<<
>>

УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ

— форма мышления, посредством которой получают новое суждение на основе одно-го или более уже принятых суждений. Исходные суждения, на основании которых получается новое сужде-ние, называются посылками У., а новое суждение, полученное в результате сопоставления посылок, — заключением.

У. подразделяются на дедуктивные и недедуктивные, или вероятностные. У. является дедук-тивным, если и только если оно строится по правилам, гарантирующим получение истинного заключения при истинных посылках. В противном случае оно является недедуктив-ным (вероятностным). Как правило, на практике У. не выражается в полном виде, какая-то его часть (посыл-ка, заключение), подразумеваясь, опускается. Иными словами, У. приобретает энтимематический (греч. in thymos — в уме) характер. Опасность применения энтимемы в том, что подразумеваемая часть может заключать в себе ошибку, которая остается незамеченной в силу того, что эта часть не получила явного вы-ражения. Выявление подразумева-емой части — один из способов об-наружения ошибок в познании.
У. играют исключительно важную роль в процессах познания. Они позволя-ют получать новые знания без непо-средственного обращения к опыту. (См. также Силлогизм.)

В. Ф. Верков

УНАМУНО (Unamuno) Мигель де (1864—1936) — испанский философ, поэт, писатель, ученый, основопо-ложник испанской ветви экзистен-циализма. Программные произведе-ния: "Жизнь Дон Кихота и Санчо Панса по Мигелю де Сервантесу, объясненная и прокомментированная Мигелем де Унамуно" (1905), "О трагическом чувстве жизни" (1913), "Агония христианства" (1926), "Святой Мануэль Добрый, мученик" (1931), а также ряд произведений по фило-софии искусства ("Слоновокостебаш- низм" — 1900, "Модернизм" — 1907, "Искусство и космополитизм" — 1912, "О пузырях на коленях" — 1913 и др.), философские романы "Туман" и "Любовь и педагогика", многочис-ленные эссе (в том числе "Назида-тельные новеллы"), стихи, научные исследования прикладного характера по самому широкому спектру про-блем (об исторических регионах Ис-пании, об образовании и проблеме университетов, об общенациональном языке в его отношении к диалектам, о литературах стран Латинской Америки и др.).

Получил классическое католическое образование, однако, поступив в 1880 в Мадридский университет, ориентируется на науку (к университетскому периоду относится его увлечение позитивизмом и социализмом); защищает диссертацию "О проблемах происхождения и предыстории басков". Возвратив-шись в Бильбао, преподает латынь; к этому же периоду относится и начало его журналистикой деятельнос-ти. В 1891 после женитьбы участвует в конкурсе на замещение должности заведующего кафедрой греческой филологии в Саламанкском универ-ситете, победа в котором на всю жизнь связывает его со знаменитым университетом Испании, который он долгие годы возглавляет в качестве ректора. Образ жизни У. отличает-ся размеренностью: сосредоточенная интеллектуальная работа (У. специ-ально овладел датским языком ради прочтения Кьеркегора в оригинале), большая семья (отец 8 детей), усто-явшийся распорядок(ранний подъ-ем, до обеда — работа в университете, прогулка, два часа в клубе, вечер — за письменным столом). Вместе с тем, У. — страстный политик, горячо отзывающийся на современные ему социальные события (при обще-либеральной ориентации был близок к социалистом, хотя и писал о том, что хотел бы, чтобы социализм "видел бы, кроме экономического, и что- то другое"; в качестве кандидатуры от социалистов выдвигался на выборах в кортесы, участвовал в социалисти-ческих изданиях). За оппозицион-ную ориентацию был смещен монар-хическим правительством с поста ректора Саламанского университета (1914); позднее — военной диктатурой Примо де Риверы за антими-литаристические выступления был сослан на Канары (протест против высылки У. был подписан А. Эйнштейном, Р. Ролланом, Манном); несмотря на помилование, не вернулся в страну вплоть до падения диктатуры (1930), однако бежал из ссылки, жил во Франции близ ис-

Унамуно 1109

панской границы (Эндайо, у Бискайского залива). После установления республики, вернулся на родину, был избран председателем Высшего национального совета по культуре, депутатом конституционного собра-ния, почетным гражданином, однако, оставаясь борцом за права человека, подписал протест против массовых репрессий после подавлений Асту- рийского восстания; трагически обманувшись в природе антиправительственного движения, примыкает к фашистскому мятежу, однако прак-тически сразу понимает его характер, резко дистанцируясь от него (знаменитое проклятие У.

генера-лиссимусу Франко) и публично выступая против фашистской диктатуры (известная речь У. на торжественном акте в университете: "Вы можете победить, но не можете убедить..."). Последние месяцы жизни У. прошли под домашним арестам; умер 31 декабря 1936 в Саламанке в полной духовной изоляции. Пламенный патриот, проживший яркую полити-ческую жизнь, и писатель, создавший остро социально артикулированные произведения, У., тем не менее, фор-мулирует свое credo совсем в иной плоскости: "я выше всего ставлю внутреннюю жизнь". Центральной проблематикой его творчества становятся извечные экзистенциальные проблемы человеческого существова-ния и духовной жизни, и в их решении для У. меньше всего характерен холодный рассудочный интеллекту-ализм: "истина — это то, во что верят от всего сердца и от всей души" (ср. с программой А. Мальро "выразить трагедию Человека, а вовсе не прояснить психологию индивида"). Эмоциональная насыщенность и глубина философских воззрений У. ("яду- маю чувством, я чувствую мыслью") обусловливает его выбор жанра; фи-лософский роман, эссе и та ориги-нальная литературная форма, которую сам У. назвал — в противовес новелле — ниволой (nivola), главной целью которой является ответ на во-прос, "в чем же состоит подлинная человечность, человеческая реальность?.. Что же является в человеке самым сокровенным, самым творческим, самым реальным?" Фокусировка внимания на этих вопросах до-стигается в ниволе за счет переноса акцента с внешней событийной фабулы на ту подлинную драму "духа и страсти", которая разворачивается на ее фоне. Чтобы зафиксировать эту драму, выразить в эксплицитном виде ее побудительные импульсы и векторы разворачивания, У. вводит в структуру ниволы предельную внутреннюю дифференциацию лиц в коммуникативных контекстах; сам он раскрывает свой прием следующим образом: если беседуют двое, Хуан и Томас, то реально мы имеем дело не с двумя, но с шестью персо-нажами, по меньшей мере, ибо за об- щим именем "Хуан" скрывается:

"реальный Хуан, известный только его Творцу", т.

е. исходная возможность коммуникативных взаи-модействий и личностных онтологий;

"идеальный Хуан этого реального Хуана", т. е. рефлексивное видение и самооценка "Я" в исходной, вне- коммуникативной или автокомму-никативной системе отсчета (при оценке этой позиции У. не забудем, что постсюрреалистическая литература "потока сознания" еще не кон-ституировалась как жанр); 3) "иде-альный Хуан Томаса", под которым понимается не просто образ "Я" в восприятии "другого", но и сам "другой" Хуан, каким бывает во взаимо-действии с Томасом (то, что полвека спустя Ф. Лаку-Лабарт назовет "дез- истенцией": "Я" в зеркале "другого" или в зеркале искусства). Подобный прием, как система зеркал позволя-ющий рассмотреть любой поступок и любое движение души во всех возможных их ракурсах, задает подлинную глубину и объемность воспроиз-ведения человеческой эксзистенции ("книга — хорошая вещь, но она хороша лишь тогда, когда сквозь нее, как сквозь протертую лупу, лучше видишь жизнь, а ее самое даже не за-мечаешь"). И главным предметом философского исследования У. становится то, что он обозначает как "наготу души". В этой связи, по мнению У., говорить об этом — особом — объекте можно лишь в соответствующем языке (прямой речи — "нагой и грубой"): "воплощает свою мысль тот, кто ее обнажает, а не тот, кто ее облекает в одежды". В этом контексте программным для У. является со-знательное уклонение от принятия традиционной терминологии фило-софского языка: "я хочу говорить о философии языком, каким просят чашку шоколада и говорят об урожае". Между тем, в своем некласси-ческом, с точки зрения философской традиции, языке У. сформулировал в своих произведениях, также не-классических по форме, с точки зрения традиции философского жанра, одну из ранних версий артикуляции фундаментальных проблем экзис-тенциализма. Прежде всего — проблем веры, смерти и надвитального (для У. — социально-исторического) предназначения личности. По У., "верить — это значит созидать", и потому именно "вера — источник реальности".

Таким образом, подлинная реальность человека, его подлинное творчество заключается именно в страстной вере: "существует только то, что активно действует", — "носитель идеала и воли". Лишь носитель идеала, обладающий верой в возможность его осуществления и потому достаточной волей для его реализации, получает у У. статус личности (остальные — "сумеречные персонажи", которые "не являются личностями и не обладают реальностью внутреннего содержания"). В рамках такого подхода в принципе несу-щественно, идет речь о человеке "из плоти и крови" или "продукте вооб-ражения" ("Дон Кихот не менее реа-лен, чем Сервантес"), ибо наделен-ный художником волей и страстью образ, поднявшись над сумеречнос-тью и обретя значимость символа, обретает и подлинную реальность су-ществования; "реальное(реально че-ловеческое), которое желает быть или желает не быть, есть символ, но и символ в своей реальности может стать человеком". В этом кон-тексте необыкновенно остро встает проблема Бога, ибо его бытие оказы-вается продуктом индивидуальной веры: "верить в Бога — это значит страстно желать его существования, вести себя так, как если бы Бог су-ществовал". — Напряженная жажда Бога и осознание собственного безверия экзистенциально трагично пере-живаются У.: "Господь несуществу-ющий! Услышь // В своем небытии мои моленья!.." — в "Молитве атеиста" (ср. с феноменом богоискательства в русской философии). Проблема бытия Бога оказывается столь зна-чимой для У. в связи с тем, что именно и только Бог может выступить гарантом индивидуального бессмертия: "ведь если Бога нет, — все бес-смысленно". Поскольку жизнь ин-дивидуального сознания выступает для У. не только максимальной (и фактически единственной) ценностью, но и единственно значимой реальностью, постольку проблема смерти стоит у него чрезвычайно остро: "я хочу жить вечно — я, я, а не какое-то всемирное или божественное сознание", "я жажду бессмертия, мне оно необходимо, не-об-хо-ди- мо". Сформулированное У. "трагическое чувство жизни" в том и заклю-чается, что человеку дано осознать свою смертность наряду с жаждой бессмертия, постичь всю глубину грядущей потери: "жизнь — это трагедия, постоянная борьба без победы и даже без надежды на победу" (ср.
с "бытием-для-смерти" у Хай-деггера). — В условиях понимания своей смертности единственно возможным "способом человеческого существования является агония" как "постоянный бой с умственным отчаянием". В этом контексте у У. оформляется особый амбивалентный статус феномена "ничто". С одной стороны, "ничто" имеет традицион-ную сугубо негативную семантику ("примем ничто, которое, может быть, нас ждет, как несправедли-вость, будем сражаться с судьбой, даже не надеясь на победу, будем сражаться с ней по-донкихотски"). С другой же стороны, "ничто" как внутренняя основа смертного суще-ствования обладает позитивно-кре- ационным потенциалом, выступая у У. источником любого творчества и, следовательно, любой реальности: "из сознания собственной глубины ничто человека черпает новые силы, дабы стремиться быть всем". Экзис-тенциальная ориентация философии У. отчетливо проявляется и в его концепции истории. У. разделяет исторический процесс на внешнюю историю (или собственно историю), т. е. хронологический поток факто-логической событийности, подлежа-щей типологизации по формальным (национальному, политическому и т. п.) признакам, и интраисторию ("осадок истории"), т. е. то экзистен-циальное, "интимное", "глубинное и молчаливое", которое объединяет людей не по формальным, а по "орга-ническим" (имманентным) основа-ниям: не цивилизация, но культура; не нации, но народ; не литературные традиции, но живой язык и т. п. Подлинным смыслом истории выступает у У. трансформация ее в интраисто-рию, и именно в этом контексте ос-мысливается у У. предельно значимая для него проблема Испании, являющаяся моделью и одновремен-но ключом решения проблемы ин- траистории. У. решительно далек от космополитизма: как "внутри человека, а не вне его, должны мы искать Человека", так и "вне каждого кон-кретного клочка земли нет ничего, кроме геометрического пространст-ва". Ценность Родины осмысливается у У. как экзистенциальная, и потому сопоставимая с абсолютной ценностью "внутренней жизни"; более того, в годы эмиграции он формулирует невозможность их альтернативы: "что толку обладать целым миром, если ты потерял свою душу? И что толку сохранить душу, если ты потерял мир? Миром назовем человечес-кую общность, общину". У. остро пе-реживает себя как испанца ("Разве я европеец? — спрашиваю я себя, и мое сознание отвечает мне: нет, нет, я не европеец, я не современен"). И если Центральная Европа репре-зентирует для У. внешние ценности, холодный рационализм, "ортодок-сальную науку"и космополитический стиль мышления, то Испания — внутренние ценности, подлинные "дух и страсть", олицетворенные в фигуре ее национального героя — Дон Кихота, противостоящего в своем иррационализме ("безумии") европейской рассудочности и в своем самозабвенном порыве — практицизму. Дон Кихот для У. — одновре-менно и символ-образец подлинно экзистенциального существования, и "душа Испании". Резко отреагировав на замечание Ортеги-и-Гассета о том, что было бы неплохо, если бы в библиотеке Дон Кихота был хотя бы один трактат по математике (про- резонировавшее для У. с высказыва-ниями Кроче об отсталости Испании начала века), У. постулирует дихотомию экзистенциальных и жестко рациональных ценностей: "мудрость, вера, справедливость, терпение, доброта — это одно, а математика — это другое" (ср. с установками русского славянофильства и его критикой ев-ропейской цивилизации). Глобальный вектор трансформации истории в интраисторию У. видит не в том, чтобы "европеизировать Испанию", а в том, чтобы "испанизировать Ев-ропу". Внутри самой Испании эта задача артикулируется как необходи-мость "донкихотизировать" Санчо Пансу, олицетворяющего для У. народ, который исконно приобщен к нетленным ценностям бытия перед лицом воплощенной в природных циклах вечности (аналогичен образ Марины как воплощения подлинности и "обаяния повседневности" в романе "Любовь и педагогика"), однако не осознает своей творческой роли, лишен порыва к действию. Именно в том, чтобы задать импульс разворачивания этого имплицитного креативного потенциала и видит У. свою "провиденциальную миссию... в Испании". Однако сдвиг в интраис- торию достигается, по У., отнюдь не в процессе массового движения: "чтобы возродить Испанию, чтобы спасти Испанию, нужно отправляться в путь в одиночку". В последние годы жизни У. концепция "донки- хотизации" сдвигается в сторону христианской эсхатологии: в работе "Святой Мануэль Добрый, мученик" фактически выстраивается параллель образов Дон Кихота и Иисуса Христа: "я был безумен, а теперь я здоров, я был Дон Кихотом Ламанч- ским, а ныне... я — Алонса Кихано Добрый". А сквозной для философии У. акцент на экзистенциальных фе-номенах индивидуального существо-вания ("печаль", "смерть", "ничто" и др.) фундирует его презумпцию надвитальной заданности человечес-кого существования, неизбывного стремления индивида к Абсолюту. Последний, однако, лишен у У. он-тологической артикуляции и кон-ституируется лишь в самом акте экзистенциальной веры (ср. с тенден-цией богостроительства в русской философии). Философские взгляды У. являют собой редкий пример ост-ро социальной артикуляции экзис-тенциальной проблематики (по оценке Ортеги-и-Гассета, У. "выпускал свое "я" на волю", "как феодальный сеньор знамя на поле боя"). Идеи У. еще при его жизни были восприняты как знамя "поколения 1898", по-новому артикулировавшего в националь-ной культурной традиции "проблему Испании", во многом определив тем самым базовые направления развития испанской культуры 20 в. Однако значимость идей У. выходит далеко за национальные рамки, оказав значительное влияние на развитие историко-философской традиции в плане становления внутри последней вектора экзистенциализма. У. известен также как теоретик искусства, и хотя он резко выступал против бесформенного, по его оценке, абстрактного искусства, тем не менее, имплицитно строил свою концепцию искусства на основе презумпции творческого характера феномена восприятия художественного произведе-ния, т. е. именно той презумпции, которая впоследствии фундировала собой современную философию искусства как поворот от семантико- аксиологической фокусировки феномена Автора к центрации проблема-тики творчества вокруг фигуры субъекта восприятия произведения. (См. "Смерть Автора"). "Человек ис-пытывает наслаждение от произве-дения искусства только потому, что он создает его в себе, воссоздает его в себе, воссоздавая его и воссоздавая себя вместе с ним", — данная ус-тановка У. интенционно созвучна оформившимся во второй половине 20 в. идеям деконструкции, де- и ре- центрации текста в процессе его восприятия читателем (Барт, Деррида и др.), а также идеям экзистенци-альной наполненности и направлен-ности этого процесса (М. Дессуар, М. Дюфрен и др.), конституирующего экзистенциальное становление личности посредством воссоздания "я" сквозь его "дезистенции" в каждом прикосновении к искусству (Ф. Лаку-Лабарт — см. Язык искусства). В целом, У. может быть оценен не только как один из основоположников экзистенциализма, внесший значительный вклад в историко-фи- лософскую традицию, но и как яркая личность в истории культуры, продемонстрировавшая мужество и силу духа в деле служения сформу-лированному идеалу.

М. А. Можейко

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ:

  1. УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ
  2. СИНТЕТИЧЕСКОЕ АПРИОРИ
  3. Идея исчисления суждений
  4. ЛОГИКА АРИСТОТЕЛЯ И ЕГО УЧЕНИЕ О МЕТОДЕ
  5. 1.1. Научные основы экономического анализа
  6. ИНДУКЦИЯ
  7. АНАЛОГИЯ
  8. БЕСКОНЕЧНОЕ ЛОГИЧЕСКОЕ
  9. АНАЛОГИЯ
  10. СОФИСТИКА
  11. ЛИКЕЙ, ИЛИ ПЕРИПАТЕТИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПОСЛЕ АРИСТОТЕЛЯ
  12. Индукция и дедукция
  13. «Энтимема
  14. Для решения вопроса в ту или другую сторону надо выяснить, что обозначает это название
  15. Рациональный уровень познания
  16. ЛОГИКА
  17. Cash Flow