<<
>>

СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ

— мета- теоретическая область социологии, анализирующая с различных теоретико-методологических позиций про-блематику: социальной природы знания (С. 3. в узком смысле); мышления во всей качественной специфике его исторического становления (социо-логия мышления); концептуализации когнитивных систем в конкретных социокультурных контекстах и сферах познавательной деятельнос-ти общества (социология познания); парадигмальные, теоретико-методо- логические и эпистемологические основания самой социологии и ее место и возможности (ограничения) в социогуманитарном знании (социология социологии).

Термин "С. 3." введен Шелером в 1920-е. Генезис С. 3. (в широком смысле) происходил одновременно с анализом внутри нее и параллельно с ней пробле-матики, которая конституировалась позднее в социологию науки. В на-стоящее время происходит аналогичное конституирование и отделение от С. 3.теории (социологии) идеологий. Кроме того, идеи С. 3. активно ассимилируются социологией образования и рядом направле-ний современной педагогики, кладутся в основу разработки конкретных образовательных, воспитательных, социализационных технологий.
С. 3. тесно переплетается с проблематикой, принципами подхода и методологией такого направления социологического анализа, как культур-социоло- гия (социология культуры). С. 3. и культур-социология во многом взаимно фундируют друг друга и в целом определяют лицо неклассичес-кой социологии (хотя и исходят из различных целевых установок). При этом культур-социология движется от переинтерпретации социокуль-турной реальности и необходимости анализа ее знакового и когнитивного оформления, фиксации способов ее описания и самоописания, а С. 3., идя от анализа систем знания, при-ходит к анализу конституирования реальности через объективирование их в культуре, а через последнюю — также и в схемах, моделях, страте-гиях, организующих социальную жизнь.
В постструктуралистских и постмодернистских социологических проектах по сути происходит их синтез на основе введения представ-ления о знаковой (текстовой) реаль-ности как единственно подлинной или о социальной реальности как квазизнаковой. Во многом этот син-тез можно рассматривать как экс- траполяционное завершение тенденций, предзаданных в понимающей и продолженных в феноменологической социологии. Таким образом, о С. 3. следует говорить не столько как об особом направлении или со-вокупности определенных теорий, сколько как об особой метатеорети- ческой области, не укладывающейся в традиционную социологическую дисциплинарность. Более того, интенции к оформлению С. 3.в особую исследовательскую область шли не только из собственно социологии (Дюркгейм, М. Вебер, Сорокин, Мертон и др.), но и из философии (философская антропология, прежде всего Шелера как одного из осново-положников собственно С. 3.; нео-марксизм, начиная с Лукача; проект социологизации проблематики мы-шления Мегрелидзе и др.). С. 3. впи-сывается в общую ориентацию на преодоление классической философ-ской проблематики и способов фи-лософствования, но отличается от предлагаемых внутри этой ориентации проектов именно привлечением внефилософских средств. С другой стороны, в этой области анализа и социология не может обойтись только имманентно социологическими средствами. Выход на метатеорети- ческую С. 3. был в целом подготов-лен ходом общефилософского развития второй половины 19 — начала 20 в., кризисом классического ев-ропейского рационализма, исходив-шего в той или иной мере из модели чистого сознания и положившего в свою основу гносеологическую схему субъект-объектного отношения. Одна из первых попыток переосмыс-ления классического наследия — по-зитивизм — связана в том числе и с конституированием социологии как самостоятельной дисциплины (Конт, Спенсер, Милль и др.). Оста-ваясь в целом в кругу традиционных методологических установок эмпи-рической ориентации в философии, позитивизм интересен в данном слу-чае противопоставлением философ-ского и позитивного знания, которое может быть получено лишь отдель-ными специальными науками, особая роль среди которых принадле-жит социологии, и также лозунгом разрыва с "метафизической" (фило-софской) традицией и собственной претензией на статус "философии науки".
Однако роль первого позити-визма в становлении проблематики С. 3. изначально невелика. Непо-средственное влияние на круг идей уже конституировавшейся С. 3. по-зднее оказал неопозитивизм (прежде всего через анализ знаково-символи- ческих средств научного мышления), а ряд положений постпозитивизма (Кун, Лакатос, Фейерабенд, Тулмин) непосредственно может быть рассмотрен в терминах С. 3. Прямое значение для становления идеи С. 3. имело наследие неоканти-анства (особенно Баденской школы), переосмысленное в понимающей культур-социологии М. Вебера. Нео-кантианство важно в данном случае своей концепцией особой природы и методологии социогуманитарного знания, выводящей на анализ принципов конструирования объектов ког-нитивных систем и их связанность с точками зрения (видением) познающих субъектов. Традиция философии жизни, аранжированная Зим- мелем в его варианте понимающей и формальной социологии (формаль-ная социология Зиммеля ретроспек-тивно — уже исходя из ставшего круга идей С. 3. — может быть пред-ставлена как первый проект концеп-туализации когнитивной системы социологии), оказала прямое влияние на Шелера. Философия жизни показала через противопоставление "жизни" и "разума" ("жизни" и "культуры", плюралистических "форм ви-дения" у Зиммеля) несводимость человека к познающему субъекту и вскрыла властные императивы, за-ключенные в системах знания, на-пример, используемых для реализации "воли к власти" (Ницше). Кроме того, разрабатывая свое "искусство подозрения", Ницше дал образцы (с ретроспективной точки зрения С. 3.) анализа таких феноменов, как обман, самообман, иллюзия и т. д. От Дильтея идет методология "пони-мающего" герменевтического анализа (переживания) событий через ис-толкование их внутренних значений и смыслов. Не менее важна для С. 3. оказалась и дильтеевская концеп-ция историцизма (в частности и для Шелера и для Манхейма — второго основоположника С. 3.). Согласно Дильтею, любая перспектива "жиз-ненного опыта" относительна, а че-ловеческое мышление неизбежно исторично.
Для утверждения исто-рической постановки вопроса о природе мышления, знания и познания много сделал и марксизм — как в лице самого Маркса, так и в неомарк-систских версиях Лукача и Грамши (взгляды последнего, правда, долгое время, до 1940-х, оставались мало-известны и могут быть учтены только в ретроспективном взгляде на проблему). Общественное сознание и его формы рассматривались в марксизме как зависимые от структур обще-ственного бытия и как выражающие реальную расстановку социальных сил в социуме, изменяющегося в ис-торической перспективе; в вульгари-зированных социологизированных версиях они становились в прямую зависимость от экономических фак-торов и (или) непосредственных со-циальных (классовых) интересов. Учение о классовой природе сознания и его "продуктов" — систем знания — было развито (с привлечением иных, помимо марксизма, теоретико- методологических оснований) Лука- чем, специально анализировавшим как природу антиномичности сознания, так и связанную с ней его фети-шизацию. Переинтерпретация же марксовой концепции идеологии была осуществлена Грамши, также акцентировавшем внимание на ав-тономности и определяющей роли духовных образований в жизни общества и (в связи с этим) анализиро-вавшим роль интеллектуалов в соци-окультурной жизни. Анализ роли интеллектуалов есть фактически одна из получивших широкое хождение в 20 в. (и не только в рамках С. 3.) версий идеи Маркса о субъекте развития в социокультурной жизни. (Впервые подобный подход — без его социологической предметизации — был артикулирован Гегелем в нега-тивной форме, т. е. как представ-ление о субъекте, берущем на себя реализацию той или иной возможно-сти развития.) Для самого Маркса в таком качестве выступал пролета-риат (в дальнейшем на аналогичную роль "пробовались" в других концепциях также различного рода элиты, менеджеры, молодежь и т. д.). Но-вая переинтерпретация этого круга идей Маркса, Лукача, Грамши и др. произошла в рамках "негативной ди-алектики" Франкфуртской школы. Особо следует отметить значимую в данном контексте идею Маркса о "ложном сознании" (близкую идеям классовой природы сознания и учению об идеологии), которая была развита в С.
3. прежде всего усилиями Манхейма, и его же концепт "превращенная форма". Анализ по-следнего (прежде всего в работах Ма-мардашвили) способствовал в СССР преодолению традиций философствования и социологизирования в рамках ортодоксального марксизма-ле- нинизма. Еще одной плодотворной для С. 3. идеей Маркса и неомарк-сизма явилась идея практического использования знания как средства преобразования социального мира, породившая не только революционный активизм, но и различные варианты "философии практики", ставшие не-отъемлемой частью интеллектуальной истории Западной Европы. Та-ким образом, воздействие марксизма на С. 3. осуществлялось в основном в "снятом" виде: он включен в про-блематику С. 3. через влияние, оказанное на большинство конституировавших С. 3. теорий, или специально реконструируется в С. 3. как "аутен-тичное" прочтение. Большое воздействие на формулировку ряда тради-ционных для С. 3. тем и проблем оказала и критика марксизма и ис- торицизма в целом, данная в этом контексте прежде всего Поппером. Важную роль в становлении С. 3. сыграли также фрейдизм и психо-аналитическая традиция в целом, а также феноменология. Относи-тельно первой ориентации необходимо предварительно отметить, что это чуть ли не единственная линия в психологическом анализе, ассими-лированная (и то по преимуществу в своих методологических основаниях и через заимствование ряда концептов: "бессознательное", "мен- тальность", "архетип" и т. д.) в С. 3., принципиально противопоставляющей себя психологизму (в идущем еще от Дюркгейма смысле). Например, существенной для конституирования ряда идей С. 3. оказалась критика принципов психофизического параллелизма и "экономии мышления" Маха и его последователей в психологии. Примечательно и стремление к преодолению схемы бихеви-оризма при трактовке социальных взаимодействий в символическом интеракционизме с привлечением идей по сути соотносимых с С. 3. (символическая природа социальной реальности, познание как созидание мира, принятие роли "обобщенного другого", а также идущая еще от Кули и У.
Томаса концепция определения ситуации и др.). Что же каса-ется психоаналитической традиции, то оттуда в С. 3. проникли идеи индивидуального и коллективного бессознательного, личностных и мен-тальных компонентов в любой зна- ниевой системе, иррационального "остатка", который не может быть полностью поглощен ни одной ра-ционализированной (формализиро- ванной) теорией и т. д. В собственно С. 3. идеи психоаналитической традиции, как и идеи марксизма, во многом пришли в препарированном в конкретных концепциях (Ман- хейм, постструктурализм и т. д.) виде. Влияние же феноменологии на С. 3. может быть прослежено и как опосредованное (через Шелера, на-пример, или через постоянную ак-туализацию наследия Гуссерля на разных этапах развития С. 3.), и как непосредственное — через фено-менологическую социологию Шюца и выросшие из нее этнометодологию Гарфинкеля, близкий к ней проект "когнитивной социологии" А. Сику- рела и собственно феноменологическую концепцию С. 3. у Бергера и Лукмана. С. 3. восприняла из фе-номенологии: установку на исследо-вание становления объективности в ходе процессов, происходящих в жизненном мире как предельном и "порождающем" основании; идею естественного отношения к миру и его преобразования в рефлексивных практиках; понимание жизненного мира как "горизонта" целей, проектов, интересов социальных субъектов, трактовки его как целостной практики и акцентирования его смысловой природы и др. Феномено-логическая С. 3. (как проект уже собственно внутри С. 3.) исходила из тезиса о тождественности процессов познания и процессов созидания мира, сформулировав свою задачу как выяснение того, как человек создает социальную реальность и как эта реальность создает человека. Тем самым речь идет о социальном кон-струировании реальности в ходе зна-ниевых практик, дающих уверенность в том, что феномены нашего мира являются реальными. В ре-зультате интерес С. 3. смещается с анализа многообразия существую-щих "знаний" к процессам, с помощью которых любая система "знания" становится социально признанной в качестве "реальности". Такая постановка вопроса принципиально снимает основную логическую оппозицию "истинность — ложность" и проблему обоснованности знания, заменяя их анализом факторов, делающих ситуацию социального вза-имодействия воспринимаемой уча-стниками в качестве "объективной реальности". Показательна и по-стулируемая в феноменологической С. 3. установка на "выведение" за ее границы эпистемологической и методологической проблематики (кон-ституированной Шелером и Манхей- мом) и оппонирование ее неопози-тивистским "междисциплинарным" версиям с целью утвердить С. 3. как собственно социологическую тео-рию. В этом стремлении еще дальше продвинулся опять же феноменологически ориентированный проект С. 3., предложенный в рамках этно-методологии, которая разработала ряд методик для "провоцирования" мира повседневности с целью обна-ружения "исходных" содержаний и форм обыденных идей и представ-лений, не схватываемых в "нормаль-ном" течении жизни. Проблематиза- ция (в "провокациях") жизненных ситуаций нарушает или (в пределе) разрушает логику повседневности, т. е. усвоенные типологические ин-терпретационные схемы, области "предельных значений", т. е. замк-нутые на себя миры опыта, требуя интерпретации вторгающихся (через знаково-символические и преж-де всего языковые структуры) новых смысловых содержаний внутри на-копленного опыта. Примечательно, что дальнейшая проработка проектов феноменологической С. 3. и эт-нометодологии привела к неожидан-ным по отношению к изначальной установке на формирование собст-венно социологической теории, но закономерным с точки зрения исходных принципов С. 3. результатам — через "прививку" ряда герменев-тических и постструктуралистских идей произошло их синтезирование с культур-социологией в единую область неклассических социологических анализов, а в критическом взаи-модействии с постпозитивистскими концепциями — оформление социологии социологии как отдельной области С. 3. Эти возможности были заложены уже в первых, сделанных в ключе собственно С. 3. проектах Шелера и Манхейма (конец 1920 — начало 1930-х). С. 3. встраивалась Шелером в общий контекст создания философской антропологии, высту-пая лишь инструментом, позволя-ющим преодолеть"историю идей" и вписать человеческое сознание и мышление в социокультурный кон-текст, в рамках которого они только и реализуются. Показательно, что сам Шелер выступал против социологического редукционизма и строил свою С. 3. как негативный метод (в этом отношении интересны параллели с Мерло-Понти или Франком, много сделавшим для становле-ния современного социологического мышления, но выступивших с анти-социологических позиций). В своем проекте С. 3. Шелер исходил из идущего от Маркса соотношения "субструктуры" ("базиса", "социума") и "суперструктуры" ("надстрой-ки", "культуры"), имеющих разную онтологическую природу ("реальные" и "идеальные" "факторы"), но беру-щихся с точки зрения их регулятив-ных возможностей. Соединение одних факторов с другими происходит в актах человеческих действий. При этом "реальные факторы" (социум) определяют (регулируют) возмож-ность появления определенных "иде-альных факторов"в истории, но не предопределяют их природу и содержание (что и определяет их недо-ступными социологическому анализу, а, следовательно, делает невозмож-ным и любой проект построения позитивной С. 3.). Знание дано индивиду в силу его членства в обществе а priori, гарантируя ему смысловой порядок, кажущийся индивиду есте-ственным способом видения мира. Отсюда тезис о том, что нет "Я" без "Мы" ("Мы" всегда раньше "Я"), и концепт "относительно-естествен-ное мировоззрение" (включает в себя признаваемое социальной группой как данное, не требующее обоснова-ния и не могущее быть ею обоснован-ным), с помощью которого происходит задание рамок для специально разрабатываемых форм знания, од-новременно сосуществующих в культуре (прежде всего, это религиозное, метафизическое и научное знания, хотя отдельно можно говорить и о мифологическом, мистическом, тех-нологическом и других типах зна-ния). Вырастающее из "относительно-естественного мировоззрения" многообразие когнитивных практик образует суперструктуру как предмет социологии культуры, в которой С. 3. является лишь "негативной" ее частью, устанавливающей зависи-мость "духовных структур" от соци-альных факторов(последовательно меняющих друг друга в истории факторов родства, политики и экономики), а также фиксирующей воз-можности преодоления восприятия "Другого" как "чужого" и утвержде-ния "понимающего взаимодействия". В отличие от Шелера, Ман- хейм изначально пытался строить С. 3. как чисто социологический проект, позволяющий внутри себя позитивно рассмотреть практически любой аспект человеческого мышле-ния, так как социокультурная де-терминация знания распространяется им с процессов возникновения, актуализации и распространения идей и представлений на их содержание (за исключением, возможно, области естественнонаучного и ма-тематического знания). Более того, системы знания, оформляемые в иде-ологии, рассматриваются Манхей- мом как инструменты коллективных действий, обеспечивающие реализацию тех или иных социальных интересов. Важную роль в истории С. 3. сыграли его идеи об "экзистен-циальной детерминации"знания, о "коллективном подсознательном" в основании знаниевых систем, о реляциойизме множественности пер-спектив видения реальности, о соот-ношении науки и идеологии, парти-кулярных и тотальной идеологий, идеологии и утопии, о роли интел-лектуалов в синтезе"перспектив" видения. Однако и Манхейм при всем радикализме своей установки на создание строгой социологической теории заложил основы метатео- ретических анализов в С. -З. Исходя из установки на то, что "социальная позиция не может быть описана в терминах, которые лишены социальных значений", он выдвинул проект создания всеобщей интеллек-туальной истории, преодолевающий понимание последней как филиации идей с позиций перестроенной в свете С. 3. эпистемологии. Он же попытался перестроить в свете С. 3. и со-циологию образования (не случайно обратившись к педагогическим про-блемам в период своей эмиграции в Великобританию). Он же, введя разделение тотальной идеологии на специальную(не способную критически отнестись к самой себе) и все-общую, предложил трактовку последней как критического осознания себя определенной эпохой и культурой. Таким образом, и Манхейму не удалось освободиться от философ-ской нагруженности своей версии С. 3., хотя она и была наиболее продвинута именно как социологический проект (что, в частности, приводит иногда к апеллированию именно к нему как основоположнику тео-рии). Показательно, что к близким итогам пришла и другая (достаточно автономная и самостоятельная по отношению к рассмотренным выше) линия развертывания С. 3., исходившая из классических представ-лений о сути знания, предзаданных позитивизмом, и возникшая внутри собственно социологии, а не привно-симая в нее извне. Речь идет об идеях позднего Дюркгейма, Сорокина, Парсонса, Мертона, Р. Старка и их последователей. (В смысле методо-логических приоритетов можно определить зту линию как традицию структурно-функционального ана-лиза в социологии — в противопо-ложность "понимающей ориента-ции".) С именем Дюркгейма в С. 3. соотносят идею связи сознания в каждый исторический период с задающим структуру социальности и стратегии социального взаимодействия сложившимся разделением труда; идею производности категорий мышления (время, пространство, число, причина и т. д.) от непосред-ственных условий существования (развитую учениками и последователями Дюркгейма — Моссом, Леви- Брюлем, М. Хальбваксом, Леви-Строс- сом и др.); идею принципиального различения коллективного и ин-дивидуального сознания и учение о "коллективных представлениях" как выражающих собою прежде всего те или другие состояния социальности (концепт, многократно переинтер-претировавшийся в С. 3. в том числе, например, и Манхеймом). Концепция Сорокина интересна в этой традиции радикальным разделением социальности и культуры и свя-зыванием с последней определенных типов мышления. Культура (а через нее и социальность) оказывается у Сорокина базирующейся на глу-бинных мировоззренческих установках относительно природы реальности, характера основополагающих потребностей и приемлемых способов их удовлетворения. Парсонс в С. 3. известен своей критикой линии М. Вебера — Шелера — Манхейма в С. 3., которая, в свою очередь, выводилась им из марксизма, и попыткой снять заложенную в этой С. 3. антиномию "реальных" и "иде-альных" факторов. Он поддержал идею Сорокина о роли разделения социальной и культурной систем для понимания природы и места зна-ния в социальном действии и сохранении интегративной целостности общества (институционализации культурной системы в социальную). Отсюда — концепция регулятивно- нормативной природы знания и ос-новная антиномия, которую должна разрешить С. 3., — ценностей и научного знания. Парсонс предлагает концепцию совместимости институ-ционализированных (нормированных, легитимизированных, санкци-онированных) ценностей с научным знанием в рамках "ценностно-науч- ной деятельности" (концептуальных "идей" как основы для интерпретации эмпирически фиксируемых со-стояний общества) — этот тип цен-ностей выполняет функцию отбора проблем, подлежащих исследованию и разрешению. Неинституционали- зированные ценности формируют "идеологии" (как системы искажен-ного и необъективного знания). Два типа ценностей (формируя разные модусы сознания) закрепляются со-ответственно за занимающими разное место в социуме субъектами. Мертон, продолжая и корректируя (через понятия дисфункциональнос- ти и латентности) анализ Парсонса, сместил рассматриваемую линию в С. 3. в область социологии науки. Р. Старк акцентировал внимание на взаимной детерминации социаль-ных условий и "идей", однако "суб-структуры", по Старку, легче по-нимаются, чем "суперструктура", и в этом отношении выступают основанием для анализа "идей". С. 3. призвана установить отношения между материалом познания ("вещи в себе"), объектами познания (феномены), аксиологическим слоем мышления (социальное a priori), физическим аппаратом восприятия (чувственное познание), категори-альным слоем мышления (логическое a priori). Вторая ее задача — обеспечить согласование плюрализма возможных в данной аксиологической системе ценностей истин. Необ-ходимо отдать должное и попыткам выхода структурно-функционального направления в С. 3. на уровень мик-росоциологии (Знанецкий, Д. Силь- вермен и др.). Дальнейшее развитие данной линии в С. 3. связано с асси-миляцией ряда идей постпозитивистской и аналитической философии в целом. Это идея Куна о консенсусе научного сообщества относительно принимаемой парадигмы и гипотеза "революционного" развития знания; "методологический анархизм" Фейе- рабенда; концепция "личностного" (неявного) знания Полани; "экология интеллекта" Тулмина; идея ядерно- периферийного структурирования знания Лакатоса; идея "сильной программы" Д. Блура; тезис о логико-семантической несоизмеримости теорий (семантическая эпистемология Айдукевича, формальная семантика Тарского, программа "реизма" Котарбиньского, фундировавшая идеи его праксеологии как общей теории рациональной деятельности, и др.); программа "лингвистического поворота" в философии, идущая от Витгенштейна (теория значения, логические структуры языка, язы-ковые игры, лингвистическое сооб-щество и т. д.); концепция "воз-можных миров" (Хинтикка и др.), критическая программа Поппера и др. В целом данная линия анализа в С. 3. остается относительно авто-номной, сосредоточивает свое внимание прежде всего именно на научном знании, в целом эволюционируя в направлении социологии науки. В отличие от "понимающей" ориен-тации в С. 3. она сохраняет известную дихотомичность социума и культуры, культуры и знания, научного и иных типов знания. В центре ее интересов — социокультурная обусловленность и процессы инсти-туционализации знания, концепту-альный анализ последнего, актуа-лизация проблематики социологии социологии. В последнее время в свя-зи с ассимиляцией в С. 3. ряда но- вых философских идей становится отчетливое расщепление структур- но-функционалистской ориентации на проблематику, выводящую за пределы собственно С. 3. (в социологию науки, например), и усвоением "остатка" "понимающей" ориентаци-ей в С. 3., что еще больше усиливает ее метатеоретичность и невписывае- мость в предметную дисциплинар- ность. Новые перспективы для раз-вития С. 3. задают в настоящее время переинтерпретации идей гер-меневтики (прежде всего — "конфликта интерпретаций" Рикёра), археологии знания Фуко, идей де- конструктивизма Деррида, концепции чтения-письма Р. Барта и др., ризомного анализа (см. Ризома) и шизоанализа Делёза и Гваттари, дискурсивных анализов(Ван Дейк, различные их варианты в постструк-турализме), постструктуралистской концепции гипертекста (см. Нарратив) и т. д. Перспективными могут оказаться попытки интеграции в С. 3. идей СМД (системо-мыследеятель- ностной) методологии. Ряд интересных в этом отношении проектов оформился в самой социологии: теория коммуникативного действия Хабермаса, теория поля Бурдье, теория референций Лумана и др. Все эти тенденции подтверждают общую тенденцию С. 3. на синтезирование с культур-социологией в единую область неклассического социологизи- рования, тесно переплетающегося с философской проблематикой. (См. также Социология, Манхейм, Шелер, Мертон, Мегрелидзе, Бергер П., Эт- нометодология.)

В. Л.Абушенко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ:

  1. СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ
  2. Виды знания и эмпиристическая попытка объяснения достоверного знания
  3. 27. Проблемы истинного знания в философии. Истина, заблуждение, ложь.Критерии истинного знания. Характеристика практики и ее роль в познании.
  4. СОЦИОЛОГИЯ
  5. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
  6. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
  7. ПОНИМАЮЩАЯ СОЦИОЛОГИЯ
  8. СОЦИОЛОГИЯ
  9. ПОНИМАЮЩАЯ СОЦИОЛОГИЯ
  10. ФОРМАЛЬНАЯ ШКОЛА В СОЦИОЛОГИИ
  11. Остапенко Ю.М. Экономика и социология труда в вопросах и ответах, 2001
  12. Связь социологии труда с науками о труде социологического профиля