<<
>>

ВОЛЯ К ВЛАСТИ

— основополагающее понятие "философии жизни" Ницше, используемое им для обозна-чения принципа объяснения всего со-вершающегося в мире; бытийного основания этого мира, его сущности, принципа жизни, роста и стремле-ния к "сохранению и возрастанию".

В. к В. — понятие, подвергавшееся беспрецедентным искажениям и фальсификациям;оно и по сей день остается объектом самых различных интерпретаций. История его форми-рования восходит к концу 1880-х, когда Ницше вновь, как и в послеро- мантический период своего творче-ства, много занимается естествознанием, и в частности теорией Дарвина. Считая жизнь конечной целью всех человеческих стремлений, он отож-дествляет ее с ростом, подъемом, увеличением мощи, борьбой и т. п., хотя и не приемлет дарвиновской телеологии и отрицает прогресс, особенно применительно к человеческому обществу, полагая, что оно, наоборот, быстрым и решительным шагом идет в направлении вырожде-ния. Прогресс как таковой есть, по Ницше, "идея современная, т. е. ложная", неприменимая ко всей природе: "все животное и растительное царство не развивается от низ-шего к высшему, но все в нем идет вперед одновременно, спутано, впе-ремежку и друг на друга".
Понятие "В. к В." становится у Ницше своего рода принципом истолкования и но-вым началом всемирного космичес-кого процесса. Кроме учения Дарвина, определенную роль в разработке учения о В. к В. сыграло и традици-онное увлечение Ницше античнос-тью; можно даже сказать, что это учение стало своего рода переосмыс-лением и углублением его ранних, хорошо знакомых еще по "Рож-дению трагедии из духа музыки" взглядов и настроений: "Теперь едва осмеливаются говорить о воле к вла-сти: иначе в Афинах". Это по пре-имуществу социальное наблюдение расширяется и переносится Ницше на другие области действительности, приобретая поистине онтологический статус основополагающего прин- ципа всего сущего в целом.
Известно, что Ницше всю свою жизнь чрез-вычайно критически относился ко всякой метафизике как учению о принципах бытия и познания, тем не менее, признав В. к В. именно в таком, вышеотмеченном качестве, он не мог не прийти к разработке ее собственной версии, существенно от-личающейся, однако, от всех когда- либо существовавших ее во многом "прикладным" характером. Иначе говоря, многие чисто метафизические соображения и мотивы не играли здесь самостоятельной роли, будучи в значительной мере подчинены скорее нравственным постула-там — его титаническому стремле-нию к утверждению грядущей новой жизни, жажде сильных людей и т. п. Именно поэтому метафизические по-строения достаточно подвижно и ор-ганично переходят и переплетаются в философии Ницше с моральным творчеством, как бы фундируя хорошо знакомый его идеал сильного, це-лостного человека, принимающего эту жизнь со всеми ее страданиями и бессмыслицей и использующего ее в качестве материала для творчества его воли. Вплотную приблизившись к полю непосредственно метафизи-ческой традиции, Ницше не последовал тем не менее принятому здесь в качестве канона принципу систем-ного изложения философских воз-зрений. Так, книга, в которой он по сути и изложил свое учение, названная им аналогичным образом — "Воля к власти", представляет собой в принципе бессистемное, афористи-ческое изложение. Нет в ней и всей системы его философии, ибо Ницше всегда считал печальным признаком для философа, когда тот заморажи-вал свои мысли в систему: «Система-тик — это такой философ, который не хочет больше признавать, что его дух живет, что он подобно дереву мощно стремится вширь и ненасытно захватывает все окружающее — философ, который решительно не знает покоя, пока не выкроит из своего духа нечто безжизненное, нечто деревянное, четырехугольную глу-пость, "систему"». Стремясь дать здесь изложение своей философии, Ницше в то же время не считал ее мертвой догмой; для него она была скорее своего рода регулятивным принципом для обоснования после-дующих взглядов и идей.
Возвраща-ясь к самой книге "Воля к власти", следует отметить, что в том виде, в каком она предстала перед читающим миром, она не была выполнена самим ее автором, а представляла собой обработку подготовленных им планов и материалов, осуществленную уже после его смерти сотрудни-ками Архива Ницше в Веймаре под руководством его сестры Э. Ферстер- Ницше. Именно поэтому вопрос об аутентичности текста и по сей день остается открытым и составляет предмет специального рассмотрения. Суть его оригинальной концепции В. к В. вытекает из критического требо-вания "переоценки всех ценностей". От осмысления "ложных" ценностей современного ему мира Ницше переходит к анализу его глубочайших бы- тийственных оснований, усматривая последние в примате ratio, истины над жизнью, что, на его взгляд, является главным симптомом упадка последней, ибо только она — жизнь — может и должна быть ко-нечной целью всех человеческих стремлений — "единственной целью моей воли". Эту жизнь Ницше понимает в виде потока, вечного и абсо-лютного становления, в котором нет ни конечной цели, ни логики, а есть лишь бессмысленная последовательность сложных комбинаций и игра случайных сил. Становление недо-ступно, по Ницше, какому-либо ра-зумному истолкованию и в принципе непознаваемо. Единственное, что философ считает возможным о нем сказать, — это то, что оно есть ре-зультат соперничества между энергиями, между состязающимися цен-трами сил — волями, каждая из которых стремится сделаться сильнее. Во всех проявлениях жизни Ницше находит, таким образом, В. к В. Это, пишет он, "не бытие, не ста-новление, а пафос — элементарный факт, из которого уже и порождается и становление и действие". И далее: "Вся энергия, вся действительная сила — в воле к власти, кроме нее нет никакой другой ни физичес-кой, ни динамической, ни психо-логической силы". Она свойственна любому становлению, является ос- * новой мировой эволюции и фактом ...не допускающим никаких объяс-нений. В. к В., по Ницше, не едина, а распадается на некоторые центры сил, мощь которых либо растет, либо уменьшается в зависимости от присущей им энергии и степени про-тивоборства противостоящих центров.
Принцип, управляющий всем этим процессом, есть, по Ницше, не дарвиновская "борьба за существо-вание" и не стремление к самосохра-нению и устойчивости; "великая и малая борьба идет всегда за преобла-дание, за рост и расширение, за мощь воли к власти, которая и есть воля к жизни". Становление у Ницше есть, таким образом, непрерыв-ное усилие к возрастанию жизни, росту как условию ее сохранения. Это усилие становления, "жажда жизни" и есть В. к В. как "самая внутренняя сущность бытия". Ницше пытается проследить ее на всех ступенях развития жизни, полагая, что даже процесс питания есть не что иное, как "применение первона-чальной воли сделаться сильнее". Заметно, как в этом самом общем определении жизни угадываются многие из выводов его социально- нравственного учения. Так, эксплуа-тация, по его мысли, не есть атрибут "развращенного, несовершенного или же примитивного общества: это — часть существа всего живого, его ор-ганическая функция, следствие истинной воли к власти, которая есть

Воля к власти 181

прежде всего воля к жизни". Еще одно, очень характерное в этом плане высказывание Ницше: "Жить — значит постоянно отталкивать от себя нечто, что собирается умереть; жить — значит быть жестоким и не-умолимым ко всему, что слабо и старо в нас" и т. п. Человек, как и чело-вечество в целом, превращается в этой системе координат в своего рода сложную группировку центров природных сил, постоянно соперничающих между собой за рост "чувства власти". Ницше против того, чтобы описывать его в терминах метафизи-ческих объяснений, внушавших ему его исключительное по сравнению с природой положение в мире: "он должен быть глух к таким голосам и стоять с бесстрашными глазами Эдипа и заклеенными ушами Улисса". Будучи частью универсальной жизненной силы и выражением единого жизненного принципа, человек, как и любой сложный механизм, отличается многообразным и неоднозначным его проявлением, где каждая из множества В. к В. имеет свой способ выражения. Пер-вичными и наиболее естественными в этом контексте являются аффекты, и только за ними идут уже интеллект и мышление, являющиеся не более чем "только выражением скры-тых за ними аффектов, единство которых и есть воля к власти".

Последняя становится у Ницше и осново-полагающим принципом познания, которое, будучи лишь "перспективным учением об аффектах" — пер- спективизмом, рассматривается им тоже как только орудие В. к в., ибо все высшие проявления человечес-кого сознания служат не более чем повышению жизни. Познание, по Ницше, тем сильнее, чем сильнее уп-равляющая им воля: "Какой-нибудь тип усваивает столько реальности, чтобы овладеть, воспользоваться ею". Ницше развивает дальше свою идею об исключительно служебной роли познания и о том, как возникают и само сознание, и разум, и логика, и все важнейшие мыслительные ка-тегории (типа каузальности и т. п.), являющиеся в конечном счете только результатом приспособления ор-ганизма к среде, схематизации и уп-рощения мира. Большое место он уделяет и проблеме истины, резко выступая против рациональной ее трактовки как главной цели всех знаний. Это место принадлежит, по Ницше, самой жизни со всеми ее стра-стями и влечениями. "В жизни, — пишет он, — есть лишь желания и их удовлетворения, а что между ними — истина или заблуждение — не имеет существенного значения". Значи-тельно опережая по времени одного из своих будущих последователей — Рорти, Ницше отрицает объектив-ный характер истины — отвергает то, что она выражает некое отношение самих вещей, "нечто такое, что уже существовало, что нужно поэтому только найти, открыть, — она есть нечто, что нужно создать и что дает имя процессу, стремлению к победе". Истинам как вполне логичным, несущим на себе печать обще-значимости, "затасканным, захватан-ным, химерам", сконструированным бездушным рассудком, Ницше про-тивопоставляет заблуждения. По-следние, считает он, пронизаны че-ловеческими заботами, желаниями, способствуют сохранению и возрас-танию жизни. Диалектика истины и заблуждения здесь достаточно сложна и противоречива: философ то сталкивает их друг с другом, отдавая приоритет заблуждению; то не видит между ними вообще какого- либо принципиального различия. Так, истина превращается у него в то же заблуждение, только неопровер-жимое ("что удается, то и истинно").
В силу того что реальность он трак-тует в качестве неупорядоченного потока становления, оказывается невозможным говорить о какой-либо соизмеримости категорий мышления и действительности. "Вещь в се-бе", "субъект", "субстанция", "един-ство Я", "каузальность" и т. п. — все это, по Ницше, не более чем эврис-тические, антропоморфизирующие мир упрощения и предрассудки разума, от которых надо отказаться, противопоставляя им энергетику В. к В. Мир, как вечное становление, находится в процессе постоянного изменения количеств сил, у которых нет ни цели, ни единства, ни истин-ного, ни ложного. Ницше провозгла-шает тезис о существовании только кажущегося мира, мира постоянных движений и перемещений количеств силы; только этот мир, по его мысли, и является единственно реальным. Принципиальной установкой его гносеологии становится перспек- тивизм, согласно которому каждое живое существо наделяется особой точкой видения этого мира вечно ме-няющейся перспективы. Согласно Ницше, мы не можем ничего сказать о вещи самой по себе, так как в этом случае мы лишаемся точки зрения познающего, который как бы оста-навливает на мгновение этот вечно становящийся мир, с тем чтобы ло-гизировать и схематизировать его. При этом никто не в состоянии обос-новать истинность своей перспекти-вы. Процесс познания превращается таким образом в оценку, интерпре-тацию и созидание мира, когда все от начала и до конца обусловлено де-ятельностью самого субъекта. По Ницше, есть только одно — перспек-тивное "познание", и чем больше позволяем мы аффектам говорить о вещи, чем больше глаз, различных глаз имеем мы для созерцания вещи, тем полнее будет наше "понятие" о вещи, наша "объективность". Наряду с такого рода гносеологическим прагматизмом Ницше, как и все философы жизни, является иррациона- листом, отдающим приоритет ин-стинктивно-бессознательному, непо- средствено-интуитивному в познании. Это вытекает из противопоставления им разума жизни, разума как неспо-собного понять последнюю, умертв- ляющего или в лучшем случае де-формирующего ее: "каким холодом и отчужденностью веет на нас до сих пор от тех миров, которые открыла наука". Разум, по Ницше, случаен: "даже в самом мудром человеке он составляет исключение: хаос, необ-ходимость, вихрь — вот правило". Не лгут, по Ницше, только чувства, "мы сами вносим ложь в их сви-детельства, приписывая явлениям единство, вещественность, субстан-цию, положительность и т. д.". Только в инстинкте непосредственно находит свое проявление принцип всего существующего — В. к В.; только инстинкт является ее аутен-тичным выражением. Ницше ставит физическую, инстинктивную сторону в человеке выше, чем духовную, которая, по его мнению, является лишь надстройкой над истинным фундаментом — жизнью тела. По-этому истинное воспитание, здоровье должны начинаться именно с физической стороны: "надлежащее место есть тело, жест, диета, физио-логия... Греки знали, они делали, что было нужно, заботились об улуч-шении физической природы". Сознание, духовное, будучи симп-томом несовершенства организма, выступает, по Ницше, вперед только тогда, когда утерян верный инстру-мент — инстинкт. Этот тезис о доми-нирующем значении бессознательно-витальной сферы в человеке, а также представление о последнем как о "неопределившемся" животном вошли в несколько преобразованном виде в концепцию философской ант-ропологии, особенно биологическую ее ветвь. Надо отметить, что понятие "В. к В." оказывается в философии Ницше непосредственным образом связано с другими основополагающими ее концептами — "вечным возвращением" и "сверхчеловеком". В конечном счете и то и другое являют собой образы этого главного его постулата; причем если первое ста-новится у него своего рода способом бытия В. к В. (см. Вечное возвраще-ние), то второе — "сверхчеловек", демонстрирующее стремление к со-зданию высшего типа человека, являет собой наивысочайшее самоосу-ществление В. к В. Понятие "В. к В.", как и другие понятия философии Ницше, неоднократно подвергалось всевозможным фальсификациям: вырванные из контекста те или иные афоризмы и извлечения в их "сво-бодной" подборке или же искусной компоновке интерпретировались часто совсем не в том смысле, который им придавал сам автор, отождествляясь с "культом силы", разнуздан-ностью инстинктов, внешним гос-подством, стремлением к захвату и т. п. Однако ницшеанская В. к В.

не может быть адекватно понята в контексте грубой брутальности, так как последняя всегда растрачи-вается в том, на что она была направ-лена, если только она не возвраща-ется к себе самой с последующим "сохранением" и "возрастанием". "Прежде, чем господствовать над другими, — писал Ницше, — научись властвовать над собой", само-властвовать. Могущество такой власти заключается не в ее произволе, а в желании мочь, желании силы. В этом стремлении исполнить элементарный долг жизни философ и увидел синоним В. к В., отсюда по-стоянное использование им в качестве тождественного ей понятия "воли к жизни". Причем сама жизнь, по Ницше, это и есть "инстинкт роста, устойчивости, накопления сил, вла-сти: где недостает воли к власти, там упадок". Адептом такого рода истол-кования В. к В. является Хайдеггер, который в работе с названием, ана-логичным ницшеанскому, — "Евро-пейский нигилизм" — говорит о не-допустимости отождествлять В. к В. с "романтическим" желанием и стрем-лением просто к захвату власти. Ее смысл он видит в "самоуполномоче- нии власти на превосхождение себя самой", т. е. во всевозрастании влас-ти, не довольствующейся достигну-той ступенью, т. е. самою же собой. Подобная остановка расценивается им как немощь и упадок. Анализируя смысл данного понятия, Хайдеггер описывает его в контексте собст-венной концепции Бытия, считая, * что Ницше использует понятие "В. к В." для обозначения основной черты сущего и существа власти и дает тем самым ответ на вопрос о том, что есть сущее в истории своего бы-тия. Все сущее, насколько оно есть и есть так, как оно есть, — это В. к В. Но для Хайдеггера последняя означает еще и новый принцип пола- гания ценностей — то, откуда, собст-венно говоря, и исходит и куда воз-вращается это полагание. "Если все сущее есть воля к власти, — пишет Хайдеггер, — то "имеет" ценность и "есть" как ценность только то, что исполняется властью в ее существе". Она, власть, не терпит никакой другой цели за пределами сущего, а так как последнее в качестве В. к В. как никогда не иссякающего превозмо- гания должно быть постоянным "становлением", вновь и вновь воз-вращаться только к ней и приводить к тому же самому, то и сущее в целом должно быть только вечным воз-вращением. В делёзовской интер-претации В. к В. акцент сделан на абсолютном характере ее утвержде-ния и невозможности ее истолкова-ния сквозь призму уже устоявшихся ценностей, т. е. через отрицание (опять же только как насилие, захват и т. п.). Поэтому Делёз призывает отличать В. к В. от так называ-емого "вожделения господства" и "воли властвовать", которые пишутся по-немецки не так, как у Ницше — "Will zur Macht", a "Will der

Macht", хотя могут переводиться так же — "В. к В.", означая, однако, при этом не утверждение, не творче-ство новых ценностей, а стремление добиваться уже установленного и со-зданного. Что же касается Ницше, то у него, согласно Делёзу, природа В. к В. состоит именно в том, чтобы творить и отдавать, утверждая, а не забирать, отрицая. Кстати, учитывая неоднозначность самого немецкого слова Macht, русские дореволюционные философы, как бы предвосхищая Делёза, переводили это ницшеан-ское понятие как "воля к мощи", но не как "В. к В.", акцентируя здесь момент творчески-активного, по-ложительного. Кроме Хайдеггера и Делёза, ницшеанская идея В. к В. оказала определенное влияние на творчество Фуко с его "метафизикой власти"; хорошо знаком с этим поня-тием был и Р. Барт, интерпретировавший В. к В. как аффект, удоволь-ствие и указание на перспективу гедонизма как пессимизма у Ницше. Однако, используя некоторые идеи Ницше, Барт в то же время достаточ-но редко вспоминал или тем более цитировал своего "философствующего молотом" немецкого предшественника. В отечественной историко-фи-лософской традиции, где восприятие идей Ницше было, как известно, далеко не однозначным, можно на-звать Михайловского, достаточно высоко оценившего ницшеанский тезис о безусловной ценности волевой деятельности личности, а также В. Соловьева, критиковавшего Ниц-ше за отрыв его В. к В. от христи- анско-религиозного контекста и др. В рамках советской философии понятие В. к В. подверглось многочис-ленным искажениям и фальсификациям, как, впрочем, и вся философия Ницше. В имевших место тогда крайне упрощенных интерпретациях оно сравнивалось по степени его абсурд-ности то с божественной волей, со-творившей этот мир и управляющей им, то с понятием, с помощью которого философ пытался якобы устранить закономерно развивающийся материальный мир и низвести его к акту субъективного творчества, и т. п. В работах современных отече-ственных авторов, посвященных ин-терпретации ницшеанской В. к В., дается взвешенный, опирающийся на аутентичное прочтение оригиналь-ных текстов мыслителя анализ.

Т. Г. Румянцева

ВОННЕГУТ (Vonnegut) Курт (р. 1922)—американский писатель. Автор романов "Механическое пиа-нино" (1952), "Сирены Титана" (1959), "Колыбель для кошки" (1963), "Бойня номер пять" (1969), "Балаган" (1976), "Галапагосы" (1985), "Синяя Борода" (1987), "Фокус-покус" (1989) и др. Изучал биохимию в Корнель- ском университете (1940—1942), ан-тропологию в университете Чикаго (1945—1947). Участвовал во Второй мировой войне; находясь в плену, стал свидетелем бомбардировки со-юзниками Дрездена. Творчество В. обращено прежде всего к выявлению деструктивного потенциала техноген-ной цивилизации с присущими ей тенденциями к массовизации и сте- реотипизации сознания, а также к проблеме моральной ответственности человека в условиях антигуманной действительности. Крайне пес-симистически оценивая актуальную реальность и перспективы современ-ного западного общества (по самоха-рактеристике В. — "последовательный пессимист"), писатель широко применяет для их моделирования и отображения приемы научной фан-тастики и гротеска. Присущие твор-честву В. фантасмагоричность, сме-шение жанров, отсутствие стройности повествования провоцируют у читателя разрушение стереотипного вос-приятия повседневности и переход к дистанцированной рефлексии над действительностью. Транслируя умо-настроение интеллектуала-пессимис- та, В. в то же время склонен к самоиро-ничному отношению к собственному творчеству (в ряде его произведений присутствует фигура "альтер эго" В. — неудачливого писателя Килгора Тра- ута, способного к продуцированию идей, но не обладающего литературным мастерством). В. акцентирует внимание на имморализме сциен- тистско-технократических ценностей, демонстрируя несоответствие и даже противоположность конвенци-ональной нравственности современного общества и подлинного гуманизма. Так, ориентация на приращение нового знания при безответственном отношении к его применению приво-дит, по мысли В., к "случайно-за-кономерной" гибели человечества ("Колыбель для кошки"). Машино- подобный "инструментальный разум" делает, по мнению В., равно возмож-ными и массовые убийства 20 в., и уничтожение Вселенной при испы-тании нового вида топлива, оправ-дывая их с позиций абсолютного де-терминизма ("Бойня номер пять"). Апокалиптизм, присущий умонаст-роению В., связан с выраженным его нежеланием описания позитивных сценариев цивилизационных процессов и соответствующих им прогрес- систских ценностей. Отчетливое понимание ограниченности и неод-нозначности подобных ценностей, независимо от их идеологического обоснования, В. демонстрирует в кар-тинах неуклонно дезорганизующегося, теряющего цельность человеческого мира ("Балаган"). К возможным версиям социоантропологического развития в контексте глобальных проблем современности писатель относит "обратную эволюцию" челове-ческого вида к животному состоянию. "Патология нормальности" члена со-временного общества, рост конфор-мизма и обезличенности, формиро-вание "человекоробота"становятся, согласно В., питательной почвой для милитаризма и бездумного разру-шения собственной среды обитания. В то же время бунт против "мира ма-

Вопрос 183

шин" не способен разрешить проблем индивидуального существования, про-истекая из того же антигуманного ис-точника — деформированности чело-веческой природы ("Механическое пианино", "Завтрак для чемпионов"). В. критически относится не только к культу техники, но и к претензиям представителей социогуманитарного знания и искусства на обладание аб-солютным знанием (фигура лже-пророка Боконона в "Колыбели для кошки"). Единственно конструктивным, по В., является путь принятия ответственности за самого себя и за всех людей. Без реализации данного принципа суммарные усилия чело-вечества чреваты гибельными по-следствиями. Несколько особняком в творчестве В. стоит роман "Синяя борода", в котором, помимо тради-ционных для писателя тем, анализи-руется сущность искусства и его со-циальный статус. "Сверхзадачей" искусства, по В., является преодоле-ние разрыва между его массовой и элитарной формами.

М. Н. Мазаник

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме ВОЛЯ К ВЛАСТИ:

  1. ВОЛЯ
  2. Воля к потреблению
  3. Кто хочет вступить в партию «воля»:
  4. ВОЛЯ
  5. Воля человека
  6. Идея партии «ВОЛЯ
  7. Человеческая воля и божественная благодать.
  8. 60. РАЗДЕЛЕНИЕ ВЛАСТЕЙ И ЕДИНСТВО СИСТЕМЫ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ: РЕАЛИЗАЦИЯ В РФ
  9. Из проекта программы политической партии «ВОЛЯ»
  10. 6. Вече и князь в древнерусском государстве – высшие органы власти. Система государственных органов власти
  11. О роли личности в истории: стратегический ум, характер и воля вождя
  12. ВИДЫ И ЗНАЧЕНИЯ ДОБРОВОЛЬНЫХ ВЗНОСОВ. ДОБРАЯ ВОЛЯ - см. ГУДВИЛЛ.ДОБРОВОЛЕЦ
  13. § 1. Судебная власть в системе разделения властей