СИМУЛЯЦИЯ
— понятие постмодернистской философии, фиксирую-щее феномен тотальной семиотизации бытия вплоть до обретения знаковой сферой статуса единственной и само-достаточной реальности.
В данном аспекте постмодернизм развивает заложенную модернизмом идею "кру-шения реальности", — уже Э. Ионеско фиксирует соответствующий фе-номен применительно к вербальной сфере: "слова превращаются в звучащую оболочку, лишенную смысла: ...и весь мир предстал передо мною в необычном свете, — возможно, в истинном своем свете, — как лежа-щий за пределами истолкований и произвольной причинности". Понятие "С." выступает базовым термином в концепции С. у Бодрийяра ("Симулякры и симуляции", 1981), согласно которой "замена реального знаками реального" становится лозунгом современной культуры, эволюционирующей от парадигмы "отражения реальности" до маскировки ее отсутствия, и идущей дальше, достигая современного состояния, когда означающее "вообще не соотносится с какой бы то ни было реальностью" (см. "Пустой знак"). В сущности, С. основана на культивации и экстра-поляции на все сферы социальной жизни презумпции "пустого знака", т. е. исходит из фундаментального "отрицания знака как ценности, из знака как реверсии и умерщвления всякой соотнесенности". Бодрийяр предпринимает анализ процесса С., понятой как "порождение, при помощи моделей, реального без истока и реальности: гиперреального". В рамках С. реальное как конструируемый продукт "не обязано бо-лее быть рациональным, поскольку оно больше не соизмеряется с некой идеальной негативной инстанцией. Оно только операционально. Факти-чески это уже больше и не реальное, поскольку его больше не обволаки-вает никакое воображаемое. Это ги-перреальное, синтетический продукт, излучаемый комбинаторными моде-лями в безвоздушное пространство" (Бодрийяр). Рассматривая современ-ность как эру тотальной симуляции, Бодрийяр трактует в этом ключе широкий спектр социальных феноменов, демонстрируя их симуляционный характер в современных условиях: если власть выступает как С. власти, то и сопротивление ей не может не быть столь же симулятивным; ин-формация не производит смысл, а "разыгрывает" его, подменяя ком-муникацию С. общения ("пожирает коммуникацию"), — С., таким образом, располагается "по ту сторону истинного и ложного, по ту сторону эквивалентного, по ту сторону рациональных отличий, на которых функционирует любое социальное". Реальность в целом подменяется С. как гиперреальностью: "более реальное, чем само реальное ¦— вот таким образом оно упраздняется" (Бодрий-яр). — Не замечая свершившегося, культура, однако, продолжает "С. реального"; в качестве симптомов этого Бодрийяр констатирует "непомерное раздувание... знаков реальности. Непомерное раздувание вторичных истины, объективности и аутентичности... Бешеное производство реального и референтного... : такова симуляция в касающейся нас фазе". — Даже производство становится в этом контексте сугубо семи- отичной сферой: как отмечается в исследованиях последних лет (С. Лаш, Бодрийяр, 3. Бауман, Дж. Ваттимо, С. Вест, Р. Виллиамс, Д. Келлер, Д. Лион, Б. Смарт и др.), в современном обществе товары артикулируются, в первую очередь, не в аспекте своей потребительной или меновой стоимости, но в аспекте стоимости знаковой. В этом же ключе Джейми- сон фиксирует квазисемиотизацию и феноменов художественной куль-туры: "звезд — наподобие Мерилин Монро, — которые сами по себе трансформировались в товар (corn- modified) и превратились в свои соб-ственные образы". Аналогичные аспекты отмечает и Р. Барт ("Лицо Гарбо"). Подобная переориентация философии постмодернизма оконча-тельно упраздняет какую бы то ни было возможность мыслительного движения в рамках субъект-объект- ной оппозиции — субъект-объектное отношение растворяется в игре дискурсивных кодов (см. Бинаризм). Это задает в постмодернистской сис-теме отсчета специфическую арти-куляцию бытия, субъекта и опыта: человек как носитель культурных языков (см. "Смерть субъекта") погружен в языковую (текстуальную) среду, которая и есть тот единственный мир, который ему дан, — как пишет Р. Барт, если древние греки "взволнованно и неустанно вслушивались в шелест травы, в журчание источников, в шум ветра, одним сло-вом —-в трепет Природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль", то "так и я, вслушиваясь в гул язы-ка, вопрошаю трепещущий в нем смысл — ведь для меня, современного человека, этот язык и составляет Природу". В этом отношении, по Р. Барту, практически нет разни-цы, интерпретировать ли человека как стоящего "перед лицом мира" или как стоящего "перед лицом книги". Бодрийяр постулирует своего рода победу спекулятивного образа реальности над реальностью как таковой ("Злой демон образов"): образ "навязывает реальности свою им-манентную эфемерную логику, эту аморальную логику по ту сторону до-бра и зла, истины и лжи, логику уничтожения собственного референта, логику поглощения значения", он "выступает проводником не знания и не благих намерений, а наоборот, размывания, уничтожения значения (события, истории, памяти и так далее)", в силу чего современная культура утрачивает живое ощущение жизни, реальное ощущение ре-альности. — Все это заменяется "С." реальности, с одной стороны, и С. ее переживания ("прохладное" осуще-ствление наслаждения) — с другой. Соответственно феномен "объективности" оказывается в этом контексте "просто одной из форм воображаемого" (Р. Барт). Программное утверждение того обстоятельства, что единственной реальностью, представленной в языке, является сама реальность языка, реализующего себя во множащихся текстах, заставляет пост-модернизм, расставляя точки над і, постулировать своего рода власть языка, формирующую мир соответствующего дискурса, не претендую-щего, однако, на статус референцио- нальной онтологии. — Онтология в качестве системно организованной категориальной матрицы для описания бытия вне его культурной анга-жированности в принципе невозможна в постмодернистском контексте исчерпывающего (в смысле: исчер-пывающего объект до дна) семиотиз- ма. При таком подходе культурная универсалия бытия фактически сов-падает с универсалией текста (так, Джеймисон говорит о "фундамен-тальной мутации самого предметного мира — ставшего сегодня набором текстов"). Таким образом, культура постмодерна задает особую арти-куляцию мира, в рамках которого бытие предстает как жизнь языка (процессуальность плюральных игр означающего, осуществляющихся по имманентным внутриязыковым законам), понятая в качестве не просто самодостаточной, но исключительной реальности. — Презумпция отказа от идеи референции (см. Оз-начивание, Трансцендентальное оз-начаемое) в контексте концепции С. оборачивается презумпцией принци-пиальной семиотичности и, следовательно, вторичности данной человеку реальности. Постмодернистская рефлексия фундирована радикальной трансмутацией традиционного понимания культуры в качестве "зеркала мира": презумпция принципи-ального квази-семиотизма культуры постмодерна лежит в основе ее интерпретации современными иссле-дователями (Дж. Вард, Д. Харвей и др.) в качестве "зеркала зеркал". В этом вторичном зеркале, заданном языком, значимыми, по оценке С. Веста, Д. Келлера, Д. Лиона и др., являются не объективные реалии, но претендующие на статус таковых интенции сознания к самовыраже-нию, а текст, как пишет В. Лейч, оказывается "полем дифференциро-ванных следов, касающихся его субъ-ективного "я". Следовательно, по фор-мулировке Р. Барта, сознание никоим образом не является "неким первородным отпечатком мира, а самым настоящим строительством такого мира". В этом контексте Б. Смарт оценивает когнитивную стратегию постмодернизма как переориентацию с "рассудка" как самодостаточной и абсолютной ценности к конструктивному "воображению". Самая кажущаяся непосредственность объ-екта оказывается сугубо вторичным конструктом, базирующимся на сис-теме избранных аксиологических шкал и культурных приоритетов: по оценке Мерло-Понти, объект возможен лишь в результате семиотиче-ского усилия субъекта. Таким образом, согласно рефлексии Лиотара, парадигма постмодернизма зиждет-ся на радикальном отказе от идеи первозданности, автохтонности, не- сконструированности культурного объекта. В этой ситуации единствен-ная реальность, с которой имеет дело культура постмодерна, это "знаковая реальность" (Б. Смарт), "вербальная реальность" (Р. Виллиамс) или "гипер-реальность" (Д. Лион). Даже в рамках концепций социоло-гически ориентированных мыслителей, относящих себя к методологии постмодернизма (Бауман, С. Бест, Дж. Ваттимо, Д. Келлер, Б. Смарт и др.), обнаруживается программный отказ от идеи реальности и пол-ное исключение соответствующего понятия из концептуальных контек-стов. (См. также Симулякр.)М. А. Можейко
Еще по теме СИМУЛЯЦИЯ:
- СИМУЛЯКР (фр. simulacres, от simulation - симуляция
- СОБЛАЗН
- ПОСТМЕТАФИЗИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ
- УКРАДЕННЫЙ ОБЪЕКТ
- РАЗЛИЧИЯ ФИЛОСОФИЯ
- ГИПЕРРЕАЛЬНОСТЬ
- СИМУЛЯКР
- ЭКСПЕРИМЕНТАЦИЯ
- ПОРНОГРАФИЯ
- СМЕРТЬ
- ИСТИНА
- СХЕМА
- ЭЙДОС
- Рабочий проект и выведение продукта на рынок
- ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ОЗНАЧАЕМОЕ
- § 4. Тенденции развития законодательства
- СМЕРТЬ
- ОНТОЛОГИЯ
- ПУСТОЙ ЗНАК
-
Бизнес -
Компьютеры и интернет -
Психология -
Философия -
Финансы -
Экономика -
Юриспруденция и право -
Lecture.Center