<<
>>

САВОНАРОЛА (Savonarola) Джи- роламо

(1452—1498) — итальян-ский христианский мыслитель, ре-лигиозный и социальный деятель, проповедник, поэт. Сочинения: при жизни издан политико-юридический трактат "Об управлении Флоренци-ей" (1498), посмертно — свод фило-софских трактатов "Краткое изложение философии, морали,логики, разделение и достоинства всех наук" (1534), позднее — апологетическое обоснование всей системы догматов и таинств христианства "Триумф креста", нравственно-философский трактат "Размышления о псалме 51", религиозные трактаты "Об истине пророчества" и "Об откровении", ка- техический моральный кодекс "Ру-ководство к христианской жизни", юношеский морально-этический трактат "О презрении к свету", воз-звания, тексты проповедей, стихи, стансы.

Родился в аристократической падуанской семье (дед — Михаил С. — был известным врачом и естествоиспытателем, отец — гума-нистом), получил блестящее светское образование, никак не должное было бы инспирировать его решение пострига; с юности увлекался схола-стикой и, в частности, произведениями Фомы Аквинского; ранние стансы посвящены "порче нравов и плачевному положению христианской церкви в светском мире".
После неудачной любви к дочери изгнанного из Флоренции Строцци бежал из дому, оставив дома свою первую книгу "О презрении к свету", и вступил в доминиканский юношеский орден, сдав в пользу монастыря не только деньги и имущество, но и все книги, кроме материнской Библии. Благодаря учености и истовости веры (делил время между молитвами и изучением патристики) быстро сделал церковную карьеру, продвинувшись от скромной должности чтеца при братии до функции профессионального проповедника, командируемого монастырем в различные города Италии. Именно проповедь стала истинным призванием С., а центральным содержанием его проповедей — апо-калиптические пророчества гибели Италии за грехи и безверие, призывы ко всеобщему покаянию, бичевание прегрешений против аскезы и проклятия тем, кто не верит проповеди.
Осознавал свою пророческую миссию как призвание Божие: "грехи Италии силою делают меня пророком". Отличался предельной требовательностью к себе: после единственной неудачной проповеди в Сан-Лоренцо на два года замыкает себя в глуши Сан-Джиминьяно — оттачивать мас-терство. Результат был ошеломля-ющ: залы не могли вместить всех желающих; С. проповедует во Фло-ренции, Ферраре, Брешии и т. д., бичуя пороки не только паствы, но и пастырей, и, не стесняясь в выра-жениях, бичует образ жизни клира. Критика светского характера гума-нистической культуры дополняется у С. критикой социально-политичес-кого характера, направленной против тирании Медичи и стратегий папской политики. В проповедях С. оформляется реформаторская про-грамма реорганизации как церковной, так и мирской жизни на базе возрождения апостольского идеала аскезы, нищеты и всеобщей христи-анской любви, отличная, однако, от традиционных мистических утопий своей продуманной конкретностью и отсутствием идеи второго при-шествия. Спецификой воззрений С., делающей его единственной и уни-кальной в этом плане фигурой, является отсутствие в его взглядах мис-тической подоплеки, которая, как правило, фундировала собой в истории христианства социальные программы, аналогичные программе С. (см. Мистика): социальный идеал конституируется в воззрениях С. не как прожективная утопия, но как культурная программа, артикулированная на уровне социальной технологии. Знакомство С. с Пико делла Мирандолой, несмотря на альтер-нативность их воззрений, породило глубокую дружбу, и, благодаря протекции Пико делла Мирандолы, С. был приглашен Лоренцо Великим во Флоренцию и занял учительскую кафедру в монастыре Сан-Марко, где благодаря своей коммуникабельности был единогласно избран приором (1491), сразу проявив на этой долж-ности свою независимость по отношению к властям, отказавшись явиться к Лоренцо с выражением по-чтения. В новом качестве обостряет обличительный пафос своих проповедей ("Рим — это Вавилон"), успех которых был усилен благодаря ряду удачных предсказаний С.
(смерть папы Иннокентия, вторжение в Италию французского короля и др.). Предельное расширение аудитории слушателей С. сделало его проповеди значимым явлением в социальной жизни Флоренции: купцы раздавали неправедно нажитое, женщины прекращали носить украшения и т. п. Моделируя сколь глобальную, столь и радикальную социальную реформу, С. реформирует жизнь в монастыре: вводятся значительные обязатель-ные для всех трудовые повинности, ликвидируется все монастырское имущество сверх необходимого, для обеспечения возможности пропове-довать среди иноверцев в монастыре учреждаются кафедры греческого, еврейского, арабского и турецкого языков. С. последовательно отказы-вается от должностей архиепископа, а затем — кардинала, предложен-ных ему сыном Лоренцо Великолеп-ного — Петром Медичи — новым ти-раном, сменившим умершего отца. В 1494, после вступления Карла VIII в Италию, Петр Медичи был изгнан как изменник, и "главой посольства к французскому королю", т. е. фак-тически главой Флоренции, был избран С. Период его деятельности с 1494 по 1498 — время не только го-сударственного переустройства, но и радикальных социокультурных пре- образований во Флоренции, прошедшее под знаком республиканских идеалов и осуществленное по программе, разработанной в сочинениях и проповедях С. За этот период были восстановлены республиканские государственные учреждения; организованы "Великий Совет" и "Совет восьмидесяти", моделирующие в своих функциях деятельность двух-палатного парламента; поземельный налог был заменен 10 % подоходным (С. была высказана даже идея про-грессивного подоходного налога, фундированная аскетическим тезисом "излишек — смертный грех"); С. освободил горожан от заемного долга и изгнал ростовщиков, бравших "больше, чем треть", основав госу-дарственный заемный банк с фикси-рованным процентом; Христос был провозглашен "сеньором Флорен-ции", а С. — "избранником его". С. повел решительную борьбу за чистоту нравов: назначал свои проповеди на время балов и маскарадов; ввел страшные кары за прегрешения, оце-ниваемые им как серьезные (свято-татцам вырывали языки, развратни-ков сжигали заживо, игроков лишали имущества); организовал команды подростков ("юная Христова инкви-зиция": 1300 детей моложе 16 лет, организованные в 4 отряда — по числу городских кварталов во Флорен-ции), врывавшихся в дома с целью контроля за соблюдением десяти заповедей (своего рода "полиция нравов") и изымавших книги светского содержания, музыкальные инстру-менты, духи, игральные кости и карты, которые впоследствии публично сжигались (костры "анафемы суеты").
Уже в 1494 на улицах Флоренции пели не песни, но псалмы, а число желающих вступить в монастырь Сан-Марко превысило когда- либо наблюдавшееся. Слава С. шагнула далеко за пределы Флоренции; по заказу турецкого султана тексты его проповедей переводились на ту-рецкий. Однако тучи над ним сгуща-лись. Прежде всего, внутри Флоренции обострилась борьба партий: "белых" (или piagnoni — плачущих, т. е. солидарного с С. простонародья), "черных", т. е. блока недоволь-ных попранием своих привилегий аристократов (arrabiati — бесную-щихся) и резко противостоящей ре-анимации аскезы золотой молодежи, неоднократно покушавшейся на жизнь С. (compognacci — "тусующи-еся"), а также сторонников рестав-рации тирании Медичи — "серых". Кроме того, Карл VIII, вступив в союз с Петром Медичи, двинулся из Неаполя во Флоренцию с целью вос-становить последнего на троне; одно-временно императором Максимили-аном был осажден Ливорно. С. встал во главе вооруженной Флоренции и его дипломатическими усилиями союз с Францией был расторгнут на предельно льготных для итальянской стороны условиях, а снятие осады с Ливорно было расценено флорен-тийцами как Божий ответ на воззвание к нему С. с мольбой о чуде. Со-крушительный удар был нанесен С. именно в идейной сфере: по заказу папы, инспирированному интригами Петра Медичи, доминиканскими авторитетами была осуществлена экспертиза воззрений С. и в их со-держании была усмотрена ересь. В контексте истории христианства пафос С. опоздал на два-три столетия (хотя нет никакой гарантии, что и в более "удобных" для мессианской проповеди аскезы 13—14 вв. его ждала бы судьба Франциска, а не Доль- чино). Его проповеди, призывающие "блюсти чистоту нравов", потрясают не только своей пламенностью (при полной лишенности культурной почвы в контексте эпикурейски ангажи-рованного морального индифферентизма Флоренции 15 в.), но, что еще более неожиданно, своей очевидной эффективностью, чрезмерной с точки зрения клира, уже имевшего опыт столкновения с неуправляемой массовой экзальтацией. Резкое неприятие С.
со стороны официального христианства явилось для него ис-точником глубокой личной трагедии. Первое потрясение было испытано им, когда еще во время правления Петра Медичи (1492) его проповеди, представляющие собой призыв к чистоте и аскезе, были (своего рода культурный парадокс) запрещены к чтению "на время поста". Домини-канская экспертиза (свой же орден отторгал С.!) легла в основу сформу-лированного папой Александром IV вердикта: "подозрительное учение". 12 мая 1497 С. был отлучен от церкви, В этой драматической ситуации С. повел себя — в совершенно нетипичной для 15 в. манере — как свет-ский общественный деятель и борец за права человека: он рассылает "Послание против лживо испрошенной буллы об отречении" и "Письмо к го-сударям", где обосновывает свой от-каз повиноваться отречению, "про-тивному... заповедям Господним", тем, что единоличное решение папы может быть ошибочным или пред-взятым, и требует созыва Вселенского Собора как коллегиального органа принятия решений. Несмотря на двухкратно присылаемые "бреве" Папы, Флоренция не смещала С. с должности и не выдавала папским властям: со дня отлучения (12 мая 1497) и вплоть до 18 марта 1498 С. проповедовал с прежним, если не с большим (в ореоле мученика) успехом. Однако откровенная провока-ция "беснующихся" толкнула толпу на требование "Божьего суда" (ог-ненной пробы) — якобы для дока-зательства праведности учения С. Отказ С. пройти сквозь огонь был крушением его имиджа идеального пророка в глазах толпы: разъярен-ные "плачущие", забыв и свои недав-ние экзальтированные восторги, и социальные акции С. в защиту их прав, осадили Сан-Марко. С. был заточен и предан следственной комиссии, состоящей целиком из "беснующихся". После варварских пыток, при- менявшихся по 14 раз в сутки в течение месяца, у С. было вырвано признание "лживости обманного учения". Истовый проповедник христианской любви и аскезы был повешен как еретик, а труп его предан огню. За по-следний месяц жизни С. были напи-саны в тюремной камере не только эссе экзистенциального характера "На тебя, Господи, уповаю", но также выполненное в филигранной сти-листике "Размышление о псалме 51" и преисполненное прежней веры в христианский идеал и собственное мессианство "Руководство к христи-анской жизни", созданное за два часа до казни и записанное на переплете книги, принадлежащей тюремщи-ку, — последнему, кому, по его просьбе, проповедовал С., до конца оста-вавшийся верным своему призванию.
Предельно скорая (спустя несколько десятилетий) реабилитация учения С., осуществленная к тому же папой Павлом IV, издавшим первый в истории христианства "Индекс запре-щенных книг", фактически пре-кратившим деятельность Соборов и преследовавшим не только еретиков, но и сторонников любых (вплоть до самых умеренных) церковных реформ, является типичной экземп- лификацией культурной фигуры "мертвого пророка". После казни С. массовое сознание восприняло его как культовую фигуру мученика: вплоть до середины 18 в. место его казни ежегодно в соответствующую дату осыпалось цветами. В 1885 С. был поставлен памятник в Ферраре; жизнь и деятельность С. была осмыслена в философской традиции как модель социально-креативного духовного творчества (в частности, в пьесе Манна "Фьоренца"). Фило-софские взгляды С. представляют собой уникальное и противоречивое явление в контексте культуры 15 в. Он далеко опережает свое время в области осмысления социальных технологий ("Об управлении Фло-ренцией"), хотя с точки зрения их содержательного и аксиологического наполнения ориентируется на очевидно более ранние догуманисти- ческие образцы. Философские идеи С., практически изоморфно иден-тифицируясь с каноническим то-мизмом, содержат в себе неоплато-нические вкрапления, касающиеся трактовки человека и идущие вразрез с томистским аристотелизмом. Будучи близким другом Марсилио Фичино и Пико делла Мирандолы, С. строит свои взгляды на достоинст-во человека в соответствии с установ-ками Флорентийской Платоновской Академии (специфика положения человека во Вселенной заключена, по С., в том, что он наделен свободой воли и способностью принимать решения, руководствуясь разумом), фундируя, однако, этими идеями жестко ригористическую систему морального аскетизма (разум дан че- ловеку для усмотрения греха и раз-личения добродетели и порока, а свобода воли есть условие и инструмент реализации "чистого" морального выбора). Актуальная в контексте ре-нессансной культуры проблема красоты обретает у С. спиритуалистическую интерпретацию: "В чем состоит красота?.. Вы видите солнце и звезды: красота их — свет. Вы видите Бога, который есть свет. Он — сама красота... Прекрасная душа соприча- стна красоте Божественной и отра-жает свою небесную прелесть в теле человека. О Пресвятой Деве мы чи-таем, что все изумлялись ее нео-бычайной красоте и, тем не менее, благодаря той святости, которая светилась в ней, не было никого, кто по отношению к ней почувствовал бы что-нибудь скверное". Как гносеоло-гические, так и этические воззрения С. центрированы такой максималь-ной для него ценностью, как откро-вение: "Последняя цель человека есть, конечно, блаженство, которое состоит не в созерцании сквозь от-влеченные понятия, как того хотят философы, а в чистейшем непосред-ственном ощущении Бога". В контексте характерного для Флоренции платоновского ренессанса С. ссылался на Платона (в весьма специфических контекстах) в своих проповедях: "Разве Платон, превозносимый теперь до небес, не настаивал на необ-ходимости закона, по которому... поэты изгонялись бы из города за то, что они, ссылаясь на пример и авторитет нечестивых богов, в гнуснейших стихах воспевают скверные плотские страсти и нравственный разврат?" — Между тем, одним из наиболее распространенных афоризмов С. был следующий: "Зачем нам Платон, когда теперь самая последняя христианка умнее Платона?!". Неоднозначность проявляется даже в форме произведений С.: будучи бесспорным мастером дидактического жанра, С.ориентирован на моно-логические формы творчества (как проповедь или политическое воззва-ние), вместе с тем, его "Размышления о псалме 51" являют собой блестящий образец полемического диалога между христианином, истовым в вере, и убежденным эпикурейцем. Феномен С. — при всем сказанном выше — является глубоко законо-мерным в контексте культуры раннего Ренессанса: декларировав lib- erte, egalite, fraternite, практически во всех областях, в том числе и в сфере межличностных отношений, стано-вящаяся гуманистическая культура не сразу обеспечивала их конкретны-ми и апробированными поведенчес-кими парадигмами: старые, идущие от христианской морали традицион-ные нормы уже выглядели непри-емлемыми, а новые — создавались, период их формирования не мог не характеризоваться в этом плане про-тивоборством культурных альтерна-тив, одна из которых — тотально до-минирующая — была связана с абсо-лютизацией пафоса отрицания хрис-тианской морали и экстраполяцией негативной критики на любые нрав-ственные ограничения вообще, что порождало атмосферу нравственного индифферентизма, приведшего к не-бывалому по цинизму падению нравов; вторая же тенденция, возникающая как реакция на эту эмансипацию плоти и связанная с попытками реанимации жестко аскетического мо-рального ригоризма, как раз наиболее ярко персонифицируется С. (на Ва-тиканской фреске Рафаэля С. изображен в ряду великих представителей католического церковного мира). Означенная дихотомия развития требовала нового культурного синтеза, реализованного впоследствии зрелым Ренессансом в идеале одухотво-ренной телесности. Однако учение С. выходит за рамки описанной ситуации, прокладывая пути культурно-му синтезу более широкого масштаба: его убежденность в личной ответст-венности человека перед Богом за свой моральный выбор, воплощен-ный в остро индивидуально выстро-енной судьбе земного существования, делает учение С. одной из важных вех в становлении идеологии Рефор-мации, — статуя С. по праву входит в состав знаменитого скульптурного комплекса в Вормсе, посвященного предшественникам Реформации.

М. А. Можейко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме САВОНАРОЛА (Savonarola) Джи- роламо:

  1. 8.5. Приговор райнарсуда г. Челябинска от 10.06.2004 по делу № 1-379/04
  2. 8.2. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ФРАНЧАЙЗИНГА
  3. Приложение 1. Несколько предварительных замечаний
  4. ЗАКОН НЕПРИНУЖДЕННОЙ БЕСЕДЫ НИЛА ФРЕНЧА
  5. Партнеры
  6. МАЗОХИЗМ
  7. Формы прямого маркетинга
  8. Нарукавники и наручники
  9. ЛЮБОВЬ
  10. ПОСТМОДЕРНИЗМ
  11. ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ
  12. «Макдоналдс» «включает большую скорость»
  13. Функциональные системы в организациях обслуживания
  14. Авторы статей
  15. Глава 5.Рыночное равновесие и неравновесие
  16. РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ
  17. Преобразование «Макдоналдса» в акционерное общество
  18. ОГЛАВЛЕНИЕ