<<
>>

ЮНГЕР (Junger) Эрнст

(1895 — 1998) — немецкий мыслитель и философ. Участник Первой (14 ране- ний, высшая прусская награда — "За заслуги" — в 1918) и Второй (офицер вермахта в Париже, заслу-живший репутацию "культурного ат-таше" Германии) мировых войн.

Изучал философию и зоологию в Лейпциге и Неаполе (1923—1926). Совместно с Элиаде издавал журнал "Antaios" (1959—1971). Лауреат премии имени Гёте (1982). Патриот Германии и оппонент национал-со- циализма. Культовая фигура многих западноевропейских интеллектуалов и политиков 20 в. — вне зависи-мости от их политических ориента-ций (Хайдеггер, Г. Коль, А. Жид, маршал Ф. Фош, П. Пикассо, Ф. Мит-теран, Ж.-М. Ле Пен, И. Бехер, А. Гитлер и др.). Основные сочинения: "Стальные грозы" (1920), "То-тальная мобилизация" (1930), "Рабочий. Власть и персонаж" (1932), "О боли" (1934), "На мраморных утесах" (1939), "Хвала звуку, или Секреты речи" (1941), "Излучения" (1944), "Речь и телосложение" (1947), "За чертой" (1950), "Гордиев узел" (1953), "У временной стены" (1959), "Типаж, имя, действующее лицо" (1963), "За-метки к "Рабочему" (1964) и др.
В 1978—1983 в ФРГ были изданы со-чинения Ю. в 18 томах. Испытал су-щественное влияние взглядов Ницше и Шпенглера. Сторонник миропони-мания "философии жизни". В русле этих интеллектуальных традиций Ю. сумел продемонстрировать высокую эффективность замены традиционалистских философских категорий мифологизированными образами дей-ствительности и в середине — второй половине 20 в. (Ю. дополняет тради-ционный терминологический строй "философии жизни" такими поняти-ями, как "кровь", "огонь", "ужас", "боль" и т. п., являющими собой, по его мнению, продолжение катего-риального ряда, сопряженного с ан-тичным Эросом. Так, у Ю. — "боль принадлежит к числу тех ключей, которыми можно открыть не только самое сокровенное, но в то же время и мир".
При чувстве боли мир актуа-лизируется как нечто несущее угрозу. Скука суть "разрешение боли во времени".) Основные проблемы фи-лософского творчества Ю. — "диа-гностика эпохи": связь человека и космоса, соотношение жизни и смерти, оппозиция мира и войны. Целостную совокупность исходных, первичных жизненных сил, воплощающих в себе нерасторжимую связь индивида с родом, Ю. трактовал как основу одушевленной телесности любого че-ловеческого организма. Выступая как неотъемлемая часть природы, человек, согласно Ю., переживает изначальную глубину мироздания вне границ непосредственного опыта посредством таких эмоций, как: а) мира сновидений; б) ощущений страха и ужаса, минимизирующих дистанцию между личностью и пре- дожиданием смерти; в) экстаза упоения жизнью на фундаменте крови и неизбежной гибели уходящих поколений. По мысли Ю., существуют позиции, дающие человеку возмож-ность отграничивать себя от тех сфер, где боль и муки располагают неограниченной властью. Достиже-ние этих позиций — дистанцирование от собственной телесности и трансфор-мация своего тела в объект — осущест-вимо, согласно Ю., посредством техник аскезы и самодисциплины. Человек, по Ю., неизбывно зависит от тотеми- ческих, магических, технических и иных внешних, чуждых ему сил. Со-временное индустриальное государ-ство, по Ю., предельно технизировано: индивид лишен каких-либо осмыс-ленных представлений о ценностях жизни — культ техники выступает и как "высокая" метафизика, и как повседневная этика, полностью по-давляющие его самость. ("Кто ска-зал, — восклицает Ю., — что мировой дух ярче проявляет себя в осознан-ных, чем неосознанных действиях?") Мировые войны 20 ст., по мнению Ю., могут быть интерпретированы как один из факторов всеевропей-ского "гигантского индустриального процесса", как ипостась "воли к вла-сти" (у Ю. — "воли к всевластию", "цели всех целей" — der Wille zur Allmacht), результирующейся в массовом жертвенном самоотречении людей. Пафос героики в данном слу-чае отсутствует: человек реализует собственную предназначенность как придатка технических механизмов.
(По версии Ю., "воля к власти" обретает значение в условиях "опреде-ленного жизненного состояния" — как конкретная "субстанциональная власть" и как "сфера права"; осуще-ствима же "воля к власти" лишь в рамках ранжированного бытия, ко-торому она и служит.) Тоталитарное государство в целях выживания, объективации своей абсолютной воли и сопряженной с ними геополити-ческой экспансии вынуждено транс-формировать идеи "общественного договора" и идеалы либерализма в глобальную модель перспективного "рабочего плана", в рамках которого стираются базисные социальные во-доразделы социума и, в частности, каждый "рабочий" ("работник") не-обходимо выступает и как "солдат". По Ю., "рабочий" как "гештальт" (в трактовке Ю. суть подлинно дейст-вительное, ¦— принцип, определенным образом конституирующий жизнь) противопоставлен "буржуа", не спо-собному к организации и господству. (Ю. характеризовал эту новую обще-ственную ипостась так: "Мы привыкли платить по счету и никогда не теряем времени даром... В любую ми-нуту может прозвучать приказ, и жаль каждую минуту, каждую каплю, которая не выпита, и каждое мгновение, которое будет упущено... Мы хотим пить, позволяя себе разби-вать о стену горшки, и радоваться тому, что мы призваны стать орудием жестокой воли, принадлежа к тем малым цифрам, которыми оплачи-вают счета... Мы хотим сделать праздник из нашей гибели, — праздник, в честь которого должен прозвучать

Юнгер 1283

опрокидывающий весь мир громовой, еще никогда не слыханный салют... Раскаленную ниву, ожидаю-щую нас, не видел в своих мечтах ни один поэт. Тут — железный ад, пус-тыня с огненными пальмовыми ост-ровами, грохочущие валы из огня и стали, через которые перекатываются красные молнии; стая стальных птиц парит в облаках, закованные в броню машины фыркают, пробегая через поле. И все, что имеется в чувствах, от ужасной телесной боли до высокого торжества победы, — все сливается в шумном единстве в блестящий символ жизни. Песни, молитвы и ликование, проклятия и вино — чего еще нам желать?") В динамике как мирного, так и военного времени (согласно Ю., это в конечном счете взаимозаменяемые понятия) данный "рабочий план" может быть обозначен как состояние "тотальной моби-лизации".

(С точки зрения Ю.,* "...в глубине, за теми сферами, в которых диалектика целей войны по-лучает свое значение, немец встречает одну из самых могущественных сил: он встречает самого себя. Про-шлая война была для него прежде всего средством осуществления самого себя. И отсюда должно быть на-чато новое вооружение, о котором мы заботимся, призывая немцев к моби-лизации. Ничего кроме.") "Рабочий" у Ю. — это не столько обобщенный термин для обозначения представи-теля определенного общественного класса, сколько категориальная сло-воформа для фиксаций "подпочвенной субстанции" немецкой расы в ее скрытых потенциях и открытых действиях — для маркировки универ-сального типа человека. Последний являет собой естественный продукт эволюции техники, выступая носителем новаторского сознания, присущего 20 ст. Техника у Ю. — способ, посредством которого "мобилизует" мир гештальт Рабочего. В системе техники ("органической конструк-ции" или включенности человека в мир машин) и выступает новый, прин-ципиально альтернативный мир. Этот мир, с точки зрения Ю., "по оп-ределению" настолько радикален, что находится "по ту сторону" пара-метров "прогресса" или "упадка"; этот мир — планетарен: такие обще-ственно-политические формы, как национализм или социализм (цент-рирующиеся на особенном нации или класса), несоразмерны ему. По Ю., "наш век по праву носит название века рабочего... Работа — это ритм кулака, мысли и сердца, жизнь днем и ночью, наука, любовь, искусство, вера, культ, война; работа — это полет атома и сила, движущая звезды и солнечную систему". "Рабочий" был призван "порвать юридические путы буржуазного общества", "сделать собственное бытие масштабом истолкования мира" и, наконец, выбросить на свалку истории мировоз- зренческие утопии "нечистого духа" (и материализм, и идеализм), ибо, согласно Ю., "твердость мира пре-одолевается только твердостью, а не мировоззренческими фокусами". Значимость обретения абстрактной свободы для таких людей, по Ю., в пределе своем уступает активному участию в репертуарах героического служения Отчизне и безукоризненному выполнению своих функцио-нальных обязанностей как граждан.
(По мысли Ю., удел поколений, пе-реживших войну, не может иметь аналогов: "И если поколение, которое столкнулось с этим, смогло бы оплатить вину, почву для которой взрыхлили другие, то оно, может быть, собрало бы в свой единствен-ный и ужасный час в раскаленном чистилище такую добычу, которая позднее принесет свои плоды и которая весит больше, чем все смерти и все страдания".) В эпоху второй по-ловины 20 в., маркированной знаме-нием термоядерной катастрофы и насущной необходимостью пере-оценки многих ценностей, Ю. при-зывал обратить пристальное внима-ние на уроки того прошлого, когда "труд и наука повернулись на служ-бу смерти, меч защищал несправед-ливость, судья принижал право до оружия пиратов, учителя... разрушали в детях образ Бога". Такие ис-торические времена Ю. оценивал как фазис нигилизма, когда "новые порядки уже значительно продви-нулись вперед, а соответствующие этим порядкам ценности еще не вид-ны" (ценность у Ю. противополагается боли). Но в условиях новых реа-лий Ю. усматривает спасительные для человека нравственно-волевые основания не в "гештальте Рабоче-го", а в учении Достоевского о цели-тельном потенциале боли. Фунда-ментом этих личных обретений могут служить, по мысли Ю., искусство и философия — элементы области "неупорядоченного" или "пустоши" (нем. Wildnis) — принципиально ус-кользающие от тисков современной системы порядка. В разделе "Изме-римое и время судьбы" (эссе "У временной стены") Ю. выдвигает версию о том, что астрологическое, вненауч- ное постижение мира может оказы-ваться эффективнее его научного ис-толкования. В контексте задаваемой в этих рамках модели метаисториче- ского деления времени Ю. формули-рует схему "мировой истории" с присущей ей шкалой "гуманных членений" и разграничивает от "истории Земли" с ее"сидерическими членения-ми". По мысли Ю., анализирующего посредством "космической экономии" место и роль НТР в судьбе человече-ства, принципиальное равновесие земной цивилизации ненарушимо тех-ническим прогрессом. Речь должна идти не об экологической катастро-фичности, а — скорее — о переменах качественно иного масштаба.
Фило- софско-историческая концепция Ю. четко увязывает таким образом характер суждений, выносимых о насто-ящем, с одной стороны, и наличные модели исторического понимания, — с другой. Предлагаемая модель истории Земли способна позволить, с точки зрения Ю., заслонить тради-ционное историческое мировосприятие — "временной стеной" конца ми-ровой истории. Результатом этого должно явиться осмысление индиви-дами их отношения к космической "первооснове", откуда и черпаются постоянно обновляющиеся вселен-ские гештальты. Ю. был убежден в том, что каждый, кто в состоянии осознать и бороться за свою индиви-дуальную свободу, осознав ее ценность, способен выбрать для себя (пусть даже и в полном одиночестве и изоляции) так называемый "путь через лес" (эссе Ю. "Прогулка в лесу"). Человек, готовый в одиночку противостоять тоталитарному госу-дарству, — "человек, идущий через лес", — неизбежно, по Ю., обречен на обретение встречи с подлинным самим собой, восстанавливая свою изначальную духовно-телесную связь с родом, т. е. свое истинное наследие. Смерть — не угроза для челове-ка, наконец обретшего себя. Согласно Ю., "с возрастом надо укреплять дружбу со смертью, давая ей прорасти в тебе деревом, дающим тень".

А. А. Грицанов

ЮРКЕВИЧ Памфил Данилович (1827—1874) — русский философ, представитель Киевской философ- ско-богословской школы, осознанно занимавший антиматериалистические и теистические позиции (см.: по-лемика Ю. в 1860 по поводу работы Чернышевского "Антропологический принцип в философии"). Учитель В. С. Соловьева. Окончил Киевскую Духовную академию (1851). Магистр (с переименованием в бакалавры) "философических наук" (1852). Экстраординарный профессор (1858). Зав. кафедрой философии МГУ (1861— 1874, утвержден императорским указом). Читал лекции по истории философии, логике, психологии и пе-дагогике. И. о. декана историко-фи-лологического факультета (1869— 1873). Основные сочинения: "Идея" (1859), "Материализм и задачи фи-лософии" (1860), "Из науки о челове-ческом духе" (1860), "Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению слова Божия" (1860), "Доказательства бытия Бога" (1861), "Курс общей педагогики с приложе-ниями" (1869) и др. Ю. отстаивал стратегию понимания человеческого духа как целостного образования, особо отмечая роль сердца как "живого средоточия души": "...человек начинает свое нравственное разви-тие из движений сердца, которое... везде хотело бы встречать существа радующиеся, согревающие друг дру-га теплотой любви, связанные дружбой и вз'аимным сочувствием. Только L этой форме осуществленного всеобщего счастия мир представляется ему как нечто достойное существо-вать". Отдавая должное Канту за признание духовно-идеальных оснований любого познавательного опы-та, Ю. не разделял его агностицизм и трансцендентализм. Ю. принимал тезис Платона о реальности сверх-чувственного мира идей, но полагал немыслимым выводить из этого основания параметры индивидуального бытия живых и разумно-деятельных существ. Теистическая онтология Ю. иерархизировала мир на сферу сверхлогического духовного начала — Бога, сферу объективно мысли-мого, сферу разумного действующего, сферу природного бытия. По Ю., хотя абсолютное знание и недости-жимо, знание об Абсолюте может быть получено в русле трех познава-тельных ориентаций: пути сердечного чувства, пути добросовестных фило-софских размышлений, пути мис-тического постижения. Спиритизм, по Ю., потенциально способен осу-ществить процедуры взаимодействия различных уровней организации бытия. Выводя материалистическое мировоззрение из процесса развития естественно-научного знания (как "момента в реалистическом разви-тии новейшей философии"), Ю. был убежден в неприложимости такого понимания человека и вселенной к решению проблем "метафизического" статуса. По Ю., "философия, как целостное миросозерцание, есть дело не человека, а человечества, которое никогда не живет чисто логическим сознанием, но раскрывает свою ду-ховную жизнь во всей полноте и це-лостности ее моментов" ("Идея").

А. А. Грицанов

<< | >>
Источник: А. А. Грицанов. Всемирная энциклопедия: Философия. 2001

Еще по теме ЮНГЕР (Junger) Эрнст:

  1. Интервью с доктором технических наук господином Эрнстом Гютлером
  2. ЗАКОНЫ КЛАРКА
  3. Деловые переговоры, банкеты, презентации
  4. Мифы о лебединой верности
  5. Содержание
  6. Судьба философского наследия Кузанца
  7. ЮНГ (Jung) Карл Густав (1875-1961) - швейцарский психоаналитик, психиатр, культуролог
  8. ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ (лат. transcendens - прешагиваю-щий, выходящий за пределы)
  9. монополистическая стадия капитализма
  10. ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ