<<
>>

ПЛОСКОСТЬ

— термин естествен- но-научной традиции, используемый в современной философии (Хайдеггер, Делёз, Деррида и др.) в контексте конституирования философской парадигмы многомерности структур бытия и человеческого мышления и задания (выставления) рамки знания, позволяющей использовать ряд сопряженных словоформ, ангажиро-ванных в середине — второй половине 20 в.

в качестве философских понятий (поверхность, глубина и т. д.). В историко-философском плане осознание и фиксация потребности вы-работки и введения философских подходов, характеризующих много-мерную топологию мироздания, тра-диционно связывают с творчеством Ницше. Осмысливая метафору пла-тонизма о том, что истинный философ суть путник, покинувший пещеру и восходящий "ввысь", Ницше отметил наличие общефилософской проблемы ориентации мысли, •— про-блемы того, что мысль предполагает "оси" и "направления", по которым она развивается, что у нее есть "гео-графия" еще до того, как появится "история", и что она намечает потен-циальные "измерения" систем до их конституирования.
Согласно Ницше, ориентация на "высоту" (трактовка философствования как "восхожде-ния" и "преображения") скорее всего свидетельствует о вырождении и ту-пиковых заблуждениях философии. Собственным идеалом Ницше являлось досократическое постижение "потаенных глубин" Бытия, "поверх-ность" которого также необходимо обсуждать исключительно с точки зрения "взгляда из глубины". (Ср.: "идея" у Платона "парит или гибнет".) По версии Делёза, теми "мыслите- лями-греками", столь, по Ницше, "основательными в силу своей поверх-ностности", являлись представители школ киников и стоиков, задавшие принципиально новый философский дискурс, в котором более не было ни "глубины", ни "высоты". Ими было осуществлено топологическое "низ-вержение" платоновских "идей": бес-телесное отныне пребывало не в выши-не, а на поверхности; оно выступало уже не как "верховная" причина, а лишь как поверхностный эффект; не как сущность, а как событие.
В "глубине" же тел, согласно, например, киникам, все является "смесями", из которых (по Диогену Синоп- скому) "ни одна не лучше другой". Согласно Делёзу, "...поверхность, за-навес, ковер, мантия — вот где обос-новались и чем окружили себя киники и стоики. Двойной смысл поверхнос-ти, неразрывность изнанки и лицевой стороны сменяют высоту и глубину...". Выйдя за рамки обыденных представлений о мерности бытия, стоики отказались от идеи трех после-довательных измерений (координат) мира, предложив вместо этого "два одновременных прочтения времени". Тем самым состоялся философский прецедент отказа от "очевидностей" житейского опыта в пользу абсолютно умозрительных и перспективных моделей устройства космоса. Согласно идеям стоицизма, реконструированным Делёзом в стилистике фило-софии 20 в., для тел и "положений вещей" есть только одно время — на-стоящее. Ибо живое настоящее — это временная протяженность, сопро-вождающая, выражающая и изме-ряющая конкретное действие того, что действует, и конкретное страда-ние того, что страдает. И в той мере, в какой существует единство самих тел, единство активных и пассивных начал, космическое настоящее ох-ватывает весь универсум: только тела существуют в пространстве и только настоящее существует во времени. Все тела — причины друг друга и друг для друга, но причины чего? Они — причины вещей совершенно особой природы или "эффектов". Собственно говоря, они "бестелесны". Они не обладают ни физическими качествами, ни свойствами, а, ско-рее, логическими и диалектическими атрибутами. Собственно, это не вещи или "положения вещей", а события. Нельзя сказать, что "эффекты" су-ществуют. Скорее, они суть нечто та-кое, что в чем-то содержится или че- му-то присуще, обладая тем минимумом бытия, которого достаточно, чтобы быть не-вещью, несуществующей сущностью. Для стоиков, с точки зрения Делёза, "положения вещей", "количество" и "качество" — такие же сущие (или тела), как и субстан-ция. Они — часть субстанции и на этом основании противостоят сверх-бытию, учреждающему бестелесное как несуществующую сущность.
Таким образом, высшим понятием выступает не Бытие, а Нечто, поскольку оно принадлежит бытию и небытию, существованию и присущности... Если тела с их состояниями, количествами и качествами принимают все харак-теристики субстанции, то характе-ристики идеи, напротив, относятся к иному плану, а именно к бесстрастному сверх-бытию — стерильному, бездействующему, находящемуся на поверхности вещей: идеальное и бестелесное теперь может быть только "эффектом". По Э. Брейе, "когда скальпель рассекает плоть, одно тело сообщает другому не новое свой-ство, а новый атрибут — "быть поре-занным". Этот атрибут не означает какого-либо реального качества... наоборот, он всегда выражен глаголом, подразумевающим не бытие, а способ бытия... Такой способ бытия находится где-то на грани, на по-верхности того бытия, чья природа не способна к изменению. Фактически этот способ не является чем-то активным или пассивным, ибо пассивность предполагала бы некую телесную природу, подвергающуюся воздейст-вию. Это — чистый и простой результат, или эффект, которому нельзя придать какой-либо статус среди того, что он обладает бытием... Стоики радикально разводили два среза бытия, чего до них еще никто не делал: с одной стороны, реальное и дейст-венное бытие, сила; с другой — срез фактов, резвящихся на поверхности бытия и образующих бесконечное множество бестелесных сущих". — Ориентируясь на преодоление "одно-мерного" понимания мира, Хайдеггер предлагал обратить особое внимание на параметр "глубины" (не рассмат-ривая его, впрочем, как единственный принцип, "простраивающий" модель мира): согласно Хайдеггеру, силы "раскалывания" производят посто-янное "раскрытие" глубины, неизбежно сталкиваясь с "затворяющей" силой. Результатом выступает итоговое оформление пространства мира, формирование поверхности — единственного, по мнению Хайдеггера, "действительного места" мира, — места осуществления действия сил "раскалывания". У Хайдеггера "глубина" сама по себе еще не может полагаться принадлежащей к ряду "мироопределяющих величин", для него ведущую роль исполнял параметр "отношения глубины и П.", по-рядок их соотносимости.
В философ-ском творчестве Деррида значима акцентированная демонстрация ог-раниченности самой бинарной оппозиции "П. — глубина": по Деррида, миру нередко бывает присущ процесс "соскальзывания" П. в "глубину" и "вынесения" "глубины" на "от-мель" П. На самом разнообразном историко-культурном материале (проблематика истинности, феми-низма, судеб Европы и т. д.) Деррида не только иллюстрирует топологическую динамику "глубины" и "поверх-ности", но и вводит понятие "бездна" как допущение возможности полного их "оборачивания". Элиминируя границу между "П." и "глубиной" и усматривая в данной процедуре деконструкции очередной акт нис-провержения онто-тео-телео-фалло- фоно-логоцентризма, Деррида посту-лировал принципиальное равноправие всех направлений и связей мира. Аналогично Делёз настаивал на не-обходимости исключения из любой топологии мира измерения "допол-нительного", измерения "иерархи-ческого", измерения, производимого идеологией и порождающей репрес-сивный метаязык. По Делёзу, иерар-хическое, властное отношение как противостоящее множеству иных связей мира, всегда должно отрица-тельно оцениваться: будучи же "вы-чтено" из неизбежной иерархии измерений, оно высвобождает чистую П. — "пространство принципиально равноправных событий". П. у Делёза это место, где и располагаются события "сами по себе", не имеющие внешнего измерения; это — прост-ранство, лишенное глубины и высоты, содержащее измерение "события", чистый поверхностный эффект которого совпадает с П. Согласно Делёзу, "...бестелесные события играют на поверхности тел (вещей) по-добно туману (или даже не туману, ибо туман — все-таки тело). Тела и их глубина существуют как смешение... Одно тело вытекает из другого, как жидкость из вазы. Смешения тел целиком задают количественное и качественное положение вещей — красноту железа, зеленость дерева. Но то, что мы подразумеваем под глаголами "расти"... "краснеть"... "резать", "порезаться" и т. д., — нечто совсем другое. Это уже не поло-жения вещей, не тела, перемешанные во внутренней глубине.
Это бестелес-ные события на поверхности — ре-зультаты смешения тел. Дерево зеленеет... О характере любой философии свидетельствует, прежде всего, при-сущий ей особый способ расчлене-ния сущего и понятия". Анализируя алгоритмы и реальное философское значение парадоксов стоицизма, в существенной степени обусловивших генезис языковых игр, Делёз под-черкивал, что событие соразмерно становлению, а становление сораз-мерно языку; парадокс же — это серия вопросительных предложений, которые, подчиняясь логике станов-ления, продолжаются чередой по-следовательных добавлений и сокра-щений. Все, по Делёзу, происходит на границе между вещами и предло-жениями. В парадоксе — непосред-ственное обнаруживается в языке. (Ср. у Хрисиппа-стоика: "...то, что ты говоришь, проходит через твой рот. Ты говоришь "телега". Стало быть, телега проходит через твой рот".) Парадокс у Делёза — это осво-бождение глубины, выведение события на поверхность и развертывание языка вдоль этого предела. Юмор же — искусство самой поверхности, противопоставленное старой иронии — искусству "глубины" и "высо-ты". Юмор, по мнению Делёза, лучше всего проявился в англо-американ- ской литературе "нонсенса". Так, Кэрролл в сказках об Алисе (в интер-претации Делёза) исследует различия между событиями, вещами и "положениями вещей" (осуществляя беспрестанный поиск разгадки тайны событий и тайны имманентного им неограниченного становления): под землей животные уступают первенство карточным фигурам, "не об-ладающим толщиной". "Глубина", развернувшись, становится у Кэр-ролла "шириной". События же — по-добно кристаллам — становятся и растут только от границ и на границах. Необходимо скользить на всем протяжении так, чтобы прежняя "глубина" вообще исчезла и свелась к противоположному смыслу — на-правлению поверхности. Любая возможная наука, утверждает Делёз, продвигается лишь вдоль занавеса, вдоль границы. Именно следуя по-следней, огибая поверхность, мы переходим от тел к бестелесному. (Ср. у М. Турнье: "Странное, однако, предубеждение — оно слепо соотносит глубину с поверхностью, соглас-но чему "поверхностное" — это не нечто "больших размеров", а просто "неглубокое", тогда как "глубокое", напротив, обозначает нечто "большой глубины", но не "малой поверх-ности".
И, однако, такое чувство, как любовь, на мой взгляд, гораздо лучше измерять ее широтою, нежели глубиной".) Такое понимание топологии мира, по версии Делёза, отнюдь не ограничивается понятий-ным постижением оснований бытия: как события не занимают поверх-ность, а лишь возникают на ней, так и поверхностная энергия не локали-зуется на поверхности, а лишь участвует в ее формировании и перефор-мировании. Согласно Ж. Симондону ("Индивид и физико-биологический генезис" — Париж, 1964): "Живое живет на пределе самого себя, на собственном пределе... Характерные для жизни полярности существуют на уровне мембраны... Все содержа-ние внутреннего пространства нахо-дится в топологическом контакте с содержанием внешнего пространства на пределах живого; фактически в топологии не существует дистан-ции; вся масса живой материи, со-держащаяся во внутреннем прост-ранстве, активно наличествует во внешнем мире на пределе живого... Принадлежать внутреннему значит не только быть внутри, но и быть на внутренней стороне предела...". Являя собой результат всевозрастающего усиления интереса философии к топологическим структурам бытия, а также выступая отражением процесса значимого увеличения числа понятий, характеризующих по-следние, понятие "П." легитимирует поворот в понимании иерархии су-щественных принципов видения мира, построения его моделей, а также принципов организации знания и познания. (В метафорической форме проблему "плоскостности" примени-тельно к массовым поведенческим стереотипам России обозначал еще Е. Н. Трубецкой: "Равнинный, степной характер нашей страны наложил свою печать на нашу историю. В природе нашей равнины есть ка-кая-то ненависть ко всему, что пере-растает плоскость, ко всему, что слишком возвышается над окру-жающим. Эта ненависть составляет злой рок нашей жизни. Она перио-дически сравнивала с землей все то, что над нею вырастало".)

А. А. Грицанов

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме ПЛОСКОСТЬ:

  1. Риски и ущербы продавца жилья
  2. ЛАНДШАФТ
  3. 1.3. Теория многокритериальной полезности
  4. ФЕМИНИЗМ
  5. СОДЕРЖАТЕЛЬНО-ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА
  6. Последние цели
  7. 14. Объекты авторского права: понятие, виды, общая характеристика
  8. ПРОБЛЕМАТИЗАЦИЯ
  9. НОНСЕЛЕКЦИИ ПРИНЦИП
  10. ТЕРМИН (лат. terminus - предел, граница
  11. ТЕРМИН
  12. ГЛАВА 6СИСТЕМЫ СЛУЧАЙНЫХ ВЕЛИЧИН (СЛУЧАЙНЫЕ ВЕКТОРЫ
  13. 25. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ГРАНИЦЫ