<<
>>

СИМУЛЯЦИЯ

— понятие постмодернистской философии, фиксирую-щее феномен тотальной семиотизации бытия вплоть до обретения знаковой сферой статуса единственной и само-достаточной реальности.

В данном аспекте постмодернизм развивает заложенную модернизмом идею "кру-шения реальности", — уже Э. Ионеско фиксирует соответствующий фе-номен применительно к вербальной сфере: "слова превращаются в звучащую оболочку, лишенную смысла: ...и весь мир предстал передо мною в необычном свете, — возможно, в истинном своем свете, — как лежа-щий за пределами истолкований и произвольной причинности". Понятие "С." выступает базовым термином в концепции С. у Бодрийяра ("Симулякры и симуляции", 1981), согласно которой "замена реального знаками реального" становится лозунгом современной культуры, эволюционирующей от парадигмы "отражения реальности" до маскировки ее отсутствия, и идущей дальше, достигая современного состояния, когда означающее "вообще не соотносится с какой бы то ни было реальностью" (см. "Пустой знак").
В сущности, С. основана на культивации и экстра-поляции на все сферы социальной жизни презумпции "пустого знака", т. е. исходит из фундаментального "отрицания знака как ценности, из знака как реверсии и умерщвления всякой соотнесенности". Бодрийяр предпринимает анализ процесса С., понятой как "порождение, при помощи моделей, реального без истока и реальности: гиперреального". В рамках С. реальное как конструируемый продукт "не обязано бо-лее быть рациональным, поскольку оно больше не соизмеряется с некой идеальной негативной инстанцией. Оно только операционально. Факти-чески это уже больше и не реальное, поскольку его больше не обволаки-вает никакое воображаемое. Это ги-перреальное, синтетический продукт, излучаемый комбинаторными моде-лями в безвоздушное пространство" (Бодрийяр). Рассматривая современ-ность как эру тотальной симуляции, Бодрийяр трактует в этом ключе широкий спектр социальных феноменов, демонстрируя их симуляционный характер в современных условиях: если власть выступает как С.
власти, то и сопротивление ей не может не быть столь же симулятивным; ин-формация не производит смысл, а "разыгрывает" его, подменяя ком-муникацию С. общения ("пожирает коммуникацию"), — С., таким образом, располагается "по ту сторону истинного и ложного, по ту сторону эквивалентного, по ту сторону рациональных отличий, на которых функционирует любое социальное". Реальность в целом подменяется С. как гиперреальностью: "более реальное, чем само реальное ¦— вот таким образом оно упраздняется" (Бодрий-яр). — Не замечая свершившегося, культура, однако, продолжает "С. реального"; в качестве симптомов этого Бодрийяр констатирует "непомерное раздувание... знаков реальности. Непомерное раздувание вторичных истины, объективности и аутентичности... Бешеное производство реального и референтного... : такова симуляция в касающейся нас фазе". — Даже производство становится в этом контексте сугубо семи- отичной сферой: как отмечается в исследованиях последних лет (С. Лаш, Бодрийяр, 3. Бауман, Дж. Ваттимо, С. Вест, Р. Виллиамс, Д. Келлер, Д. Лион, Б. Смарт и др.), в современном обществе товары артикулируются, в первую очередь, не в аспекте своей потребительной или меновой стоимости, но в аспекте стоимости знаковой. В этом же ключе Джейми- сон фиксирует квазисемиотизацию и феноменов художественной куль-туры: "звезд — наподобие Мерилин Монро, — которые сами по себе трансформировались в товар (corn- modified) и превратились в свои соб-ственные образы". Аналогичные аспекты отмечает и Р. Барт ("Лицо Гарбо"). Подобная переориентация философии постмодернизма оконча-тельно упраздняет какую бы то ни было возможность мыслительного движения в рамках субъект-объект- ной оппозиции — субъект-объектное отношение растворяется в игре дискурсивных кодов (см. Бинаризм). Это задает в постмодернистской сис-теме отсчета специфическую арти-куляцию бытия, субъекта и опыта: человек как носитель культурных языков (см. "Смерть субъекта") погружен в языковую (текстуальную) среду, которая и есть тот единственный мир, который ему дан, — как пишет Р.
Барт, если древние греки "взволнованно и неустанно вслушивались в шелест травы, в журчание источников, в шум ветра, одним сло-вом —-в трепет Природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль", то "так и я, вслушиваясь в гул язы-ка, вопрошаю трепещущий в нем смысл — ведь для меня, современного человека, этот язык и составляет Природу". В этом отношении, по Р. Барту, практически нет разни-цы, интерпретировать ли человека как стоящего "перед лицом мира" или как стоящего "перед лицом книги". Бодрийяр постулирует своего рода победу спекулятивного образа реальности над реальностью как таковой ("Злой демон образов"): образ "навязывает реальности свою им-манентную эфемерную логику, эту аморальную логику по ту сторону до-бра и зла, истины и лжи, логику уничтожения собственного референта, логику поглощения значения", он "выступает проводником не знания и не благих намерений, а наоборот, размывания, уничтожения значения (события, истории, памяти и так далее)", в силу чего современная культура утрачивает живое ощущение жизни, реальное ощущение ре-альности. — Все это заменяется "С." реальности, с одной стороны, и С. ее переживания ("прохладное" осуще-ствление наслаждения) — с другой. Соответственно феномен "объективности" оказывается в этом контексте "просто одной из форм воображаемого" (Р. Барт). Программное утверждение того обстоятельства, что единственной реальностью, представленной в языке, является сама реальность языка, реализующего себя во множащихся текстах, заставляет пост-модернизм, расставляя точки над і, постулировать своего рода власть языка, формирующую мир соответствующего дискурса, не претендую-щего, однако, на статус референцио- нальной онтологии. — Онтология в качестве системно организованной категориальной матрицы для описания бытия вне его культурной анга-жированности в принципе невозможна в постмодернистском контексте исчерпывающего (в смысле: исчер-пывающего объект до дна) семиотиз- ма. При таком подходе культурная универсалия бытия фактически сов-падает с универсалией текста (так, Джеймисон говорит о "фундамен-тальной мутации самого предметного мира — ставшего сегодня набором текстов").
Таким образом, культура постмодерна задает особую арти-куляцию мира, в рамках которого бытие предстает как жизнь языка (процессуальность плюральных игр означающего, осуществляющихся по имманентным внутриязыковым законам), понятая в качестве не просто самодостаточной, но исключительной реальности. — Презумпция отказа от идеи референции (см. Оз-начивание, Трансцендентальное оз-начаемое) в контексте концепции С. оборачивается презумпцией принци-пиальной семиотичности и, следовательно, вторичности данной человеку реальности. Постмодернистская рефлексия фундирована радикальной трансмутацией традиционного понимания культуры в качестве "зеркала мира": презумпция принципи-ального квази-семиотизма культуры постмодерна лежит в основе ее интерпретации современными иссле-дователями (Дж. Вард, Д. Харвей и др.) в качестве "зеркала зеркал". В этом вторичном зеркале, заданном языком, значимыми, по оценке С. Веста, Д. Келлера, Д. Лиона и др., являются не объективные реалии, но претендующие на статус таковых интенции сознания к самовыраже-нию, а текст, как пишет В. Лейч, оказывается "полем дифференциро-ванных следов, касающихся его субъ-ективного "я". Следовательно, по фор-мулировке Р. Барта, сознание никоим образом не является "неким первородным отпечатком мира, а самым настоящим строительством такого мира". В этом контексте Б. Смарт оценивает когнитивную стратегию постмодернизма как переориентацию с "рассудка" как самодостаточной и абсолютной ценности к конструктивному "воображению". Самая кажущаяся непосредственность объ-екта оказывается сугубо вторичным конструктом, базирующимся на сис-теме избранных аксиологических шкал и культурных приоритетов: по оценке Мерло-Понти, объект возможен лишь в результате семиотиче-ского усилия субъекта. Таким образом, согласно рефлексии Лиотара, парадигма постмодернизма зиждет-ся на радикальном отказе от идеи первозданности, автохтонности, не- сконструированности культурного объекта. В этой ситуации единствен-ная реальность, с которой имеет дело культура постмодерна, это "знаковая реальность" (Б. Смарт), "вербальная реальность" (Р. Виллиамс) или "гипер-реальность" (Д. Лион). Даже в рамках концепций социоло-гически ориентированных мыслителей, относящих себя к методологии постмодернизма (Бауман, С. Бест, Дж. Ваттимо, Д. Келлер, Б. Смарт и др.), обнаруживается программный отказ от идеи реальности и пол-ное исключение соответствующего понятия из концептуальных контек-стов. (См. также Симулякр.)

М. А. Можейко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме СИМУЛЯЦИЯ:

  1. СИМУЛЯКР (фр. simulacres, от simulation - симуляция
  2. СОБЛАЗН
  3. ПОСТМЕТАФИЗИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ
  4. УКРАДЕННЫЙ ОБЪЕКТ
  5. РАЗЛИЧИЯ ФИЛОСОФИЯ
  6. ГИПЕРРЕАЛЬНОСТЬ
  7. СИМУЛЯКР
  8. ЭКСПЕРИМЕНТАЦИЯ
  9. ПОРНОГРАФИЯ
  10. СМЕРТЬ
  11. ИСТИНА
  12. СХЕМА
  13. ЭЙДОС
  14. Рабочий проект и выведение продукта на рынок
  15. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ОЗНАЧАЕМОЕ
  16. § 4. Тенденции развития законодательства
  17. СМЕРТЬ
  18. ОНТОЛОГИЯ
  19. ПУСТОЙ ЗНАК