общее — нечто объективно общее, — что пред-ставляет собой двусмысленный знак генетического элемента, в отношении которого несколько миров являются решениями одной и той же пробле-мы" (Делёз). Аналогично в контексте постмодернистской концепции трансгрессии (см. Трансгрессия) ка-тегория Н. истолковывается постмодернизмом в радикально нетрадиционном своем качестве, а именно в качестве онтологической модальности бытия. — Трансгрессия есть выход за рамки наличного (действительного) не к иной (новой) возможности, но к тому, что в настоящей системе отсчета мыслится как Н.
— Открываемый трансгрессивным прорывом новый горизонт является подлинно новым в том смысле, что по отношению к предшествующему состоянию вовсе не является линейно "вытекающим" из него естественным, очевид-

Невозможность 679

ным и единственным следствием, — напротив, новизна в данном случае обладает по отношению ко всему предшествующему статусом и энер-гией отрицания: этот открываемый в акте трансгрессии горизонт опреде-ляется Бланшо как "возможность, предстающая после осуществления всех возможных возможностей, как такая возможность, которая низвергает все предыдущие или тихо их ус-траняет", т. е. как Н. в чистом виде. Трансгрессивный переход, по фор-мулировке Бланшо, "требует... движения, которое не относится к строю возможности". Предел, преодолеваемый в акте трансгрессии, в рамках наличного опыта мыслится как не-преодолимый, а потому не только то состояние, к которому может привести трансгрессия, но и само ее осу-ществление ("опыт-предел") не могут быть осмыслены иначе, нежели Н.: по словам Фуко, "внутренний опыт — целиком опыт невозможного, поскольку невозможное есть то, на что он направлен и что констатирует его". Таким образом, концепция трансгрессии задает бытию новую модальность ("невозможное" наряду с "возможным" и "действительным"), — как пишет Бланшо, "следует понять, что возможность — не единственное измерение нашего существования... да, словно бы невозможность... дожидалась нас позади". Именно в силу своей сопряженности с Н. (т. е. в силу отсутствия укоре-ненности в наличные формы мышления и опыта) опыт трансгрессии и постулируется Сартром как "опыт абсурда". — Таким образом, "невоз-можное" как модальность бытия семантически конгруэнтна с"нонсенсом" Делёза, — именно переход к невозможному с точки зрения на-личного состояния и составляет со-держание трансгрессии: по оценке Батая, вербальная сфера наделяется "мощью смысла, лишь представляя невозможное". Бланшо артикулирует Н. как "то, над чем мы не властны властвовать", т. е. не можем ни ук-лониться от него, ни "сделать это своим испытанием", — то, что человеку не дано ни предвидеть, ни — тем более — предотвратить, ибо оно прерывает линейный вектор развития его опыта, открывавшийся ли-нейному же когнитивному усилию.

Собственно, лишь в системе отсчета последнего (в рамках его узких рамок) новое (безусловно, возможное, коль скоро оно конституируется в качестве действительного!) оценивается как не вытекающее логически (если пользоваться линейной логикой, а именно она и является инст-рументом опыта повседневности) из всего предшествующего эволюционного порядка и, стало быть, как Н. В этом плане используемый Бланшо термин "опыт-предел" с очевидностью фиксирует акт выхода за пределы повседневного (соответственно — линейного) мышления, лежащего в основе "всего того, что мы проживаем, продумываем и проговариваем". Не случайно Бланшо настаивает на определении "опыта-предела" посредством понятия "потери сознания" или изоморфных ему в данном случае "экстаза" (экстазиса как выхода за границы повседневности, т. е. нормы) и "незнания" (как отказа от ап-робированных стратегий трактовки мира). В этой ситуации как "экстаз", так и "незнание" оказываются моду-сом существования человека, когда существовать "невозможно". В этом отношении примечательно, что экстаз и незнание в рамках концепции трансгрессии оказываются семантически увязанными в единый функ-циональный комплекс: "незнание сообщает... экстаз" (Бланшо). Однако справедливо и обратное: по мысли Фуко, экстаз, в свою очередь, в режиме цепной реакции порождает не-знание, ибо "то и дело трансгрессия переступает одну и ту же линию, ко-торая, едва оказавшись позади, становится беспамятной волной, вновь отступающей вдаль — до самого горизонта непреодолимого". Пост-модернистская идея трансгрессии также основана на идее отсутствия возможности не только предсказать, но даже выразить в наличном языке феномен перехода к тому, что не де-терминировано (линейно не причи-нено) наличным бытием и в рамках последнего мыслится как "невозможное". Как пишет Фуко, трансгрессия реализует себя как "игра пределов", — "она выводит... в область недостоверности", где очевидные реалии, подобно диссипативным структурам (см. Синергетика), воз-никают, чтобы вновь — при сдвиге условий — породить хаос (см. Хаос), чреватый новыми, столь же, в терминологии Фуко, "недостоверными" реалиями: "Эта игра не просто играет своими элементами; она выводит их в область... то и дело ломающихся достоверностей, где мысль сразу теряется, пытаясь их схватить". В этом контексте феномен нелиней-ного перехода сопрягается Бланшо с метафорическим "безнадежным и неведающим вожделением... вожделением того, чего невозможно достигнуть, и вожделением, отвергающим все то, что могло бы его утолить и умиротворить, стало быть, вожде-лением того бесконечного недостатка и того безразличия, которые суть вожделение, вожделением невозможности вожделения, несущим не-возможное... вожделением, которое есть достижение недостижимого".

М. А. Можейко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме НЕВОЗМОЖНОСТЬ:

  1. НЕВОЗМОЖНОСТЬ.ОРГАЗМ
  2. Здоровое презрение к невозможному
  3. 7.2 Метод раеноэффектиеного аналога
  4. 1. 6. Факт владения и пользования недвижимым имуществом
  5. 1. 7. Установление факта несчастного случая
  6. 56. Алиментные обязательства бабушек, дедушек, внуков, братьев и сестер
  7. Вывод судна из эксплуатации. Прекращение выплаты аренды
  8. Метод установления исходных принципов науки
  9. 11.16. Выселение нанимателя без предоставлениядругого жилого помещения в связи с систематическим разрушением жилого помещения
  10. 9. ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПЕРИОДОВ РАБОТЫ ДО РЕГИСТРАЦИИ ГРАЖДАНИНА В КАЧЕСТВЕ ЗАСТРАХОВАННОГО ЛИЦА НА ОСНОВАНИИ СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЙ
  11. Зимен С., Бротт А.. БАРХАТНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В РЕКЛАМЕ, 2010
  12. 6.3 Обеспечение доказательств
  13. Ильдар Шамильевич Резепов. Психология рекламы и PR, 2007
  14. «АЛКИОНА»