<<
>>

Расцвет философской и научной мыслиности «ЧИСТЫХ братьев»

СВИДетеЛЬв творчестве Ибн-Сины.ствовавший о все большем усилении Его жизнь мусульманской ортодоксии и нетер- и произведения пимости в центральных областях Багдадского халифата, выражал и его политический упадок.

Некогда перенос сюда столицы мировой Арабской державы выражал усиление влияния — экономического и культурного — ее иранских областей. Распад этого халифата в X в. и ослабление власти халифа сопровождались дальнейшим усилением иранских и среднеазиатских эмиратов и султанатов в Среднем и Северном Иране, на юге нынешней советской Средней Азии и в Северном Аф-ганистане. В образовавшихся здесь феодальных государствах процветали значительные города, ремесленная и торговая экономика которых била ключом. Староиранские и в меньшей мере эллинистические традиции, приглушенные арабским завоеванием и мусульманством, снова оживали в этих условиях. Угнетающее влияние мусульманского догматизма и правоверия не ощущалось здесь так, как в центре халифата Аббасидов. Некоторые феодальные владыки в интересах экономического и военного укрепления своих государств и усиления собственного авторитета покровительствовали ученым, философам и поэтам.

Одним из таких государств стало государство Сама- нидов со столицей в Бухаре.

В этом значительном государстве преобладающим языком был фарси-дари — предок нынешних таджикского и персидского языков, имевший уже тогда и письменность, и богатую поэзию (Рудаки, Фирдоуси, Саади, Омар Хайям и др.). Конечно, был широко распространен и арабский язык как язык религии, официальных учреждений, науки и философии.

В этом государстве, в Балхе (греческой Бактрии), значительном торговом, религиозном и культурном центре, где староперсидская культура встречалась с эллини-стической и арабоязычной, родился Абдаллах Ибн-Сина, ставший значительным чиновником в государстве Сама- нидов.

Абдаллах Ибн-Сина был передовым и довольно образованным человеком своего времени. Весьма критически настроенный по отношению к ортодоксальному мусульманству суннитского толка, он был близок к исмаи- литским кругам. Такого рода атмосфера господствовала в его доме, когда он переселился в Афшан, селение близ Бухары. Здесь в 980 г. у него родился старший сын Абу Али Хусейн, унаследовавший и имя своего деда — Ибн- Сина (в дальнейшем, уже в XII в. и позже, через еврей-скую форму произношения имени Ибн-Сина — Авен-Сена — это имя было латинизировано в имя Авиценна, получившее широкое распространение в Европе). Отец не жалел средств на образование своих сыновей, приглашая к ним лучших учителей, каких тогда можно было найти в Бухаре (куда переселилось семейство Абдаллаха Сины). Одним из учителей стал видный исмаилитский проповедник, прибывший в Бухару.

Маленький Абу Али оказался на редкость одаренным учеником, пытливым мальчиком, впитывавшим знания, как губка. К десяти годам он чуть ли не наизусть знал Коран, хорошо овладев также грамматикой и стилистикой арабского языка (вместе с его поэтикой они входили в так называемый адаб). Овладев также мусульманским правом (шариатом), Абу Али одновременно погрузился в математику, физику, логику. Наиболее значительную роль в его интеллектуальном росте как будущего философа сыграло изучение «Метафизики» Аристотеля. Ибн- Сина впоследствии писал в своей автобиографии, что он прочитал это произведение раз сорок, многое в нем вы-учил наизусть, но так и не смог его понять, пока случайно не приобрел на книжном базаре комментарий к этому произведению, написанный аль-Фараби, и произведение великого грека предстало перед ним совсем в другом свете.

Для формирования естественнонаучного мировоззрения Авиценны, как и для всей его последующей жизни, особую роль сыграло изучение им медицины. Он овладел ею прежде всего в практическом плане, став в результате упорного изучения различных болезней (включавшего расчленение трупов животных и людей) искуснейшим врачом своей эпохи, прижизненная слава которого гре-мела на весь ближневосточный мир.

Через медицину Авиценна, сравнявшийся в представлении средневеко-вых медиков в разработке теоретических основ этой нау-ки с Гиппократом и Галеном, шел и к более широким принципам естествознания. Вылечив эмира Бухары от тяжкого недуга, поставившего его на край могилы, сем-надцатилетний Абу Али получил разрешение пользоваться придворной библиотекой Саманидов — одной из самых богатых книжных собраний ближневосточных стран того времени. Каких-нибудь три года посчастливилось ему быть читателем сокровищ библиотеки, но они сыграли громадную роль в его интеллектуальном развитии. Вскоре династия Саманидов под натиском тюрок была свергнута, прекрасная библиотека погибла в пламени, умер отец Абу Али. Абу Али пришлось переехать на север, в Ургенч — столицу процветавшего тогда Хорезма.

Здесь при дворе местного шаха собрался кружок за-мечательных ученых того времени, составивших своего рода «академию». Особенно большую роль в научном развитии Ибн-Сины, прожившего в Хорезме около десяти лет, играли его контакты и дискуссии с упоминавшимся выше аль-Бируни. Но политические судьбы не благоприятствовали Хорезму. На юге росла новая могущественная монархия — государство Газневидов, глава которого Махмуд, подчинивший себе значительную часть Афганистана, Ирана и Северо-Западной Индии, протягивал свои руки и к Хорезму. Отчасти из тщеславия, но больше для того, чтобы обезвредить неугодное ему влияние поэтов, философов и виднейших ученых, он стремился собрать их при своем дворе, где крепла нетерпимая атмосфера правоверного мусульманства. Такая перспектива совер-шенно не устраивала Ибн-Сину. Не подчинившись желанию могущественного султана, он бежал из Хорезма.

Все последующие годы вплоть до смерти Ибн-Сина жил при дворах североиранских султанов из династии Бундов — в Джурджане, Рее, Хамадане, Исфахане. Не только его врачебное искусство делало Авиценну высокочтимым гостем. Обнаружились и другие —¦ юридические и административные — таланты ученого, хорошо знавшего мусульманское право. Правитель Хамадана сделал Ибн-Сину своим визирем.

Но его попытка навести порядок в финансах эмирата, привела его к столкновению с военщиной и эгоистическим чиновничеством, а вслед за тем и к тюремному заключению. Лишь у эмира Исфахана ала-уд-Давла (куда ученый прибыл в 1023 г.) его жизнь была относительно спокойной. Философ стал бли-жайшим советником правителя, занимался многосторонней и плодотворной научной работой (привлек к ней даже сына правителя). Здесь он закончил свои главные научные и философские труды.

Литературная деятельность Авиценны весьма много-стороння и плодотворна. Он писал произведения самого разнообразного содержания и жанра (в числе их посла-ния, даже стихи). В литературе называется различное число его произведений — от двухсот до трехсот. Но да-леко не все написанное им дошло до нас, хотя и дошед-шее весьма значительно по своему объему. Такова преж-де всего знаменитая «Книга исцеления» (Китаб аш-Ши- фа) — главное философское произведение Ибн-Сины, состоящее из 18 томов (полностью они не изданы до сих пор ни на одном языке), распадающихся на четыре раз-дела — логику, физику, математику и метафизику. Как бы сокращением этого огромного сочинения стала «Кни-га спасения» (Китаб аш-Наджат), состоящая из трех частей — логики, физики и метафизики. Дальнейшее со-кращение последней книги автор произвел в «Книге знания» (Даниш-намэ). Это единственное произведение из крупных философских трудов Авиценны было написано (на его родном языке фарси-дари) по заказу исфахан- ского эмира ала-уд-Давла, для ученого кружка, группировавшегося вокруг него (фактически же, конечно, вокруг самого «князя ученых»), В этом произведении метафизика рассматривается прежде физики. Среди недошедших до нас философских произведений особенно печально отсутствие «Восточной философии» Авиценны (имеются лишь отрывки), в которой он изложил свои наиболее аутентичные и бескомпромиссные воззрения. Из числа собственно естественнонаучных произведений выделяется фундаментальный «Канон медицины», став-ший наставлением для средневековых врачей в течение нескольких веков не только на Ближнем Востоке, но и на Европейском Западе (после его перевода на латинский язык в XII в.).

Имеется устоявшаяся в историкоОбщий характер философской литературе точка зре- мировоззрения Авиценны. т r J г„ ґ

Его энциклопедия ния> согласно которой воззрения

Ибн-Сины по сравнению со всеми предшествующими ему арабоязычными философами (включая Фараби) наиболее близки к аристотелизму (перипатетизму).

Едва ли не первым, кто достаточно ка-тегорично сформулировал эту точку зрения, был упоминавшийся выше арабоязычный историк ближневосточной философии Шахрастани, писавший еще в первой половине XII в. В произведениях самого Авиценны мы находим множество прямых и косвенных подтверждений его перипатетизма. Но из этого было бы неверно делать тот вывод (весьма частый у западных историков философии), что «Князь ученых» был простым комментатором произведений Стагирита. Подобное воззрение слишком легковесно. Не могло быть простого комментирования аристотелевских произведений почти через полторы тысячи лет после их написания в условиях совершенно изменившегося социального, культурного, идеологического и научного климата. С другой стороны, невоможно согласиться и с теми историками философии, которые из патриотических побуждений всемерно стремятся подчеркнуть оригинальность таджика, писавшего на арабском языке, и по возможности замолчать присущий ему аристотелизм.

Философское учение Аристотеля носило эпохальный характер, и даже простое его воспроизведение в совершенно изменившихся условиях становилось огромным идеологическим и теоретическим явлением. К тому же оно не могло быть полностью тождественным своему отдаленному оригиналу, ибо многообразный характер времени и неповторимая личность Авиценны исключали такое тождество. Вот почему мы и находим в его произведениях воспроизведение основных положений и принципов перипатетизма с рядом очень сильных акцентов, связанных прежде всего с интенсивной естественнонаучной деятельностью «Князя ученых», ибо в этом отношении он явно превосходил своего древнегреческого предшественника. Причем такого рода акценты иногда выступают как вполне оригинальные положения.

В целом можно сказать, что в учении о структуре знания и бытия Ибн-Сина является перипатетиком. Но в учении о генезисе их он, подобно аль-Фараби, как и ряду других ближневосточных средневековых философов, прибегал к эманационистской концепции неоплатонизма. При этом, разумеется, генезис и структура могут быть лишь в абстракции отделены друг от друга.

Нельзя забывать и о том, что Авиценна — сын своей сугубо религиозной эпохи. При всем его свободомыслии мы находим у него и мистические положения. Одно из важнейших состоит в убеждении мыслителя в том, что только на пути всемерного углубления знания можно обрести действительную дорогу к богу. Отсюда и названия двух его главных философских трудов — «Книга исцеления» и «Книга спасения». В этих названиях заострена этическая интенция крупнейшего врача той эпохи, который стре-мился исцелять не только тела, но и души людей. С дру-гой стороны, только таким образом в данную эпоху и можно было максимально пробуждать интерес к знанию среди современников.

Авиценна сохраняет и в известной мере углубляет положение Аристотеля об органической связи между метафизикой как наиболее общим учением о бытии и знании и более частными, конкретными научными дисциплинами, углубляет его уже в силу большего по сравнению с античностью развития самих этих дисциплин. С одной стороны, положения метафизики невозможно сформулировать вне выводов научного знания, а с другой, ни одна из его отраслей не может обойтись без таких ее осново-положных категорий, как субстанция, материя и форма, количество и качество, истина и др.

Теоретическая структура энциклопедии Авиценны (иногда называемой его классификацией наук) в целом остается аристотелевской. Таково прежде всего подразделение знаний на теоретические (умозрительные) и практические. Среди последних мы находим этику как учение о поведении индивидуального человека, экономику как науку об управлении домашним хозяйством и политику как науку об организации и управлении народом, государством. Все эти науки называются практическими, потому что предмет их полностью определяется человеческими действиями. Они учат нас о том, «что мы должны делать, дабы устроить наши дела в этом мире и чтобы можно было надеяться на спасение в том мире» [22, с. 139]. Теоретические или умозрительные науки не связаны столь тесно с человеческими действиями, хотя и имеют более непосредственное отношение к надежде на «спасение в том мире» [там же].

Основное деление умозрительных наук то же, что и у Аристотеля, хотя их отношение мыслится в средневеко- во-иерархическом духе. Метафизика, которая для Ави-ценны тождественна теологии, представляет собой «высшую науку», ибо она является «наукой о том, что лежит вне природы» [22, с. 140]. Ниже ее находится математика, которую Ибн-Сина называет «средней наукой», ибо ее объекты могут мыслиться отвлеченно от материи. Она представляет собой комплекс дисциплин, таких, как арифметика, геометрия, астрономия, оптика и музыка. Причем каждая из них представляет собой «чистую» науку (как бы высший слой теории, умозрения), которой соответствует ряд более частных, прикладных. Так, на арифметике основываются индийский десятеричный счет и алгебра, на геометрии — измерение поверхностей, различные механические устройства, а также устройства оптических приборов и зеркал, на астрономии — искусство составления астрономических таблиц, теория музыки лежит в основе искусства устройства музыкальных инструментов. Физика как наука о природе в широком смысле слова представляет собой, по убеждению «князя ученых», «низшую науку» о чувственных телах, находящихся в движении и изменении и состоящих из частей. Она стоит «ближе всего к людям, к их пониманию... но в ней особенно много неясностей» [22, с. 141]. В математике же «меньше неясностей и путаницы, потому что она удалена от движения и изменения и предметом ее в об-щем является «количество», а если ее расчленить, то мера и число». К физике принадлежит учение о небесах, о стихиях (элементах) и их движении, о возникновении и уничтожении, о влиянии небес на погоду (метеорология), о минералах, растениях, животных, о душе и ее способностях. Медицина, астрология, учение о талисманах, алхимия, толкование снов и волшебства представляют собой разновидности прикладной физики.

Как видим, сохраняя общую структуру аристотелевской классификации наук, Ибн-Сина вводит в нее новые моменты и науки. В разделах прикладных наук наиболее очевидно продвижение научного знания в эпоху Авиценны по сравнению с эпохой Аристотеля и в то же время огромный еще элемент фантастичности в науке средневековья.

<< | >>
Источник: Соколов В. В.. Средневековая философия: Учеб. пособие для филос. фак. и отделений ун-тов.. 1979

Еще по теме Расцвет философской и научной мыслиности «ЧИСТЫХ братьев»:

  1. 2. НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГАЛИЛЕЯ И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
  2. О ВЛИЯНИИ ФИЛОСОФСКИХ КОНЦЕПЦИЙ НА РАЗВИТИЕ НАУЧНЫХ ТЕОРИИ1
  3. Тема 34. ТРАКТОВКА ЧЕЛОВЕКА В НАУЧНОЙ И ФИЛОСОФСКОЙ ТРАДИЦИЯХ
  4. 8. ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ НЬЮТОНА И ЕГО МЕТОДОЛОГИЯ
  5. 56. Алиментные обязательства бабушек, дедушек, внуков, братьев и сестер
  6. 4. ФИЛОСОФСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ ВЫДАЮЩИХСЯ ГУМАНИСТОВ XVI ВЕКА
  7. 1. Предмет философии и специфика философского мышления.Основные содержательные аспекты философского знания и главные мировоззренческие направления в его развитии.
  8. 3. Расцвет и закат схоластической философии
  9. РАЗДЕЛ 4.РАСЦВЕТ И ЗАКАТ СХОЛАСТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ (XIII—XIV ВВ.
  10. 4. Философская антропология
  11. Философские школы и направления
  12. ФИЛОСОФСКИЕ УЧЕНИЯ ГРЕКОВ
  13. ФИЛОСОФСКАЯ, ФИЛОСОФИЧЕСКАЯ ИНТОКСИКАЦИЯ
  14. ГРОДНЕНСКИЕ ФИЛОСОФСКИЕ ТРАКТАТЫ
  15. НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
  16. 6. Религиозно-философский Ренессанс
  17. ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
  18. 4 . Философско-теологическое направление
  19. ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ НАУКИ